Читать онлайн «Новый швейцарский Робинзон». Страница 43

В то время, когда я напомнил ей об этом, чтобы предупредить грустное разочарование, часто следующее за слишком пылкими надеждами, Фриц сел на онагра, Жак на буйвола, и оба, не говоря нам ни слова, пустились вскачь по направлению к дубовому лесу.

Спустя четверть часа мы увидели их возвращающимися. Подобно фуражирам они привесили по обоим бокам своих вьючных животных по огромной вязке формия, который и сложили к нашим ногам.

Я поблагодарил их за рвение и обещал жене, что каков бы ни был исход наших попыток, мы постараемся извлечь из нашего льна наибольшую пользу.

— Прежде всего, — сказал я, — мы займемся мочкой льна.

— В чем же состоит она? — спросил Фриц.

— Лен или пенька подвергаются попеременно сырости и теплому воздуху, чтобы растение подверглось некоторой степени гниения. Тогда и наружная кожица, и мягкая части растения легче отделяются от длинных крепких волокон, так как связывавший их растительный клей распускается в воде; затем стебли мнут и треплют, а волокна выделяют.

— А сами волокна разве не гниют наравне с остальными частями растения? — спросил Фриц.

— Они и сгнили бы, если б продолжить мочку дольше необходимого срока. Но крепость волокон делает этот случай очень редким. Притом же опасность в значительной степени предупреждается еще тем, что волокна не подвергают солнечной теплоте, а оставляют в воде до надлежащей степени гнилости стеблей.

Жена советовала, по причине большой жары в этой стране, употребить последний способ мочки и указала болото Краснокрылов, как весьма удобную для него местность. Мысль была хороша, и на другой день, утром, мы впрягли нашего осла в тележку, на которую наложили вязки льна. Франсуа и Кнопс поместились на этом мягком сиденьи. Мы шли позади, с лопатами и кирками.

По прибытии на место, мы разделили вязки на небольшие пучки, погрузили их на дно и наложили на них камни.

Работая, дети имели случай заметить инстинкт, обнаруживаемый краснокрылами. Вблизи было несколько гнезд, покинутых этими птицами. Гнездо представляет возвышающийся над водой усеченный конус. Яйца лежат в углублении сечения, так что самка краснокрыла может высиживать их, стоя ногами в воде. Гнезда эти построены из земли, сложенной так прочно, что вода не может размыть их в течение времени до вылупления выводка.

По прошествии дней пятнадцати, хозяйка наша вспомнила, что лен уже достаточно времени лежал в воде и что его пора вынуть. Мы разостлали его по траве, на солнце, и в один день он высох совершенно. Мы перевезли его к Соколиному Гнезду, намереваясь позже мять, трепать, прясть и, если удастся, ткать его. Предвидя наступление дождей, я обсудил, что нам следует раньше заняться сбором продовольственных припасов.

До последних дней погода стояла ясная и жаркая; теперь же случалось, что небо покрывалось тучами, дул сильный ветер, а иногда бывали и ливни.

Мы собрали и сложили в кучи все количество картофеля и маниоковых корней, какое могли собрать: они должны были служить нам главной пищей во время дождей. Мы запаслись также большим количеством кокосовых орехов и желудей. Вместо картофеля и маниока я посеял хлеб, потому что как ни обильны и вкусны были яства, открытые нами в этой плодородной стране, все же мы ощущали недостаток хлеба, которого ничто заменить не может. Это признает каждый, кто некоторое время был лишен хлеба. Убеждение наше разделял даже и маленький Франсуа, который в прежнее время вовсе не любил хлеба.

Мы позаботились также насадить около Палатки молодых кокосовых пальм и сахарного тростника.

Несмотря на нашу усиленную деятельность, дожди застигли нас раньше окончания работ. Дождь лил такими потоками, что маленький Франсуа спрашивал в испуге, не будет ли потопа и не следует ли нам построить ковчег, подобный Ноеву.

Сильные ветры и дожди до такой степени беспокоили нас в нашем воздушном жилище, что мы должны были переселиться под дерево, под сень его густых ветвей. Но и здесь помещение было далеко не удобно: оно перегорожено было стойлами и заставлено запасами, оружием, утварью, что мы едва могли двигаться. Кроме того, когда мы разводили огонь, то едва не задыхались от дыма, не подымавшегося в сырой воздух.

Тем не менее мы благодарили Бога за то, что погода была только сырая: при незначительном запасе дров, холод заставил бы нас страдать невыносимо!

Жена приходила в ужас при одной мысли, что дети могут заболеть; перед этой опасностью обыкновенная твердость покидала жену. К счастью, опасения эти не оправдались: все дети обладали отличным здоровьем.

Наш запас сена также в короткое время истощился, а мы не могли заменить его ни картофелем, ни другой пищей, не подвергая самих себя опасности умереть с голоду.

И потому мы решились предоставить наших туземных животных их собственному попечению о своем прокормлении. Однако, не желая, чтоб они одичали, Фриц и я ходили каждый день и каждый вечер навещать их и собирать к нашему дереву.

Жена, видя, что из каждого такого похода мы возвращались промокшими до нитки, задумала изготовить нам по паре непромокаемого платья. Она взяла две матросские рубахи, пришила к ним по башлыку и покрыла эту одежду слоем резины. В этой одежде мы могли ходить под дождем, не опасаясь ни за наши платья, ни за наше здоровье.

В это же время я начал, для развлечения, подробно записывать нашу жизнь в этой пустынной стране. Не раз приходилось мне обращаться к воспоминаниям жены и детей, чтобы занести в описание все события со дня крушения.

Все делились своими воспоминаниями, при чем дети научились многому по поводу задаваемых каждым вопросов. Чтобы не утратить узнаваемого, Эрнест делал заметки в тетради. Франсуа и Жак стали его учениками. Благодаря этому мать учила и их, и остальных детей нравственности, я старался внушить всем надежду и мужество. Таковы были наши развлечения; остальные часы коротались работой, но тем не менее казались нам иногда очень долгими.

Ящик с книгами капитана был вскрыт. Он оказал нам большие услуги: в нем было много хороших книг, — научных словарей с рисунками и особенно много практических руководств. Книги эти не были совершенны: мы часто находили в них ошибки, преимущественно в описании иноземных растений и животных, которых мы теперь наблюдали. Эрнест тотчас же исправлял эти ошибки на полях и оговаривал сведения, в ложности которых нас убедил личный опыт. Но на ряду с этими ошибками сколько нашли мы в книгах назидательного и полезного! Тут-то поняли мы всю благодетельность книгопечатания, дозволяющего науке идти вперед, не теряя ничего из того, что однажды приобретено ею!

Из всех моих изделий жена особенно благодарила меня за большую и малую чесалки для льна. Для изготовления их я округлил и заострил напильником длинные гвозди, которые укрепил на равных расстояниях на пластинке жести; края пластинки были загнуты в виде ящичка, в который мы влили расплавленного свинца, чтобы сделать гвозди неподвижными. Я припаял к каждой чесалке маленькие ушки, чтобы прикрепить свое орудие к подставке. Мое изделие казалось до того прочным и удобным, что жена, сгорая желанием испытать его, нетерпеливо ожидала солнце, которое должно было высушить наш запас льна.