Читать онлайн «Русский победный марш по Европе». Страница 12

Передвижения войск происходили только по ночам, пункты расположения тщательно маскировались. Точно так же, как в 1916 году, артиллерию, особенно крупных калибров, намечалось выводить на исходные позиции только в последний момент, непосредственно накануне наступления. Оставались в тылах и танковые соединения. Но артиллерийские и танковые командиры, переодетые в общевойсковую форму, заранее приезжали на передовую, изучали местность, цели, особенности неприятельской обороны. Заранее началась и пристрелка. Ее вели одиночными выстрелами отдельных орудий, чтобы не насторожить врага. Разорвался снаряд, через несколько часов еще один. Вроде бы ситуация остается относительно спокойной, случайные выстрелы. А командиры батарей и дивизионов ведут расчеты, отмечают ориентиры, вносят поправки. Да и пехоте не приходилось прохлаждаться без дела. В тылу были выбраны участки, похожие на неприятельский передний край, оборудовано полное подобие германской обороны — траншеи, доты, проволочные заграждения, обозначены минные поля. Стрелковые части по очереди выводили потренироваться на этих макетах.

Между тем сражение в Белоруссии развивалось бурно и блестяще. Советские клинья врезались во фланги германской группы армий «Центр» и рвали ее в клочья. Под Витебском почти полностью была уничтожена 3-я танковая армия вермахта, под Бобруйском — 9-я. 3 июля подвижные авангарды 1-го и 3-го Белорусских фронтов с двух сторон ворвались в Минск — и тем самым замкнули кольцо вокруг еще одной вражеской армии, 4-й. 8 июля она тоже капитулировала. Германские потери в Белоруссии достигли 400 тыс. солдат и офицеров. Фронт развалился, в нем зияла огромная дыра размером в 400 км.

Гитлер уволил начальника генштаба Цейтлера, командующего группой армий «Центр» фон Буша. Новый начальник генштаба Гудериан и преемник Буша фон Модель прилагали лихорадочные усилия, чтобы восстановить сплошной фронт по линии Вильнюс — Лида — Барановичи. Хотя сделать это было очень непросто, потому что от всей группы «Центр» из четырех армий уцелела только одна, 2-я. Теперь ее боевые порядки растягивали. А для подкрепления и уплотнения по приказам Гитлера было решено выдернуть 46 дивизий из тыла и с других фронтов.

Хотя ближайшим местом, откуда можно было перекинуть подмогу в Белоруссию, являлась та самая группировка, которую враг собрал под Ковелем. Сейчас танковые дивизии срочно грузились в эшелоны, отправлялись к Барановичам и Бресту. Надо сказать, ничего путного эти перетасовки не дали. На неприятельские коммуникации нацелились советские партизаны и авиация, сотни бомбардировщиков утюжили узловые станции, превращая их в завалы полыхающих обломков. А 1-й Украинский фронт ждал именно этого — когда уйдут неприятельские резервы. Его силы насчитывали 1 млн 200 тыс. человек, около 14 тыс. орудий и минометов, 2200 танков и САУ, 2800 самолетов.

Противостояли ему две германских и одна венгерская армии под общим командованием генерала Йозефа фон Гарпе: 900 тыс. солдат и офицеров, 6300 орудий и минометов, 900 танков и штурмовых орудий, 700 самолетов. Причем в Белоруссию забрали лучшие соединения, а оставляли послабее или вообще сомнительные, вроде 14-й гренадерской дивизии СС «Галичина», сформированной из украинских полицаев и изменников. Как уже отмечалось, недостаток людей и техники немцы намеревались компенсировать мощными фортификационными сооружениями. Глубина первой линии обороны достигала 4–6 км, в 6–10 км позади нее лежала вторая, а по рекам Западный Буг и Гнилая Липа — третья. Германское руководство намеревалось избежать лишних потерь. Директивы Гарпе предписывали: когда русские начнут артподготовку, войскам следует отойти на вторую полосу укреплений.

Но и Конев узнал от своей разведки о подобных планах вражеского командования. Он принял дерзкое решение — атаковать первую полосу без артподготовки. Вся мощь советской артиллерии и авиации готовилась обрушиться на вторую полосу. Впоследствии разыгравшееся сражение было названо Львовско-Сандомирской операцией. Старт боевым действиям дали партизаны. На Западной Украине их было не так уж много, около 9 тыс. Но по мере передвижения линии фронта в здешние края перебазировались с Восточной Украины отборные отряды, команды подрывников. Железная дорога между Варшавой и Львовом оказалась вообще парализованной. А 1-й Украинский фронт сосредоточил две ударных группировки. Одна нацеливалась на Раву-Русскую, другая на Львов.

13 июля взревели тысячи советских орудий и «катюш», перемешивая с землей вражеские позиции. Немцы отреагировали точно по плану — принялись отводить войска назад. Однако вместо артподготовки наши батареи ограничились коротким и мощным налетом, сразу же ринулась вперед пехота, танки непосредственной поддержки. Германские части, покинувшие укрытия первой полосы, сминали на марше. Под Равой-Русской наши дивизии успешно вклинились в расположение противника, докатились до второй полосы. Здесь отступающие немцы все-таки зацепились, к ним подошли подкрепления. Но в полную силу заговорили наши тяжелые батареи, прочесывая давно разведанные узлы сопротивления, с неба налетали волны бомбардировщиков и штурмовиков. Вражеская оборона стала рушиться.

На Львовском направлении неприятели держались более упорно, вовремя отменили отвод своих войск с первой полосы. Только 60-я советская армия сумела пробить коридор возле городка Котлов (северо-западнее Тернополя). К тому же вражеское командование двинуло в сражение свою резервную группировку, сосредоточенную под Ковелем. Правда, ее успели основательно раздергать: вместо семи танковых дивизий оставалось лишь три. Теперь растерявшийся Гарпе еще и разделил свой бронированный «кулак». Одну дивизию послал на Рава-Русское направление, а две на Львовское. Но эти дивизии были сильными, полнокровными, в лобовом столкновении остановили наши авангарды и отшвырнули на несколько километров.

Наши партизаны и воздушная разведка обнаружили танковые колонны еще до того, как они выползли в контратаки. Конев перенацелил на них авиацию, огонь тяжелых орудий. А 3-ю танковую армию Рыбалко он 16 июля бросил в коридор под Котловом. На следующий день в тот же коридор, «в затылок» Рыбалко, вошла 4-я танковая армия Лелюшенко. Это был уникальный маневр, единственный в военной истории, когда сразу две танковых армии вводились в один узенький прорыв. Решение полностью себя оправдало. Лавина советских «тридцатьчетверок» и «ИС-ов» во встречном бою расшвыряла вражеские танковые соединения. А под Равой-Русской в этот же день, 17 июля, вошла в прорыв 1-я гвардейская танковая армия Катукова.

Ввод в сражение ударных бронированных кулаков сразу же переломил ход боевых действий. На третьей полосе обороны, по Западному Бугу и Гнилой Липе, отступающие неприятели вообще не успели закрепиться. Танковые клинья с ходу проломили ее, 18 июля встретились, и под Бродами очутились в кольце 8 неприятельских дивизий. В их числе, кстати, была и «Галичина». Это было первое (и единственное) сражение украинской дивизии на советском фронте, и она показала себя совсем не лучшим образом. Германские военачальники писали, что под шквалами огня и русскими атаками она побежала первой, подставив под удар соседние немецкие части и оголив их фланги. А в окружении ударилась в полную панику, уже не слушала и не выполняла приказов, беспомощно забилась в болото, позволяя себя уничтожать — наши солдаты, как правило, не церемонились с изменниками. Вести их к местам сбора пленных не считали нужным.

Ну а Конев сманеврировал своими силами. Танковые армии, захлопнувшие ловушку, разворачивались на запад, углублять прорыв. Свои участки они передавали общевойсковым армиям, ликвидация окруженной группировки возлагалась на пехоту и артиллерию. Но не только «Галичина», а и германские дивизии тоже не проявили особой стойкости. Под бомбежками и артобстрелами они продержались всего четыре дня. К 22 июля с «котлом» под Бродами было покончено. Пленных насчитали 17 тыс., убитых насобирали и закопали 30 тыс.

А пока их добивали, три танковых армии продвигались в расположение противника, сшибали и давили заслоны, пытавшиеся задержать их. Однако на подступах к Львову немцы сумели организовать серьезное сопротивление. Перекрыли дороги, превратили хутора и поселки в опорные пункты, выдвинули отборные эсэсовские части. Наши авангарды получили жестокий отпор. Горели танки, наступление застопорилось. Командующие армиями докладывали о потерях, просили подкрепить их пехотой. Но Конев подправил действия танковых начальников. Снова приказал им передать свои участки общевойсковым армиям — они как раз освобождались после зачистки окруженных немцев. Танковым армиям была поставлена задача не штурмовать, а обходить.

После этого все разыгралось наилучшим образом. Пехота 60-й и 38-й армий организовывала атаки, отвлекала немцев на себя. Бронированные колонны развернулись по окольным дорогам, принялись обтекать Львов с севера и с юга. А неприятели к лету 1944 года стали чрезвычайно чувствительными к окружениям. Едва обозначилась такая угроза, как германское начальство переполошилось и задергалось. Тыловые части и учреждения первыми ринулись спасаться из «клещей», засуетились штабы всех уровней. Паника разрасталась. Немцы сами подожгли огромные склады горючего, взрывали аэродромы, железнодорожные станции. В тучах черного дыма и поднятой пыли рычали потоки машин, стучали телеги обозов, выбирающиеся из Львова. 27 июля в город вошли танкисты Рыбалко и советская кавалерия.