Читать онлайн «Советская военная разведка. Как работала самая могущественная и самая закрытая разведывательная организация XX века». Страница 28

Уловил: одна кумушка другой рассказывает, что муж ее в шпионы готовится, пятый год приемы рукопашного боя отрабатывает — самбо, дзюдо, карате.

Врет кумушка. Никакого самбо и никакого карате у нас не было и в помине. Даже из пистолета я за все время подготовки в академии ни разу не стрелял. Потому как баловство все это. Иллюзия безопасности. А нам иллюзий не нужно. У офицера военной стратегической разведки есть только голова. Это его главное и единственное оружие.

Если допустил ошибку в своих расчетах, никакое самбо тебе не поможет.

И пистолетик — тоже.

Ежегодно в Кремле устраивался торжественный прием в честь выпускников военных академий. Год моего выпуска из Военно-дипломатической академии не был исключением. В огромном зале собирались молодые офицеры, только что окончившие учебу — танкисты и летчики, связисты и военные инженеры. Играла музыка, столы ломились от изысканных блюд кремлевской кухни, вина, шампанское и водка лились рекой. Перед выпускниками с напутственным словом выступали вожди Советского Союза, включая дорогого Леонида Ильича. Выпускники Второго и Третьего факультетов нашей академии, наглаженные и начищенные, при полном параде, культурно выпивали и закусывали вместе с выпускниками других высших военных учебных заведений. Все были в приподнятом настроении, но наши товарищи в глубине души наверняка чувствовали некоторое превосходство над остальными — все-таки военная разведка, военные дипломаты, белая кость.

А нас, выпускников Первого факультета Военно-дипломатической академии, в этот зал не пригласили.

Мы проходили в Кремль через Боровицкие ворота, поодиночке, не привлекая внимания, в гражданской одежде. Нас собрали в другом, более скромном зале того же здания. На большом экране, висевшем на стене, мы смотрели прямую трансляцию из зала, где проходило торжество, включая выступления руководителей партии и правительства. Закуской и выпивкой нас не обделили, вниманием — тоже. Улучив момент и не привлекая внимания собравшихся в огромном зале, вожди Советского Союза по одному выходили оттуда и заходили к нам, тепло поздравляли каждого лично, жали нам руки и желали успехов — в том числе и дорогой Леонид Ильич собственной персоной.

Каждому из нас стоило нечеловеческих усилий дотянуть до выпуска. Мы еще не знали, что ждет нас впереди после трех лет изматывающей учебы. Но в этот момент мы, возможно, впервые в полной мере осознали, в какие высокие сферы подняло нас ГРУ.

Представитель «Аэрофлота», журналист, торгпред, дипломат: прикрытия и легенды для военных разведчиков. — Преимущества и недостатки различных организаций, использовавшихся в качестве прикрытия. — Первое направление ГРУ. Подготовка к выходу в добывание.

28 мая 1954 года на вооружение ВВС Советского Союза был принят стратегический бомбардировщик Ту-16. Через две недели, 11 июня 1954 года, было подписано постановление Совета Министров СССР о создании первого советского реактивного пассажирского самолета, который позже будет назван Ту-104.

В основу конструкции пассажирского Ту-104 Туполев положил технические решения, которые были использовании при создании бомбардировщика Ту-16: те же крылья, тот же хвост, те же гондолы двигателей. И по форме почти такой же, только диаметр фюзеляжа больше. Увидишь такую машину, и не сообразишь сразу, что это — мирный самолетик с туристами либо грозный носитель ядерного оружия.

Точно так же Туполев поступил и со стратегическим бомбардировщиком Ту-95, спроектировав на его основе пассажирский Ту-114. Стратегический бомбардировщик нельзя было отличить от пассажирского самолета уже на расстоянии километра.

Теперь представим себе, что на каком-то дальнем аэродроме в Заполярье, где базируются стратегические бомбардировщики, мы выбрали перспективного летчика, штур-мана или инженера, вызвали его в Москву, прогнали через экзамены и проверки, приняли на Первый факультет Военно-дипломатической академии, и он успешно завершил обучение.

Теперь нам надо отправить его в логово супостата с задачей вербовать источники информации и добывать вражеские секреты. Для этого неплохо бы дать ему такое прикрытие и выдумать такую легенду, чтобы он хоть немного походил на гражданского человека.

В данном случае решение напрашивается само собой: устроим его в Аэрофлот!

Тот, кто служил на Ту-16 или Ту-95, разберется и с их гражданскими аналогами. Даже если такой человек летал на истребителях, на МиГ-21 или Су-9, все равно он больше нас с вами знает о самолетах и аэродромах, о двигателях, аэронавигации и авиационном топливе. И не так просто недоверчивым врагам будет уличить его в незнании специфики гражданской авиации.

В Париже, на Елисейских полях, есть представительство Аэрофлота. Туда его и отправим. Пусть там сидит и завлекает добропорядочных французских граждан радостным воплем «Летайте самолетами Аэрофлота!»

В Лондоне представительство Аэрофлота находится на улице Пикадилли, напротив самого роскошного отеля Ритц. В Нью-Йорке — на Пятой авеню. В Женеве — на Рю дю Мон-Блан, это самый престижный район, чем не место для наших разведчиков!

Вопрос: кто же нашего офицера-разведчика примет в Аэрофлот?

Примет его туда Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза.

Центральный Комитет КПСС решал: в Министерстве иностранных дел чистым дипломатам столько и таких должностей, КГБ — столько, ГРУ — вот столько. Пока будущие разведчики на Первом факультете Военно-дипломатической академии постигали премудрости шпионского мастерства, большие начальники решали, кого под какое прикрытие направить. Например, капитана 3-го ранга с атомной подводной лодки — в Министерство морского флота, то есть в иностранном порту принимать и отправлять гражданские суда под серпасто-молоткастым флагом. Летчика-истребителя, как мы уже видели выше, — в Аэрофлот, артиллериста — в торговое представительство Министерства внешней торговли: он привык крупные партии боеприпасов принимать, теперь будет принимать партии импортных товаров, которые так необходимы нашей великой Родине.

А куда танкиста пристроить? Вот вроде бы неплохое местечко, в Организации Объединенных Наций. Советский танкист и советский дипломат в ООН — смежные профессии. Оба дело мира на планете защищают.

Вождям нужны иностранные секреты. Потому они командуют: Аэрофлот, в таких-то вражеских столицах выделить вот столько таких-то должностей. Мы их сами заполним.

Аэрофлот рвет под козырек и места выделяет.

Должность есть, теперь нашему человеку нужно придумать легенду. Чем ближе к правде, тем лучше. Дату и место рождения менять не будем. Далее допускаем небольшие отклонения от правды. Служил ли в армии? А как же! Срочную тянул. Солдатом. На заполярном аэродроме стратегической авиации. Можно даже назвать, на каком именно. Но если за язык не тянут, лучше помолчать. После армии — институт гражданской авиации. После института судьба его якобы носила по гражданским аэродромам Севера. Про Сыктывкар не слыхали? Так он оттуда. (Подбирать места службы надо такие, куда нога иностранца не ступала со времен сотворения мира.)

Дабы избежать резкого и нехарактерного прыжка из Сыктывкара в Париж, вводим в биографию нашего офицера реальный год работы в Москве: якобы приехал он в столицу из таежного далека, в дверь Аэрофлота скребется. Его, понятное дело, принимали; пообвык немного — ив загранку.

Тем, кто таким образом приходил устраиваться на работу по разнарядке ЦК в Аэрофлот и Минморфлот, в ТАСС и МИД, в Министерство внешней торговли и ГКНТ, без лишних разговоров оформляли документы: ой, нам так давно был нужен человек в Париж (или в Вашингтон, или в Копенгаген), ну никак не можем найти желающих там поработать, некому в заграничную командировку ехать.

Плохого прикрытия не бывает, бывают плохие разведчики.

Любое прикрытие имело свои плюсы и свои минусы.

Хорошая работа у журналиста: любой вопрос задавай кому угодно. Еще и тем хороша эта работа, что у завербованного агента появляется иллюзия, будто он не шпионажем занимается, а участвует в тайном журналистском расследовании. Дело-то благородное. Плохо только то, что у журналиста нет паспорта дипломатического: могут подловить и немножко побить, а то и посадить.

Представитель Аэрофлота — удивительная работа. Едешь на авиационный завод и ведешь разговор о навигационной аппаратуре и новых двигателях, о каких-то присадках для смазочных масел, об аэродромном оборудовании и многом другом. Заодно и к людям присматриваешься. А дипломату как-то неудобно заниматься такими вопросами. Местные жители не поймут. Зато у дипломата иммунитет: если попался, не посадят.