Читать онлайн «И.О.». Страница 17

Очень неплохими получились выступления товарища Головы на сессии райисполкома, на открытии водной станции, на объединенном кустовом пионерском костре. Удалось и выступление на общегородском торжественном митинге, посвященном семисотдесятилетию Ледового побоища.

(В Периферийске очень любили отмечать всевозможные даты и становиться на вахту в их честь. По одному случайно сохранившемуся документу, обнаруженному нами совсем недавно, мы установили, что в одном только 19.. году в Периферийске отпраздновали: 115-летие чартистского движения, юбилей Джордано Бруно, тринадцатилетие со дня первого исполнения ансамблем Моисеева белорусского танца "Бульба", шестидесятипятилетие со дня рождения Абулкасима Лахути и ряд других. Мы уже не говорим о годовщинах со дня проезда мимо Периферийска Важного лица и со дня его тех или иных высказываний.)

Но самым удачным было выступление Алексея Федоровича на общегородском собрании творческой интеллигенции, о котором мы уже писали и успех которого целиком разделял Аркадий Матвеевич Переселенский.

С той поры дружба между Головой и Переселенским достигла высшей ступени и беседы их за бокалом вина иногда достигали накала клятвы, данной Герценом и Огаревым.

Через три недели приехала Розалия Марковна и вручила супругу справку, в которой было написано, что таковая выдана взамен утерянного диплома и что на основании свидетельств таких-то и таких-то людей установлено, что гражданин Переселенский А.М. закончил в 1936 году Тбилисский строительный институт и получил специальность инженера-строителя по гражданским сооружениям. Справка была солидная, с печатями к подписями и стоила всего три с половиной тысячи рублей, что было неслыханно дешево по сравнению с обычными рыночными ценами на дипломы в городе Тбилиси.

Аркадий Матвеевич и Розалия Марковна посмотрели друг на друга, обнялись, и в этих объятиях родилась новая и последняя в жизни Переселенского операция — "Стадион".

Читателям, интересующимся более подробно историей этого поистине замечательного строительства, мы советуем обратиться в архивы районного, городского, областного и Верховного судов республики, где оно описано чрезвычайно подробно.

Даже проницательная Розалия Марковна не могла предположить, что ее мужу сразу предложат пост начальника строительства. Тут сказалась широкая натура Алексея Федоровича, его самостоятельный и независимый характер. На все звонки и упоминания о том, что еще неизвестно, чем закончится следствие по делу артели "Бидонщик", где то и дело мелькает фамилия Переселенского, а также о ревизии научного института, где его фамилия уже не мелькает, а встречается, Голова отвечал, что Переселенский "наш человек, толковый и инициативный инженер".

Через месяц на загородном пустыре, известном в городе под названием Холодная гора, возник небольшой деревянный щитовой домик со скромной табличкой: "Начальник строительства стадиона имени Шевченко".

(Назвать стадион именем великого украинского поэта предложил сам Переселенский. Он аргументировал это тем, что никакому работнику министерства не придет в голову законсервировать или урезать сметы строительства, носящего имя классика, ибо это всегда можно квалифицировать как политическую ошибку, а к приближающемуся юбилею со дня смерти поэта наверняка можно будет получить даже дополнительные ассигнования. Алексею Федоровичу, который уже тогда начинал проводить в жизнь идею о всеобщем переименовании, понравилось предложение Переселенского.)

Главная мысль операции "Стадион" заключалась в обороте с дефицитными материалами, в котором должны были принимать участие представители самых различных отраслей промышленности — от специалистов по деловой древесине до художников и штукатуров. Масштабы предприятия были огромны. Никогда еще замыслы Переселенского не достигали такого размаха, никогда еще не удавалось ему объединить такое количество людей, занимающих самое разное положение на социальной лестнице. Члены-корреспонденты Академии архитектуры, краснодеревщики, слесари 7-го разряда, журналисты, землекопы, горные инженеры, пиротехники, садоводы-мичуринцы и многие другие принимали посильное участие в строительстве стадиона имени Шевченко, действуя по оперативным планам верховной ставки, находившейся в вышеупомянутом деревянном домике. На двух мебельных фабриках в Литве и в Карело-Финской ССР было заказано 150 тысяч полужестких стульев с сиденьями, сплетенными из полос кожи, камыша и тканой тесьмы (тесьму ткали в Белоруссии), Украина поставляла электрооборудование, республика Коми — замшу, которой по проекту предполагалось обить барьеры центральной трибуны, портьеры и занавеси для комнат отдыха были заказаны в Эстонии, ковры и дорожки плели ковровщицы Таджикистана.

Соль операции заключалась в замене настоящих материалов искусственными: шелковых тканей — синтетическими, ценных пород дерева — вульгарной сосной, высокококачественных красок — водяными суррогатами. Настоящие же материалы предполагалось отправлять туда, где в них ощущалась острая необходимость. Для этой цели была разработана специальная карта Советского Союза с нанесенными на нее флажками разных цветов: желтые флажки обозначали шпунтовые доски, зеленые — цемент, красные — кирпич, черные — кровельное железо и т. д.

Специально назначенный диспетчер обязан был давать еженедельные сводки об обеспеченности материалами заводов и фабрик всей страны, после чего диспозиция наносилась на карту.

На основе карты Переселенский лично заготовлял письма о наличии требуемых материалов и возможности приобрести их. Директора и начальники снабжений шли на крючок, как голодный окунь.

Для того чтобы получить дефицитный материал, они оформляли Переселенского в должности своего периферийского представителя (это было единственное условие, которое ставил Аркадий Матвеевич). В течение 19.. года Переселенский получил 32 зарплаты, 11 премий и 16 путевок на курорт (реализацией путевок занималась Розалия Марковна), не считая постоянно получаемых суточных и гостиничных. Читатель, вероятно, уже успел заметить, что прямое примитивное воровство было чуждо самой натуре Аркадия Матвеевича. Он был рожден не вором, а негоциантом. Учителя 1-й мужской гимназии в городе Мелитополе не сумели разгадать эту сложную натуру, ее разгадали уже значительно позднее организации, не имеющие прямого отношения к школьному образованию.

Во всяком случае, простое разворовывание строительных материалов Аркадий Матвеевич считал халтурой и элементарным невежеством, прибегая к такому способу лишь в самых крайних случаях. Он лишь перераспределял остро дефицитные материалы, исправляя ошибки занимающихся этим учреждений. Аркадий Матвеевич понимал, что при всем стремлении к пышности, богатству, монументальности, шикарности, громадности, рекордности, которыми были характерны те годы, строить стадион на сто пятьдесят тысяч человек было рискованно. Даже в том году, когда исполняющим обязанности начальника Главного городского статистического управления был А. Ф. Голова, и население Периферийска дошло до 450 тысяч человек, рождаемость увеличилась на 98 %, а смертность, как мы уже упоминали, равнялась нулю, — даже в том году запроектированного стадиона достаточно было бы, чтобы на нем за три дня перебывал весь город, включая стариков, детей и домашних животных. При более же достоверной статистике вполне хватало и старого стадиона, на котором изредка встречалась команда кондукторов моторных трамвайных вагонов с командой кондукторов прицепных вагонов. Из-за этих двух команд все население Периферийска делилось на "моторщиков" и "прицепщиков", постоянно находившихся в состоянии войны.

Аркадий Матвеевич решил строить стадион в половину запроектированной мощности, получая материалы полностью. Каким образом собирался он в конце концов завершить это несоответствие, нам не известно. Не известно это было и самому Аркадию Матвеевичу, в творчестве которого всегда наблюдалась некоторая стихийность. Быть может, пробудившись после долгого бездействия, заиграла в нем снова богатырская сила, и поманили его дальние дали. А может быть, он решил, что в грандиозности и праздничности предприятия незаметны будут некоторые изъяны. Но скорее всего успокаивали и утешали его поддержка и симпатия солидных и серьезных людей, от которых зависела жизнь города и его собственная жизнь и у которых он пользовался уважением и любовью.

Аркадий Матвеевич не оставался в долгу: на любовь отвечал любовью. Вскоре мебельные фабрики в Литве стали получать заказы на спальные гарнитуры, кожаные кресла и серванты, хотя в проекте, несмотря на всю его помпезность, будуары для футболистов не предусматривались.

Расширение дружеских связей привело к тому, что в делах артели "Бидонщик", которые все еще оставались чрезвычайно запутанными, фамилия Переселеиского сначала перестала мелькать, а потом перестала и встречаться.