Читать онлайн «Абсолютное оружие. Основы психологической войны и медиаманипулирования». Страница 27

Напомню, что в свое время большевикам потребовалось немало потрудиться, дабы внедрить в массовое сознание день своей революции, как символ величайшей победы и начало новой эры в истории человечества. И они почти добились успеха. Как в анекдоте о цыгане, который приучал лошадь не есть. Почти приучил, а она взяла да и сдохла.

Однако если серьезно, то переживание 7 Ноября именно как праздника было характерно скорее молодым поколениям советских людей, то есть тем, кто родился и вырос уже в советскую эпоху и не имел значительного личного опыта и горизонта сравнения.

Коммунистическим пропагандистам – надо отдать им в этом должное – удалось представить 7 ноября тем началом начал, из которого вырастали все без исключения исторические триумфы, победы и достижения, одержанные Советским Союзом (и Россией, как его ядром) в XX веке. Поэтому гордость своей Родиной (а гордиться, в общем, было чем) неизбежно распространялась и на 7 ноября – день революции, повлекшей за собой кровопролитную гражданскую войну и бесчисленные страдания десятков миллионов людей.

Однако история препарировалась таким образом, что страдания и жертвы затушевывались или же подавались как неизбежный этап на пути, ведущем к победам и триумфам.

Очень важную роль в переживании триумфа и национального единства играют перформансы – публичные символические и ритуальные действа, совершаемые специально на потребу общества. Это не только разного рода «торжественные заседания и праздничные концерты», проходящие в связи с юбилеями, но в первую очередь военные парады, традиция которых восходит к триумфам римских полководцев. Уже из самого названия понятно, что переживание триумфа, гордость военной и государственной мощью составляет суть военного парада как разновидности перформанса. А взгляд на проходящие нога в ногу, плечо к плечу парадные «коробки» не может не вызывать ощущения единства и сплоченности.

Вместе с тем коллективное воспоминание о пережитой трагедии вызывает ощущение единства и сплочения не меньше, чем радость победы. Есть даже такой специальный термин «виктимизационная уния», что можно буквально перевести, как «единство в жертвенности». Наиболее известные случаи подобной унии – пережившие геноцид по этническому признаку армяне и евреи. И они отмечают именно скорбную дату геноцида. Коллективное воспоминание о нем составляет стержень национальной памяти и один из важнейших аспектов бытовой и политической социализации.

Время от времени предпринимаются попытки конструирования новых «виктимизационных уний». Например, эстонцы пытаются представить 40-е годы прошлого века как намеренный геноцид своей нации со стороны советского коммунистического режима.

Украинские националистические идеологи предпринимают подобную пропагандистскую операцию применительно к «голодомору», трактуя массовую гибель украинских крестьян в 1932–1933 гг. от голода как сознательные действия коммунистической Москвы по уничтожению украинского народа.

Как в Эстонии, так и на Украине формирование «виктимизационной унии» служит не только инструментом национального сплочения, но и обоснованием предъявления политических, символических и материальных претензий к нынешней Российской Федерации, как правопреемнице Советского Союза.

В более широком смысле, историческая и политическая мифология современных Эстонии и Украины во многом строится на противопоставлении России. При таком подходе «страдательный» аспект не может не преобладать, поскольку у Эстонии и Украины нет шансов обнаружить даже минимальные триумфальные нотки «в вековом противостоянии с Россией». Если, конечно, не считать таковыми откровенно комические моменты вроде пресловутой «Конотопской битвы» 1659 г. Однако мастерство медиаманипулирования, в частности, состоит в том, чтобы лягушку надуть до размеров вола.

Хотя сами цели – новая традиция, коллективное переживание триумфа и/или жертвенности – обычно задаются государством (а всякое государство нуждается в объединении граждан или подданных вокруг самое себя), то необходимая атмосфера и традиции формируются системой воспитания и образования, средствами массовой информации.

Задача последних предельно проста: надо постоянно, хотя и на разный лад, повторять одинаковый набор идей. И рано или поздно вы получите результат: сфабрикованную традицию и желательные коллективные переживания.

В этом отношении очень ярким примером может служить атмосфера, созданная в России вокруг 70-летнего юбилея Победы. Где-то с ранней весны 2015 г. российские СМИ исподволь начали поднимать информационную волну. Надо отдать должное, федеральные телеканалы делали это весьма профессионально и разнообразно. Тем не менее «накачка» общества шла в таких гомерических масштабах, что накануне 9 мая не могло не возникнуть ощущения избыточности и пресыщенности военно-патриотической тематикой.

Однако кульминация праздника – военный парад на Красной площади и массовая манифестация «бессмертного полка» 9 мая – оказалась крайне удачной, оставив очень сильное впечатление как у непосредственных участников, так и у зрителей. Постфактум это можно объяснить гармоничным сочетанием двух составляющих. С одной стороны, беспрецедентного для постсоветской истории военного парада как манифестации мощи и переживания триумфа. С другой стороны, коллективным переживанием жертвенности и личной причастности, выразившейся в «бессмертном полку».

Хотя в манифестации последнего присутствовало организующее начало в лице государства, сама по себе идея «бессмертного полка» была настолько мощной и захватывающей, что на нее откликнулись десятки и сотни тысяч людей. И это придало празднику личную вовлеченность и искренность.

Люди больше боятся того дурного, что с ними может произойти когда-нибудь в будущем, чем реально происходящего здесь и сейчас. Напомню, что поглощенность дурными новостями и/или ожиданием оных есть следствие человеческой эволюции: знание об актуальных и потенциальных угрозах для выживания человеческого было критически важно. Хорошие новости в этом смысле никогда не были так важны.

Хотя сейчас мы живем в мире, где человеческая жизнь не испытывает витальные угрозы ежечасно и ежеминутно, эволюционно выработавшийся психоэмоциональный дисбаланс сохраняется. Зацикленность на дурных новостях, которую умело подогревают СМИ, мешает нам наслаждаться жизнью. Поэтому первый (и, возможно, самый важный) совет психолога и психотерапевта жалующемуся на жизнь пациенту предельно прост: научитесь радоваться жизни, научитесь видеть в ней хорошее. Например: проснулись живым и на свободе? И это уже счастье!

К сожалению, воспользоваться этим советом значительно сложнее, чем его произнести. Люди прочно завязаны на потребность в дурных новостях и ожидание ухудшений. Мы буквально жаждем быть напуганными.

Чем, конечно же, массмедиа пользуются в целях манипулирования общественным мнением. Точнее, государство, политики и прочие заинтересованные и влиятельные стороны используют массмедиа для влияния на общество и управления им.

В чем привлекательность страха как сильной эмоции с точки зрения манипулирования? Если страх умело канализировать (напомню, стратагема предполагает именно управление эмоциями, а не их тривиальное пробуждение), то он обеспечивает сплочение и объединение вокруг какой-то силы (власти, партии, лидера) и дает карт-бланш на совершение действий по ликвидации угрозы. По словам Аронсона, Пратканиса: «Страх может быть мощной мотивирующей психологической силой, таким образом, направляющей все наши мысли и энергию на удаление угрозы, чтобы мы больше ни о чем другом не думали»[36].

Тактика «торговли страхом» состоит из трех частей: заявление об угрозе; предложение средств и методов ее предотвращения или преодоления; пробуждение у аудитории уверенности в применимости предложенных идей.

По своей структуре подобная тактика совпадает с классическим рекламным методом проблема – решение, когда рекламируемый товар подается не как средство удовлетворения той или иной потребности, а как способ решения той или иной проблемы. У вас перхоть (кожный зуд, вздутие живота, избыточный вес и пр.)? Тогда вам на помощь придет наш шампунь (мазь, таблетки, чудодейственная микстура и пр.)!

Обратите внимание: в рекламе речь идет о решении проблемы, которая причиняет нам беспокойство, вызывает озабоченность и раздражение, но не несет угрозу нашей жизни, безопасности и идентичности. Если бы перхоть составляла витальную угрозу, то, вероятно, лучшим средством от нее могла бы считаться гильотина.