Читать онлайн «Ростов Великий, Углич». Страница 12

Композиция с изображением семьи Лота, идущего впереди стада животных, — одно из блестящих достижений живописцев церкви Воскресения.

Следует отметить, что сохранность фресок галереи заставляет желать много лучшего, хотя они подвергались реставрации в 1955 -1956-х годах.

Западная часть галереи посвящена одной из наиболее фантастических тем христианского богословия — Апокалипсису. Этой же теме и частично библейской мифологии посвящены росписи южной галереи; на откосах окон воспроизведен пантеон воинства. Образы в росписях южной галереи полны движения: на своде изображены гибель войск в морских волнах, толпа людей с сосудами, шатры, стада животных. В этих композициях художник последовательно ведет пересказ событий, донесенных до него древней легендой, как ребенок вкладывая в образы сказки свои представления о реальном мире.

Очень хороши росписи полотенец, в кругах которых изображены причудливые ветки с цветами и плодами и неведомые птицы (илл. 20). Красива полоса орнамента.

Церковь Иоанна Богослова (илл. 21) расположена на западном прясле стены и также, как церковь Воскресения, поставлена на воротах. Выстроена она в 1683 году, то есть одной из последних в ростовском ансамбле. Есть особо высокое мастерство в пропорциях этого сооружения, которые придали стройность и изысканность объему и силуэту памятника, как будто весь предшествовавший опыт строительства нашел здесь свое наибольшее совершенство.

Главный фасад церкви обращен к городу, к Московской дороге и сейчас закрыт двухэтажным зданием бывшего Конюшенного двора. Вызывает сомнение, чтобы фасад с такой отточенной декоративной обработкой мог быть закрыт хозяйственным зданием, а ворота использовались только для нужд Конюшенного двора. Надо думать, что в свое время они были главными воротами с Московской дороги.

Как и в Воскресенской церкви, здесь по сторонам храма поставлены две круглые башни, но они асимметричны по отношению к основному четверику здания и не примыкают к нему так близко, как это сделано в Воскресенской.

Проемы трех ворот, средний из которых значительно шире боковых, имеют большие выносы с богато профилированными архивольтами, опирающимися на парные полуколонны из кубышек. Прием композиции ворот и их декоративная обработка очень близки воротам Воскресенской церкви. Особенно интересно решена их стена, сплошь обработанная ширинками, создающими горизонтальные и вертикальные ряды. Разнообразие вносят маленький киот для иконы и более плотная расстановка ширинок в верхнем последнем ряду. Пять больших окон с двойной аркой и с подвесной гирькой, обрамленные наличниками с волнистым фронтоном очень мелкого профиля, вводят новый мотив и придают воротам образ парадного терема с узорчатым фасадом.

Башни, покрытые кубоватой кровлей из серебрящегося лемеха, еще более усиливают впечатление торжественности входа.

Церковь имеет квадратный план, что обусловливает равновеликость ее фасадов, кубичность объема и отличает ее от церкви Воскресения. Фасады возвышающегося храма расчленены лопатками на три равные части, каждая из которых заканчивается закомарой со щипцовым очертанием, что создает красивую линию кровли. Окна не имеют никаких обрамлений, выше них, между тягами, проходящими и по лопаткам, дана аркатура — мотив, явно навеянный архитектурой Успенского собора и в 1680-х годах в русском зодчестве обычно уже не применявшийся. В среднем членении западного фасада сделан большой киот для фрескового изображения. В традиционном пятиглавии только средний барабан является световым.

Небольшая звонничка на четырех столбах, покрытая невысоким шатром, поставлена, как и у церкви Воскресения, прямо на стену и по идее повторяет Царскую башенку Московского Кремля.

С территории кремля церковь предстает с северо-восточной стороны. Здесь становится яснее, что храм стоит на высоком подклете (возможно, для него использованы более древние палаты бывшего на этом месте Ивановского монастыря). В подклете помимо проездов, которые, как и в церкви Воскресения, сделаны „коленом“, находится несколько кладовых палат. Заметим, что проездных арок на северном фасаде две, а не три, как на западном. Там вся композиция была построена на симметрии, здесь же по традиции один проем сделан более широким и высоким, чем второй. Более четко выделяется и галерея, хотя ее декоративная обработка значительно проще, чем на западной.

Вход в церковь сделан с южной стороны. Крылечко со столбами-кубышками полностью выложено в конце XIX века и выглядит суховатым по своим формам.

Апсиды большого размера имеют очень незаметное закругление и широкий карниз с плоскими нишами, как на апсидах Успенского собора.

Церковь Иоанна Богослова восхищает своей стройностью, мастерским расположением глав, когда линии, переливаясь одна в другую, создают неповторимую гармонию.

20. Фрагмент фрески церкви Воскресения. Ок. 1670 г.

21. Церковь Иоанна Богослова. 1683. Вид с северо-востока

Так раскрывается перед зрителем это произведение древнерусского зодчего, с таким совершенством выразившего свои представления о прекрасном.

Интерьер церкви также представляет большой интерес; квадратное в плане помещение перекрыто сомкнутым сводом с распалубками, расположенными крестом по странам света. Вытянутое вверх пространство хорошо освещено с трех сторон восемью окнами. Как и в церкви Воскресения, здесь нет деревянного иконостаса и все изображения написаны на стене техникой фрески. Первый ярус алтарной преграды украшен аркадой с золочеными полуколоннами. Перед царскими вратами, как и в церкви Воскресения, вынесен двухколонный портик-киворий, который еще раз повторен и в алтаре средней апсиды. Таким образом, сходство этих сооружений как снаружи, так и внутри очень большое. Но меньший размер церкви Иоанна Богослова, отсутствие высоко приподнятой над полом солеи, делает этот храм более интимным. Он, видимо, и использовался как домовая церковь при Красной палате, с которой был соединен висячим переходом.

В церкви Иоанна Богослова, в единственной из всех кремлевских церквей, на алтарной преграде за местной иконой сохранилась летопись о „надписании“, то есть о росписи храма в 1683 году, но имен мастеров летопись не упомянула. Есть основание приписывать ее Дмитрию Григорьеву с товарищами, ранее работавшими в церкви Воскресения.

Стенопись церкви Иоанна Богослова разбита на шесть поясов. В ней три сюжетных цикла. Верхние два ряда посвящены евангельскому мифу о Христе. Третий, четвертый и пятый — рассказу о жизни патрона храма Иоанна Богослова, шестой — жизни Авраамия Ростовского.