Читать онлайн «Баландин - От Николы Теслы до Большого Взрыва. Научные мифы». Страница 21

Не значит ли это, что биосфера обладает разумом?

Тут многое зависит от того, как толковать понятие «разум». Мы привыкли в подобных случаях ориентироваться на себя самих. А если глобальный разумный организм имеет свои особенности?

Скептик волен усмехнуться: этот геоинтеллект оказался слишком непредусмотрительным, сотворив на беду себе человека с его духовными пороками! Ответил Н.А. Бердяев: первична свобода; человек волен выбирать между добром и злом (по канонам религиозной философии — между Богом и дьяволом). Самосознание — феномен духовной свободы.

Разум предоставляет возможность проявлять свою волю, а не быть марионеткой у каких-либо высших сил — земных или солнечных, космических. Людям дано самим решать, как воспользоваться этим даром. Вот они и стали перестраивать биосферу на свой лад, ради своего благополучия, не считаясь с ее законами. В результате сформировалась техносфера.

Для того чтобы управлять ею, человек создал ЭВМ, компьютеры, Интернет — техноинтеллект. Так человек стал в еще большей степени рабом технических систем, электронных наркотиков. Даже наука превратилась в «слугу дьявола», технодемона. Она способствует созданию средств всего живого на планете, способов радикальной перестройки биосферы и даже человеческой личности с помощью СМРАП (средств массовой рекламы, пропаганды и агитации).

К.Э. Циолковский верил, что в критический период на Земле нам на помощь придут инопланетяне. Увы, уповать на их помощь не приходится. А вот околоземный космос мы уже замусорили.

Правда, другое утверждение Циолковского не столь сомнительно: «Во Вселенной господствовал, господствует и будет господствовать разум». Да, есть основания предполагать существование грандиозного космоинтеллекта. Его олицетворение — звездное небо.

Число звезд в видимой нами метагалактике и атомов в нашем организме примерно одинаково. Человек — микрокосм. Наши разум и жизнь — частные проявления жизни и разума космоса.

Таково основное положение мировоззрения, согласно которому жизнь и разум такие же неотъемлемые составляющие природы, как вещество (материя), энергия, движение, вакуум.

Духовная жизнь общества с незапамятных времен связана с предрассудками и суевериями, врачеванием психических недугов магией, колдовством, шаманскими заклинаниями. От этого была определенная польза. В противном случае либо вымерли племена, использующие вредную «психотерапию», либо она сама отмерла за ненадобностью.

В начале XX века появился и обрел необычайную популярность способ врачевания невротиков и психопатов посредством новейшей методики австрийского психиатра Зигмунда Фрейда (1865—1939), основанной на его же теории.

Была ли она научной? Вопрос спорный. Одни считают ее великим достижением, проникновением в глубинные

потемки человеческой души. Другие уверены, что это лишь имитация науки, очередной миф в традициях древних шаманов и заклинателей.

Однако Зигмунд Фрейд был настоящим профессионалом. Он стажировался в парижской клинике, руководимой Ж. Шарко, который использовал для лечения гипноз. Здесь Фрейд узнал, что многие психические болезни связаны с нарушениями в половой сфере. Тогда же он вдохновился еще одной идеей: о громадном значении для человека неосознанных переживаний, впечатлений, а также сексуального влечения («либидо»),

У животных сексуальность естественна, а у людей она подавлена социумом, нравственными запретами. Эти эмоции, желания вытесняются в область бессознательного. Они становятся «темными демонами» души, вызывая психические аномалии.

В своей клинике во время интимных бесед с пациентами Фрейд старался выяснить причины их недугов, используя свой метод психоанализа. Вскоре его метод взяли на вооружение многочисленные апологеты. Желающих лечиться таким способом среди обеспеченных граждан оказалось множество. Психоанализ приобрел огромную популярность, принося немалые доходы своим приверженцам-эскулапам.

Казалось бы, время подтвердило истинность данной теории. Будь она ошибочной, бесполезной, от нее давно бы отказались. Впрочем... Вспомним, сколько тысячелетий пользуются успехом заклинатели, колдуны, чародеи (ныне — экстрасенсы). Публика падка до загадочных модных учений. А доверие к психоанализу, вера в него — главнейший фактор его реальных и мнимых успехов.

Книги Зигмунда Фрейда, написанные доходчиво, увлекательно и на темы, волнующие многих, с интересом читались образованной публикой. Он привлекал внимание читателя острыми проблемами, вторгаясь в области интимной жизни, которые считались в обществе запретными, «неприличными». У кого-то это вызывало протест и возмущение (не всегда искреннее), но это лишь содействовало успеху его работ и популярности его метода.

Кого не интригует разгадка сновидений? Тысячи лет люди разных стран и народов, мыслители и шарлатаны, правители и обыватели предавались этому занятию. Неудивительно, что работа Фрейда «Толкование сновидений» (1900) привлекла внимание не столько специалистов-психологов, сколько широкой публики.

А разве не интересно читать книги «Психопатология обыденной жизни» (1904) и «Остроумие и его отношение к бессознательному» (1905)? Трудно сказать, был ли его выбор рассчитан на привлечение читателей или клиентов, но результат был именно таким.

Во второй из этих книг он, показывая важность затронутой в ней темы, помимо личной и сугубо психологической причины, отметил: «Нужно помнить также и о том, какую своеобразную, прямо-таки очаровательную прелесть представляет остроумие в нашем обществе. Новая острота обладает таким же действием, как событие, к которому проявляют величайший интерес; она передается от одного к другому, как только что полученное известие о победе. Даже видные люди, которые считают важным сообщить свою биографию, рассказывать, какие города и страны они видели, с какими выдающимися людьми они общались, не пренебрегают случаем поместить в своем жизнеописании те или иные прекрасные остроты, слышанные ими».

Если воспользоваться фрейдовским способом толкования текстов, то в приведенной цитате можно выделить некоторые характерные выражения: «очаровательная прелесть», «величайший интерес», «известие о победе», «видные люди», «выдающимися людьми». Они показывают, что бессознательно (?) автор придает большое значение привлекательности темы и интересу к ней важных персон.

Впрочем, в такой установке автора нет ничего особенного, а тем более, постыдного. Кому из новаторов не хотелось бы привлечь всеобщее внимание к его идеям. Важно заручиться поддержкой тех, кто готов оплатить труд специалиста. Судя по всему, в своих первых популярных работах Зигмунд Фрейд старался сочетать привлекательность для публики с научным исследованием. Пожалуй, первое удалось ему больше, чем второе.

Предварительно должен оговориться. Попытку критиковать идеи Фрейда кто-то может заклеймить как возвращение к эпохе тоталитаризма и сталинизма. Например, доктор психологических наук А.И. Белкин в книге «Почему мы такие?» (1999) утверждал не без гордости, что широко пользовался психоанализом «даже в те годы, когда само имя Зигмунда Фрейда было у нас под строжайшим запретом». Тут же он признался: «феномен советского человека... или «совка», как выражается нынешняя молодежь, — представал передо мною не только в поступках, действиях и внешних реакциях, делающих его особой разновидностью человеческой породы, но и в сплетении тайных, скрытых и бессознательных причин, в специфической структуре личности».

Как говорится, избави Бог от подобных аналитиков с психозом. Удивительным образом «совок» Арона Исааковича совпадает с «недочеловеком» Гиммлера. Нацизм, как видно, не имеет национальных границ и, добавим, совести. Да и с честностью у А.И. Белкина дела обстоят не блестяще. Когда имя Фрейда было у нас под запретом, да еще строжайшим? Как это понимать? За упоминание этого имени брали штраф или сажали в ГУЛАГ?

Помнится, в 1953 году я, студент-геолог, увлекался эпиграммами и заинтересовался работой 3. Фрейда «Остроумие и его отношение к бессознательному». В Библиотеке им. Ленина мне эту книгу не выдали, сославшись на то, что она не имеет отношения к моей специальности. Тогда я записался в Историческую библиотеку, где прочел несколько книг Фрейда.

В «Истории психологии» М.Г. Ярошевского (1966)