Читать онлайн «Шпионский арсенал. История оперативной техники спецслужб». Страница 39

И тут американцам помогла информация Питера Райта о том, что русские выключают свою новую систему подслушивания, чтобы лишить возможности использовать радиоаппаратуру для обнаружения излучения.

Американцы решили перехитрить чекистов и выпустили из здания посольства переодетых и загримированных сотрудников охраны. При этом настоящие поисковики остались лежать на полу кабинета посла с включенными приборами. А чтобы окончательно заставить чекистов включить своё «Нечто» (так американцы назвали советское устройство подслушивания), посол США Джордж Кеннан сделал вид, что диктует секретарю дипломатическую телеграмму, хотя на самом деле он зачитывал вслух отрывки из официальной истории Государственного департамента — «Международные отношения Соединенных Штатов».

Вадим Федорович Гончаров, ветеран Оперативно-технической службы КГБ (из архива Keith Melton Spy Museum)

Джон Форд, сотрудник Бюро дипломатической безопасности, США (из архива Keith Melton Spy Museum)

Джон Форд и его американская бригада заранее готовились к выявлению «новейших советских систем подслушивания». Такое «предвидение» дает основание предполагать, что второй версией является оперативная информация о технике подслушивания в кабинете посла, полученная американцами оперативным путем.

Ветераны КГБ высказывали автору статьи предположения, что такие весьма чувствительные для США сведения «слил» агент-инициативник офицер ГРУ Петр Попов, служивший порученцем у генерала Серова, ставшего затем первым председателем КГБ. Попов пользовался большим доверием Серова, присутствовал на вечеринках генерала с большим количеством алкоголя и часто выполнял его личные поручения вплоть до отъезда в Австрию, где в 1952 г. и 1953 г. обращался к американцам с предложениями о сотрудничестве, передавая при этом важные оперативные сведения, среди которых могли быть намеки на уникальное по тем временам устройство подслушивания в кабинете посла США в Москве.

Гончаров, как и его коллеги, участвовавшие в операции «Исповедь», постоянно следили в течение нескольких лет за действиями американских поисковиков, которые ежегодно проверяли посольство США. Однако чекисты обратили внимание на особую активность поиска техники подслушивания в 1952–1953 гг. и наличие специальной радиоизмерительной аппаратуры, которую ранее в посольстве не использовали.

Спрятавшись от чекистов на полу кабинета посла, американцы обнаружили мощное радиоизлучение, зафиксировали акустическую «завязку» и, последовательно обследуя всё помещение, обратили особое внимание на деревянный герб. Разломав его, они обнаружили внутри совершенно неизвестное и никому не понятное устройство. Очень быстро описания и фотографии найденного устройства подслушивания были отосланы специалистам ЦРУ, ФБР, а также ведущим исследовательским лабораториям и научным центрам страны. Однако никто в США не смог разобраться в том, как же «Нечто» работает. Отчаявшись «по-знать истину, которая сделает тебя свободным» (девиз на стене главного вестибюля ЦРУ), американцы обратились к своим британским коллегам.

Джон Тейлор первым из британских технических специалистов получил необычную просьбу из США и по традиции опять вызвал Питера Райта на секретную встречу на скамейке в парке, которая состоялась через 6 месяцев после первой. Тейлор сообщил Райту, что «американские поисковики, обследуя кабинет посла США в Москве в рамках подготовки к визиту Государственного секретаря США в СССР, обнаружили небольшое устройство внутри деревянной копии герба. Поисковая аппаратура зафиксировала «завязку» на частоте 1800 МГц, однако после изъятия обнаруженное устройство никак не реагировало на эту частоту».

Кабинета посла США в Москве, 1945 г. (из архива Keith Melton Spy Museum)

Для встречи американской делегации британцы организовали небольшую секретную лабораторию подальше от шумного Лондона, в комплексе зданий исследовательского центра «Маркони» в Эссексе, куда «торжественно прибыли два американца в сопровождении Тейлора», как вспоминает Райт. Он внимательно осмотрел привезенное американцами устройство и сразу обратил внимание на поврежденную пленочную диафрагму. Американцы «робко объяснили, что один из ученых случайно просунул палец через диафрагму».

Райту было оказано большое доверие, поскольку американцы оставили ему поврежденное устройство в надежде разобраться в принципах его работы. А в это время проходили очень важные для Райта испытания новой системы противолодочного обнаружения. Однако заинтригованный британский исследователь каждую ночь и каждый уик-энд проводил в своей секретной лаборатории. Путем проб и ошибок Райту удалось отремонтировать поврежденную диафрагму, начать поиск резонансной частоты и наконец «заставить» русское «Нечто» заработать на частоте 800 МГц. Через два месяца состоялась торжественная демонстрация включения «Нечто», во время которой, как писал Райт, «американские поисковики с ужасом смотрели на простоту всего этого устройства».

Как вспоминали ветераны американских спецслужб, «концепция советского устройства представляла собой замечательный рывок вперед в технике подслушивания. Для ЦРУ появление «Нечто» в сфере контроля акустической информации было равнозначно запуску первого советского спутника. Таким образом, как и в космической сфере, ЦРУ надо было ликвидировать отставание в спецтехнике».

А что же Райт? Неутомимый британский изобретатель и ученый через 18 месяцев изготовил подобную систему подслушивания для британских спецслужб, названную «Сатир», что расценивалось как огромный успех середины 1950-х гг. Но можно ли это событие назвать адекватным британским ответом на советское изобретение 1943 г. в период невероятно тяжелых военных испытаний для СССР? Ответ на этот вопрос мы оставляем читателям.

В годы холодной войны две сверхмощные спецслужбы, КГБ и ЦРУ, в погоне за источниками информации не жалели ни финансовых ни человеческих ресурсов для того, чтобы проникнуть в тайны друг друга, организуя сложнейшие и порой казавшиеся в то время фантастическими операции.

В ХХ веке выросший на Западе человек не мог понять, почему в СССР и многих странах «развитого социализма» обычное банальное копирование (а в США в то время копия стоила 10 центов за лист в любом магазине или аптеке) было всегда опутано частоколом особых специальных журналов учета, книг допуска и разрешений, которые подписывались и визировались многократно на самых разных уровнях, постоянно отвлекая внимание советских руководителей от решения важнейших ежедневных вопросов: «Что делать?» и «Куда идем?».

Привлеченные такими сложными и непонятными процедурами, западные спецслужбы, справедливо решив, что любое копирование у русских — это всегда огромная тайна, не смогли устоять перед соблазном «провертеть дырку в этом заборе», чтобы убедиться, а всё ли так уж секретно у них там, за «железным занавесом»?

Инициатором этого смелого проекта выступило ЦРУ как передовой отряд капитализма, уговорившее в 1962 г. Джона Дэссоэра, вице-президента «Ксерокс Корпорэйшн», помочь родной разведке в этом непростом деле. Поддавшись на уговоры, вице-президент назначил ответственным за этот проект Доналда Кэрри, руководившего направлением правительственных заказов. Кэрри, недолго думая, завербовал ведущего конструктора и инженера «Ксерокс Корпорэйшн» Рэя Заппота и еще трех своих специалистов: оптика, электронщика и телевизионщика. Рэя Заппота, талантливого изобретателя, к тому же прекрасного семьянина и отца восьмерых детей, выбрали не случайно, поскольку именно он участвовал в разработке первой автоматической модели «Ксерокс-914», которую, по данным ЦРУ, «уже активно использовали русские в своём посольстве» в Вашингтоне.

На создание небывалой по тем временам копировальной машины с «жучком внутри» были выделены большие средства и организовано специальное секретное конструкторское бюро. Для конспирации это бюро разместили внутри небольшого торгового центра, в просторном помещении заброшенного боулинга, где смогли бы «парить в пространстве идеи» четырех конструкторов-изобретате-лей и где не было окон, чтобы проходящие мимо девушки не мешали мужчинам вершить государственной важности дела. «Приземлил» всех, конечно же, Рэй Заппот, гениально придумавший установить внутрь огромной по тем временам копировальной машины маленькую бытовую 8-мм кинокамеру «Bell&HoweN». В режиме покадровой съемки кинокамера могла фотографировать на одну кассету большое количество титульных листов копируемых документов, отражение от которых через специальное зеркало попадало на селеновый барабан копировальной машины и далее, на листы белой бумаги. Демаскирующий стрёкот кинокамеры полностью перекрывался шумом работы ксерокса.