Читать онлайн «Военная агентурная разведка. История вне идеологии и политики». Страница 59

льготы, но одновременно лишив их историческую народность. Однако галичане не только выстояли под жестокими ударами судьбы сами, ной в ущерб своей этнической чистокровности русифицировали «привилегированных». С тех пор в их жилах течет немало чужой крови. Да и язык стал не совсем тот, что в Надднепровье. Даже наспех созданная «литерацка мова», объявленная общеукраинской, не способна скрыть существование языковых различий, объединенных лишь орфографией. Следствием ассимиляции стали и религиозные отличия: Галиция первой из древних русских земель отступила от православия и приняла унию.

Необходимо также отметить, что на начало XX в. введенный в свое время в обиход еще поляками этноним «украинцы» использовался в основном в литературе (и то на положении прозвища!) и не употреблялся простыми носителями украинского языка, которые проживали преимущественно в России и Австро-Венгрии.

С 1911 г. в Буковине местные украинские националисты вводят обычай требовать от русских богословов — выпускников семинарий письменного обязательства: «Заявляю, что отрекаюсь от русской народности, что отныне не буду называть себя русским, лишь украинцем и только украинцем». Священникам, не подписавшим такого документа, не давали прихода.

Впервые официально термин «украинский» применен в письме императора Франца-Иосифа от 5 июня 1912 г. парламентскому русинскому клубу в Вене.

До распада в 1918 г. Австрийской империи украинцев, как таковых, в данной стране официально не было. Эта этническая группа в документах имела название «рутены», а еще представителей указанного этноса нарекли словом «русины». Разговаривали они на украинском языке, представлявшем собой русский язык, но сильно разбавленный польской лексикой, который его носители (преимущественно жители сельской местности) считали русинским. Собственно национальная интеллигенция была «размыта». Тогда писалось «генто рутенос, национале польонос». То есть по роду ты русин, рутенец, а по национальности — поляк. А лица, которые стали посещать костел, сменив таким образом преобладавший среди этноса греко-католический обряд на римско-католический, уже полностью считались поляками. Таких людей было немного, но они были.

Русью называли рутены земли их компактного проживания, но некоторые из них — и территории, заселенные украинцами Российской империи. По мнению «рутенских» лидеров, от патриотизма национализм отличается тем, что первый очень часто сводится к обсуждению, а второй — это ежедневный практический труд на благо всей нации. Знаменитый местный литератор Иван Франко писал: «Ты, брат, любишь Русь, как хлеб и кусок сала. Я же лаю то и дело, чтобы она не спала.»

Говорят, что финиш всегда является началом нового старта, так и с кончиной Австрии русины со своим национализмом стали родоначальниками возрожденного западного крыла украинской нации, которое старалось любыми средствами укрепиться и выжить в таком нестабильном тогда революционном времени, распространить свое мировоззрение и влияние на всю Украину, используя для этого любые средства, в том числе штыки сечевых стрельцов распавшейся австрийской армии и рычаги новой, национальной государственной власти. При этом «западенцы» не спрашивали, хотят ли верховенства их идеологии «схидняки».

Так исторически сложилось, что украинский народ длительное время не имел своей государственности, поэтому этнос всегда ощущал на себе так называемый гнет. Но гнет-то этот был разный. Если в Австро-Венгрии украиноязычные граждане были самой слабой национальностью и более сильные и сплоченные народы, начиная от австрийцев, кончая поляками, венграми, чехами и румынами, считали чуть ли не своим долгом оказывать на них давление наравне с цыганами (ромами), то в России положение украинцев было совсем иным. За более чем две с половиной сотни лет их пребывания в составе Российского государства Малороссия-Украина так и не стала ни колонией, ни «порабощенной народностью». Если на подконтрольном Австрии западе украинцы выживали, старались любыми способами сохранить свою национальную идентичность, то в центральных и восточных районах нынешней Украины (тогда это были российские губернии) относительно мирно сосуществовали как русские «угнетатели», так и коренное население — «угнетенные». Не зря ведь украинцы добровольно стали основным источником пополнения кадрами вооруженных сил Деникина, боровшегося под лозунгом воссоздания «единой и неделимой Российской империи». Трения между украинцами и россиянами, совместно проживающими на территориях, ранее входивших в состав Российского государства, начались немного позже, с момента борьбы за установление советской власти, основной движущей силой которой стали российские большевики с их специфическими методами претворения в жизнь своих идей, не воспринимавшихся подавляющим большинством украинского этноса. Что касается украинцев-западенцев, преимущественно националистов по убеждениям, то, ощутив вкус жесткой, силовой и кровавой борьбы, они перманентно никогда из нее и не выходили: им все равно против кого бороться — главное отстаивать интересы всего украинского народа исходя из своих идеологических воззрений, стержневой целью которых является обретение независимости и непрерывное навязывание обществу экстремальных способов продвижения к его лучшему будущему. И при этом не важно, желает ли население находиться в состоянии постоянной войны с окружающими, провоцировать власть на адекватные действия, а потом героически защищаться от нее или предпочитает мирный (ненасильственный) вариант своего прогресса. Елавное — бороться и обязательно возглавлять кампанию, находиться в гуще сражений, а цель уж сама по себе любые средства для ее достижения, в том числе и насильственные, оправдает. И это носящее циклический характер противостояние, достигшее своего пика в годы Второй мировой войны и в первое послевоенное пятилетие, «по инерции» существует и ныне, но уже в новых общественнополитических условиях, когда прежний советский общественный строй давно уже канул в Лету и на мировой арене появились два новых независимых государства — Россия и Украина, которые до сих пор не могут справиться с большевистско-националистическими подходами и методами в своих межгосударственных взаимоотношениях и в результате обе от такого противоборства только страдают.

26 января 1918 г. советские войска Муравьева занимают Киев. Центральная рада во главе с Ерушевским находит пристанище в Житомире.

27 января (9 февраля) 1918 г. представители Центральной рады подписали сепаратный мирный договор с Германией и Австро-Венгрией. Коалиция признала независимость Украины.

16 февраля 1918 г. делегация украинской ЦР в Брест-Литовске обратилась к Германии за помощью «в жестокой борьбе Украины за свое существование» против «варварского большевистского вторжения».

19 февраля 1918 г. вслед за немецкими войсками, выбившими из Киева большевиков, возглавляемых царским подполковником Муравьевым, в город прибыла Центральная рада во главе с ее председателем профессором из Львова Михаилом Сергеевичем Грушевским.

Если красногвардейцы расстреливали всех, кто, имея мало-мальски интеллигентный вид, рискнул появиться на улице, то германская армия не только ни с кем в городе не расправлялась ради развлечения, но и всеми силами старалась поддерживать нормальный дореволюционный порядок.

Войдя в город, немцы свою административную деятельность начали с организации ликвидации антисанитарии на железнодорожном вокзале: все его помещения силами 40 женщин были тщательно отмыты горячей водой с мылом. Затем оккупанты отпечатали план города, вывесили его в людных местах, прибили на всех перекрестках таблички с немецкими названиями, опутали Киев линиями связи для потребностей своего штаба, открыли две книжные лавки, где наряду с книгами продавались и свежие берлинские газеты. При немцах вновь открылись магазины, театры, кафе, несколько газет, организовывались конные бега.

При муравьевцах же в городе ничего не работало, обычным явлением стали валяющиеся на улицах трупы застреленных бывших царских офицеров. Такие пейзажи были характерными не только для Киева, но и для Харькова, других населенных пунктов Украины, подконтрольных большевикам. Е.Л. Батищева — коренная харьковчанка, родившаяся в феврале 1911 г. в семье известного в то время адвоката, а ныне одна из одесских долгожительниц — вспоминает: «Все изменилось в один день: город заняли красные, и начались голод, разруха, безработица. Главное было — выжить. Бывало, на обед мне доставалось, как и другим членам семьи, лишь половина картошки.»

Жестокость по отношению к местному населению, искусственное нарушение его нормальной жизнедеятельности объяснялись тем, что большевики небезосновательно считали Украину основным источником пополнения офицерскими кадрами воинских формирований Белого движения.