Читать онлайн «По Байкалу». Страница 100

Ольхонский шаман В. Хагдаев вспоминает рассказ проводника академика А.П. Окладникова Орлооба Орбодоевича Орбодоева, который связывал стену со временем эпохи войн киданей и хара-монголов, когда один из разбитых отрядов ушел из Монголии в Прибайкалье. Насколько это соответствует действительности, проверить уже невозможно. По мнению исследователей, подобные фортификационные сооружения (мыс Арал, мыс Крестовский), построенные по схожему плану на продуваемых ветром вершинах прибайкальских мысов, не являлись крепостями или сторожевыми постами, а служили для обозначения сакральности пространства, куда имели право доступа только шаманы и где регулярно проводились обряды. С вершины мыса Шибэтэ открывается великолепный обзор долины Анги с сопкой Ехэ Ёрдо и детальная панорама степей Тажеранского массива. По представлению древних жителей, эжины – хозяева данной местности должны были пребывать на вершинах гор, откуда хорошо обозреваются их владения. Именно такие свойства у вершины Шибэтэ. По шаманской мифологии бурят, в мифах других народов, горы – место, где духи земные встречаются с духами неба, ибо все возвышенности на поверхности земли концентрируют ее жизненную энергию.

Загадочные круглые каменные выкладки на вершине мыса Шибэтэ

Возможным местом шаманского святилища, своеобразным алтарем на огороженной каменной стеной вершине г. Шибэтэ может являться хорошо сохранившийся выложенный 1,5-метровый круг из камней. В прошлом каждый бурятский род имел на территории своего кочевья священные места, где ежегодно проводились обряды жертвоприношения духам местности. В случае успешно проведенного обряда проявляются знаки благосклонности духов-хозяев: начинает идти мелкий моросящий дождь, появляется на небе радуга. На месте совершения обряда может появиться сам хозяин местности, обернувшись зверем или птицей.

По сложившейся традиции на обряд жертвоприношения не допускались женщины. Как правило, мужчины удалялись для проведения обряда в священное место, после чего возвращались на игрища, и начиналось праздничное пиршество с молочной водкой – тарасуном и танцами до утра. Подобное священное место не могло располагаться на большом удалении, чтобы мужчины могли выполнить обряд и вернуться к праздничному столу до заката солнца. От горы Ехэ Ёрдо до наскальных рисунков на левом отвесном берегу бухты Ая – около 8 км в одну сторону. Рисунки расположены в труднодоступном месте, на северном берегу бухты Ая на высоте около 20 м над уровнем воды, возраст их около 2500 лет.

По количеству рисунков это место значительно уступает писаницам на скале Саган-Заба или на горе Сахюртэ. По свидетельству Б.Э. Петри (1912 г.), тайлаган местного населения совершался на вершине мыса, где в изобилии встречаются остатки жертвенных приношений и каменные очаги-жертвенники, а не у рисунков. Это же подтверждают и археологические раскопки. По свидетельству ангинских бурят, обряд с жертвоприношением выполнялся здесь местными родами только в засушливое время года. Считалось, что эжин этой скалы Счастливое Белое божество (Эргэл саган нойон) является покровителем населения ближайших улусов и родов. Жители отдаленных улусов могли не приезжать для этого в бухту Ая. Они на родовых святилищах вблизи своих жилищ обращались лицом в сторону бухты Ая и призывали духа – хозяина скалы Ая. Ровная площадка на вершине мыса Ая была известным культовым местом среди жителей Усть-Ангинской местности и вряд ли могла быть местом для проведения обрядов во время Ёрдынских игр.

Наскальные рисунки на левом берегу р. Анги

В публикации краеведа П.П. Хороших в 1960 г. упоминается также высеченное изображение всадника в монгольской одежде на левом берегу р. Анги, но найти его не удается.

Первые русские землепроходцы в Сибири называли древние наскальные изображения «писаницы» и «писаный камень» и отмечали, что эти рисунки почитались местным населением как священные места предков и именовались на монгольском и бурятском языках одинаковым словом «зураг». Возле них часто проводились шаманские обряды. Академическая экспедиция по Сибири 1719 г. отмечала, что отдельные рисунки имели «тайное значение» и употреблялись местным населением для различных «суеверных целей». Их исследованиям различными авторами посвящено значительное количество работ, в том числе монография академика А.П. Окладникова «Петроглифы Байкала». Последующее изучение наскальных рисунков позволило высказать гипотезу, что среди них есть прообразы рун. Исследователи выделили на удаленных друг от друга скоплениях рисунков около 90 повторяющихся рун – древних пиктографических знаков, исходных прообразов древнетюркского алфавита и китайских иероглифов. Отдельные пиктографические знаки, выбитые на скалах, связывают с рисунчатой основой рун и позднейшими иероглифами. Среди наскальных рисунков распространено изображение родовых тамг, встречаются также изображения с надписями.

Беломраморный утес Саган-Заба со знаменитыми наскальными рисунками, получившими мировую известность, находится севернее мыса Крестовского. От сопки Ехэ Ёрдо до рисунков на скале Саган-Заба – около 8 км, и для поездки на лошадях до этого места и обратно требуется немало времени.

Среди перечисленных мест, где шаманы могли проводить обряды во время Ёрдынских игр, святилище на горе Шибэтэ, возможно, основной претендент на роль главного шаманского святилища, если, конечно, на самом деле шаманам требовалось уединение и они покидали тайлаган для проведения каких-либо обрядов. С учетом аналогий с другими тайлаганами вполне возможно, что шаманам не было надобности проводить обряды в отрыве от соплеменников и все действие многодневного праздника с общим молебствием, жертвоприношением, угощением, танцами и песнями разворачивалось непосредственно вокруг горы Ехэ Ёрдо. Можно предположить, что для шаманского обряда было достаточно шаману подняться во время ёхора на сопку Ехэ Ёрдо, куда не имел права доступа никто из присутствовавших, и разжечь на ее вершине можжевельник, благовонный дым от которого считался для духов и божеств приятной пищей. Цель обряда – умилостивить хозяев местности, чтобы они покровительствовали жителям долины Анги, вовремя отправляли дожди, тепло, охраняли от разных болезней, способствовали размножению скота.