Читать онлайн «Семь смертных грехов. Роман-хроника. Соль чужбины. Книга третья». Страница 58

Да, это был определенный итог! Итог побед советской дипломатии. Были нормализованы отношения с Англией, испорченные ультиматумом Керзона; подписан протокол о ликвидации германо-советского конфликта; улучшились экономические связи с рядом стран Ближнего и Дальнего Востока. Используя древнее речение, можно было сказать: время бросать в Советскую Россию камни приходило к концу. Для империалистов наступило время «собирать камни» — собирать посеянное зло, плоды трудов своих, не принесших победы над Советами, как и открытая интервенция.

Лучшей кандидатуры для Франции — где были особенно сильны антисоветские настроения в верхах общества я в среде буржуа, потерявших капиталы в результате революции, где свила самое большое, пожалуй, гнездо белая эмиграция, — придумать было трудно. Г. В. Чичерин предложил в качестве полномочного представителя СССР во Франции кандидатуру Красина. ЦК партии поддержал ее единогласно. Леонид Борисович — фигура для своего времени легендарная. Известный инженер, строитель Бакинской электростанции, член «Электрического общества», представитель фирмы «Сименс и Шуккерт» и революционер, создатель подпольной типография, размножавшей ленинскую «Искру»; организатор боевой дружины; член руководства РСДРП, не раз арестовывавшийся охранкой.

Красин был членом Президиума ВСНХ, председателем Чрезвычайной Комиссии по снабжению Красной Армии, членом Совета Обороны, наркомом внешней торговли, народным комиссаром путей сообщения, советским дипломатом. Он — участник трудных переговоров с немцами в Бресте; с правительством буржуазной Эстонии, добившийся подписания первого мирного договора; он возглавил торговую делегацию, которая в Стокгольме и Копенгагене сумела заключить выгодные для Советской России соглашения; Красин — председатель делегации по переговорам о возобновлении торговли со странами Антанты. Он тонко и умело «раскалывал» Антанту.

Несмотря на общее стремление не вести переговоров с большевиками, экономический кризис подстегивал капиталистов, ищущих новые рынки и сферы приложения капитала. Леониду Борисовичу удалось разорвать единый «экономический фронт» в самом трудном месте. 16 марта 1921 года в Лондоне состоялось подписание торгового соглашения между РСФСР и Англией. Блокада была прорвана!..

Красин — участник активной борьбы, которую вела советская дипломатия на Генуэзской и Гаагской конференциях. Именно его в 1923 году посылают в Лондон — ликвидировать конфликт, вызванный ультиматумом лорда Керзона, грозившего нам новой войной. Советское правительство отклонило провокационные требования. Леонид Борисович проводит конференцию и добивается решения спорных вопросов. Красин доказывал: торговля выгодна обеим странам, народы устали воевать, и вовлечь их в новую бойню невозможно. Твердость правительства Советской России, дипломатические способности Красина, поддержка пролетариата Англии, здравомыслие деловых кругов принесли плоды — ультиматум Керзона стал лишь достоянием архивов...

В мае 1924 года берлинская полиция врывается в Советское торгпредство и учиняет погром. Новая провокация. Советское правительство прекращает все отношения с немецкими фирмами. Красин сумел уговорить правительство Германии: от разрыва более страдают экономические интересы самой Германии, хлеб (за который немцы расплачиваются фабричными товарами) мы можем продавать за твердую валюту в Англии, Франции, Италии и в Скандинавских странах. Язык экономики оказался весьма убедительным. И уже 29 июля 1924 года в Берлине подписан протокол о полном урегулировании германо-советского конфликта. Немцы были вынуждены заявить о возмещении понесенного ущерба... На XIII съезде партии Л. Б. Красин избирается членом ЦК РКП(б).

И вот — Франция. У власти премьер-министр Эррио, он — опытный политик.

Новое назначение явилось для Леонида Борисовича несколько неожиданным: всем была известна его «английская специализация». Г. В. Чичерин, ознакомив Красина с поздравительной телеграммой Советского правительства Эдуарду Эррио по случаю его избрания, неожиданно поинтересовался: не предполагает ли Красин выступить с заявлением о политическом значении признания нас Францией? Вскоре в газете «Известия» было напечатано заявление народного комиссара внешней торговли. Рассматривая причины, приведшие Францию к важному шагу (победы Красной Армии, укрепление нашей экономики, борьба французского пролетариата), Красин писал: «Что Франция сразу признала нас де-юре с предложением обмена послами — меня не особенно удивляет, я часто слыхал за границей от выдающихся французских политиков: «Уж если мы решим вас признать, мы признаем вас сразу, не будем торговаться из-за «де-факто» или «де-юре» или вести страусову политику признания без назначения послов». Назначением Леонида Борисовича Красина, несомненно, подчеркивалась важность советско-французских отношений.

В начале декабря советский полпред прибыл на Северный вокзал Парижа. Привокзальную площадь заполнили тысячи трудящихся. Они пришли встречать Красина с транспарантами и красными знаменами. В толпе шныряли шпики и весьма подозрительные личности, тут и там возвышались рослые полицейские. Появление Леонида Борисовича на ступеньках здания было встречено дружными аплодисментами, криками «vivat!». Площадь запела «Интернационал». Такой встречи не ждали ни враги, ни сам Красин. Он радостно поднимал над головой крепко сцепленные руки и благодарно улыбался, кланялся, проходя через человеческий коридор к автомашине.

Дом Советского посольства на рю Гренель — построенный в XVII веке аристократический особняк — находился в полном развале: лишь недавно отсюда выехал посол правительства Керенского В.Маклаков, вовсе не стремившийся к поддержанию чистоты и порядка. Подъезжая, Красин увидел: красный флаг победно развевается на флагштоке, серп и молот — советский герб — заменил двуглавого царского орла. И здесь, в центре Парижа, советского посла встречали толпы парижан, настроенных приветливо и дружественно.

Автомобиль въехал в ворота. Невысокая стена окружала трехэтажное здание с большими окнами, сооруженное «покоем», во дворе — подстриженные кусты, несколько деревьев, посыпанная мелким гравием дорога. Автомобиль остановился у широкого входа с застекленными дверями, под козырьком. На ступеньках полпреда ожидают работники его аппарата: генеральный консул Отто Христианович Ауссем; начальник пресс-бюро Александр Яковлевич Аросев — бывший преподаватель математики, ставший журналистом, и другие. Красин энергично пожимает руку каждого представляющегося ему, внимательно вглядываясь в лица тех, с кем придется работать. Все входят внутрь здания.

— С чего мы начнем, Леонид Борисович? — спросил Ауссем, привыкший к четкости и полной ясности в своей работе. Латыш, он говорил по-русски почти без акцента. — Вы, вероятно, устали? Нет? Хотите спать? Нет?

— Начнем с обеда, дорогой Ауссем, — Красин пригладил сильно поседевшую бородку клинышком и лукаво улыбнулся. — А потом будем ремонтировать здание. Ну и дипломатические разговоры — само собой.

Леонид Борисович и приехавшая с ним его жена Любовь Васильевна обходят особняк. Картина ужасающая! В каждой комнате, в каждом зале — горы старой мебели, кипы пожелтевших, порванных бумаг, мусор. Убрать все это не хватит и сотни рук. После общего обеда Красин появляется перед сотрудниками в полувоенном старом костюме, сапогах, приказывает переодеться для работы, чтобы «пробивать дорогу в тропическом лесу».

«Всем миром» принялись за уборку особняка. Первым делом — кабинет посла и лестница: посетители могли пожаловать уже завтра. Во дворе целый день пылал огромный костер. Ветер носил черный пепел от сгоревших, ставших никому не нужных бумаг. Резко пахло гарью...

В девять декабрьским утром в Париже еще темновато. Люстра светит тускло. Лениво горят сырые поленья в камине. Прохладно. Но Красин уже за столом. Просматривает телеграммы и письма, газеты и журналы, подписывает бумаги, трудится над документами, которые подлежат отправке в Москву, просматривает визитные карточки и официальные приглашения на банкеты, встречи, торжества, лежащие на лакированном столике возле камина.

В десять с докладами приходят сотрудники. Во время их сообщений Леонид Борисович любит прохаживаться по кабинету, подойти к балкону и, отодвинув штору, заглянуть во внутренний дворик. Красин уже измерил его — сто семьдесят один шаг по кругу — это напоминает былые тюремные прогулки... Затем Леонид Борисович принимает посетителей. Всех, не боясь и врагов, которые могли появиться в его кабинете отнюдь не для полемики...

На обедах и ужинах он встречался с политиками и финансистами, учеными, художниками, писателями. Красин прежде всего оставался пропагандистом советской политики, экономики и образа жизни. Современники отмечали — его французский язык не был безупречным, иногда чувствовались славянизмы, но беседы Леонида Борисовича, полные ума, юмора, эрудиции, подчас и иронии, привлекали любого собеседника. В необычайно короткое время Красин — тактичный, тонкий, живой и доступный — стал самым популярным человеком столицы Франции. В кабачках Монмартра шансонье под аплодисменты распевали песни о м’сье Красине, которого можно увидеть сразу в нескольких местах огромного города. В знаменитом магазине игрушек продавали кукольные фигурки, сделанные с любовью и изображающие «monsieur Krassine».