Читать онлайн «Призрак Белой страны». Страница 16

Валентина села перед зеркалом, провела расческой по своим чудесным волосам. За окном звенел полдень, было много солнца, птичьего гама и ей вдруг захотелось вырваться наружу, побродить по городу одной. Что поведает ей о Старом Осколе представитель Андрея? Покажет места каких-нибудь революционных боев, или расстрела коммунаров. Мимо церквей пройдет, не взглянет и гостям не позволит. Естественно, близко не подойдет к ярмаркам, аттракционам в парках и иным местам «буржуазных» развлечений.

Шальное желание безумно и опасно. Но она все-таки сказала себе:

— Почему бы и нет?

Потом она оправдается перед комсомольской организацией и перед институтским начальством. Оправдается за то, что сбежала от всевидящего ока партии и отправилась гулять по буржуазному городу. Валентина быстро сделала прическу, навела макияж (по счастью Надежда еще в ванной), подошла к двери. И в это время кто-то постучал…

Она с сожалением подумала, что вот и явился человек от Андрея. Нет, это всего лишь Давид.

— Устроились? — спросил он.

— Как видишь! Удобства высший класс.

— При капитализме удобства не могут быть высшим классом, — спокойно возразил Давид. — Это — пыль в глаза.

— Сейчас протру мои милые очи, удобства исчезнут… Ой, что-то не исчезают.

— Валя, — серьезно сказал сокурсник, — ты дошутишься.

— Не воспринимай все так тяжеловесно, товарищ Блумберг.

Вода в ванной прекратила течь, сейчас Надя выйдет и конец планам Валентины, не отстанет идейная подружка, не отвяжется! Перво-наперво выпроводить этого зануду.

— Иди к себе, Давид. И жди, за нами придет гид, специально послан то ли партией, то ли комсомолом.

— Я хотел бы поговорить с Надеждой.

— Как?! А вдруг товарищ Надя Погребняк выйдет голой? Комсомольцу нельзя смотреть на голых женщин. И аморально, и… можно ослепнуть. Ты не знал?

Валентина вытолкнула Давида из комнаты. У нее оставались секунды! Их хватило, чтобы домчаться до конца коридора и… вниз по ступенькам! Она не стала пользоваться лифтом.

Как птичка выпорхнула из гостиницы («Вдруг Надька в окно смотрит?»), добежала до угла улицы. Направо и налево от Валентины продолжал разбегаться неведомый Старый Оскол.

Валентина повернула в сторону большого моста через реку. На самой его середине остановилась, перегнулась через чугунные перила. Старая речка тихо несла свои воды, в которых просматривались тени ветвистых ив. На этих берегах когда-то ходили ее деды и прадеды. Вот бы о чем написать! Само это созерцание нашептывало ей сюжет будущей статьи. Ведь это ее родина, земля предков! В ней есть что-то магическое, тебя тянет сюда помимо воли, тянет, даже если никогда здесь не был. Теперь Валентина начала понимать живших за рубежом русских писателей. Как они стремились в родные места! Хотелось землю русскую целовать. Самая убогая деревенька становилась центром мироздания. Девушка оборвала свой душевный монолог. Ее родина — СССР, конкретно — Москва. Там построено самое совершенное общество на свете. И опять эти проклятые сомнения… Какая разница между той и этой родиной! Разница даже не в одежде, не в поведении людей, а в их глазах! У советских людей там — страх. Они глядят с подозрением, опаской, чтобы случайно не напороться на очередного врага народа. В Российской Империи смотрят просто и открыто, как и должен смотреть человек. «Мы — не рабы, рабы — не мы», — вспомнила Репринцева любимый советский афоризм. «Рабы, самые настоящие рабы! Подойти к этим людям, заговори на любую тему — о добре, любви, человеческом счастье, и услышишь в ответ дежурные фразы. Добро обязательно должно проявиться в ненависти к врагам отчизны, любовь, прежде всего, к… дорогому товарищу Сталину, счастье — в построении светлого будущего».

У Валентины кружилась голова, уже не от воздуха свободы, а от страха. В своих мыслях она перешла дозволенную черту. А теперь… она может ляпнуть это вслух. Обязательно ляпнет, такой уж характер! И что тогда? Арестованный добрый дядя Ваня тоже ляпнул лишнее. Еще шесть лет назад Валя подслушала его разговор с отцом…

— Знаешь, Алеша, — сказал дядя Ваня. — Москве скоро придет конец. Русских становится все меньше, сколько их сбегает на Юг, в Империю. Все заселяется чужаками, тем предоставляются работа, должности. Скоро уже нас совсем вытеснят.

Валя тогда не поняла: почему русские бегут? Как можно бежать из аналога рая на земле? Теперь ее душа немного прозревает…

А что дальше? Через несколько дней придется в этот «рай» возвращаться. Там ей припомнят многое: любовь к обычаям казаков, модное платье и, конечно же, бегство из гостиницы. Остается один выход: написать им нужную статью о тяжелой жизни местного пролетария.

Но не того пролетария, которого приведет Андрей. Зачем ей какой-нибудь лодырь, пьяница или просто подсадная утка? А иного и не будет! Нет, она сама подберет человека.

Репринцева шла по городу, отыскивая нужного клиента. Как назло ни одного трагического лица. И вдруг… «Есть! Нашла!»

Показалась женщина с бледным лицом, заплаканными глазами. Валентина без промедления подошла к ней:

— Простите, что вмешиваюсь, вижу у вас неприятности или даже беда. Не могу ли чем помочь?

— Спасибо, девушка, — горько произнесла женщина, — но помочь мне вряд ли кто сможет.

— Я журналист. Напишем о ваших проблемах, подключим общественность.

— Журналист? — перебила женщина и горе на лице сменилось злобой. — Напишите про этого упыря!

— У вас есть упыри?

— Есть. Гришкой зовут. И я его вам представлю. Десять лет сосал из меня кровушку…

— Я об упырях не пишу, но тема для меня… интересная.

— …Я его и кормила, и обстирывала. А он возьми да перебеги к соседке Машке. Чем ведьма только приворожила его?

Репринцевой пришлось из вежливости выслушать почти всю трагическую историю любви. Она обняла несчастную, пообещала обязательно опубликовать материал о ней. Однако женщина не успокаивалась:

— Напишите, закон нужно принимать!

— Какой закон?

— Чтобы таких, как Гришка, кастрировать. Раз больше не мой, пусть и Машка с носом ходит.

Валентина извинилась («Дела! Дела!»), быстро попрощалась и отправилась дальше в поисках жертвы капиталистического мира.

Она впервые увидела двухэтажный автобус, он остановился недалеко от Валентины, на дверце крупно было написано: «Новый город». Интерес к удивительной машине был настолько велик, что Репринцева немедленно заскочила внутрь, заплатила мелочь и спросила у кондуктора о Новом городе.

— Приезжая? — спросила кондуктор.

— Да.

Кондуктор не стала выяснять, откуда она, просто сказала:

— Следует побывать там. Вам понравится.

Двухэтажный зверь взлетел на гору, заскользил по шумной улице и стремительно понесся вниз. В окне мелькали окруженные зеленью небольшие дома, за ними — уже знакомый вокзал. Кондуктор сказала:

— Есть программа по превращению Старого Оскола в крупный развлекательный центр.

— В русский Монте-Карло? — с доброй иронией произнесла Валентина.

— Точно! Так и по радио говорили: Монте-Карло. А вот вам и выходить.

— Сейчас?

— Сейчас. Новый город пока небольшой, выходите, если хотите все осмотреть.

Валентина спрыгнула с подножки автобуса; позади оставались привокзальные районы, символ патриархального прошлого, впереди — большие ультра-современные здания, каждое отлично от других дизайном, архитектурой, цветовой гаммой. Между домами — небольшие парковые зоны, в одной части которых — места «тихого отдыха», группы людей расположились прямо на лужайках, в другой — аттракционы на любой вкус. Валентина прошлась по широким аллеям и оказалась возле удивительного сооружения — почти точной копии греческого храма Артемиды, только более маленькой копии, крышу поддерживало естественно не 127 колонн. Когда Валентина впервые рассматривала литографию этого дивного творения человеческих рук, она буквально влюбилась в него. Как же она мечтала увидеть его воочию, побывать внутри. И вот теперь храм Артемиды как будто привезли из Эфеса и поместили здесь. Валентина замерла, некоторое время стояла, будто завороженная. По ступенькам поднялась вверх, сейчас она войдет в святилище красоты…

И вошла!

Толпы народа, суетящиеся официанты с подносами, толстый слой табачного дыма. К растерявшейся Валентине тут же подскочил услужливый, улыбчатый человек:

— Сударыня желает сыграть?

— Сыграть?

— Вы же в казино. Поставьте на удачу.

Только сейчас Репринцева заметила несколько покрытых зеленым сукном столиков, за которыми кипели нешуточные страсти. Ей стало не по себе: комсомолка — и… в казино. Если кто увидел ее и сфотографировал?