Читать онлайн «Синай и Палестина. Из путевых заметок 1865 года». Страница 57

Вечером 1 апреля ожидали прибытия австрийского парохода, на котором я рассчитывал отплыть в Бейрут. Уже около полуночи прислали мне сказать, что пароход вошел в гавань. Вещи мои были уложены, и я тотчас же отправился на берег. Темнота была такая, какая свойственна только южным ночам; вокруг меня шли лодочники с фонарями. Море было не совсем спокойно. С шумом разбивались волны о скалы, обдавая брызгами народ, стоявший на берегу; десятки фонарей мелькали в толпе красными огнями, слабо освещая со стуком бившуюся о камни шлюпку, в которую я с трудом попал. Вокруг меня была снова моя любимая стихия; шлюпка то взлетала на высокий гребень волны, то низвергалась в бездну, обдавая дождем сидевшую в ней компанию. Из толпы, стоявшей на берегу, долетали до меня крики. «Addio, signore!» – усердно ревел прислужник из приюта, получивший от меня хороший бахчиш… «Буон виядж, мусью!» – вторил ему голос неисправимого русофила Ахиллеса…

XIX век был для Российской Империи временем расцвета во всех областях – в культуре, духовности, экономике, развитии общественных институтов. С эпохой реформ, в середине столетия, на арену истории выходят новые социальные силы, которым суждено определять основные тенденции русской жизни во второй половине XIX – начале XX в. Умно и властно в экономическую, а затем и культурную жизнь страны вторгается русское купечество – люди торгового, финансового и промышленного капитала, дети и внуки вчерашних крепостных. Чуждые тонкостей и предрассудков предшествующего дворянского периода, гордые своим нарочитым «мужицким» демократизмом, нерастраченной энергией, природной силой и смекалкой, молодые хозяева старой земли – Путиловы, Прохоровы, Морозовы, Рябушинские – становятся основателями промышленных групп и торговых династий, зачинателями и созидателями новой, капиталистической России.

В отличие от современных «мегаполисных» тенденций русская экономическая и культурная жизнь в те годы не замыкалась в столичных регионах, но одинаково бурно развивалась во многих древних и новых городах. Пермь не была в этом смысле исключением.

Сохранившая в самом имени название древнего финского племени, «Биармия» викингских саг, место подвигов Стефана Пермского, первопроходческий плацдарм Строгановых и Ермака – Пермь и в середине XIX столетия оставалась форпостом русской цивилизации в Приуралье, «первым городом по внешнему благоустройству, оживлению и числу коммерческих предприятий»[86]. По переписи 1897 г. здесь имелось 45 тыс. жителей, девятнадцать православных церквей, женский монастырь, лютеранская кирка, католический костел, две синагоги. В городе было семь средних учебных заведений: классическая мужская и две женских гимназии, реальное и горнозаводское училища, духовная семинария и женская «епархиалка». А сверх того, училища железнодорожное и техническое, торговая школа, театр, городская публичная библиотека, научно-промышленный музей, отделение Императорского Русского технического общества и еще десятки просветительных, благотворительных и спортивных обществ и учреждений. Все это возникало, реформировалось, развивалось и процветало благодаря, в первую очередь, местным купцам-меценатам, организаторам и владельцам заводов и фабрик: судостроительных, механических, кожевенных и др. Уникальными для России были фосфорный завод братьев Тупицыных, Механический (машино-судостроительный и литейный) завод Любимова и знаменитый Пермский пушечный завод.

Представителем, хотя, может быть, и не вполне типичным, этого нового, набирающего силу класса был потомственный купец по рождению, ученый и меценат по призванию, почетный гражданин города Перми Дмитрий Дмитриевич Смышляев.

Его дед, Емельян Меркурьевич Смышляев (†1799), купец третьей гильдии, происходил из Соликамска, где владел кожевенным и мыловаренным заводами. Отец, Дмитрий Емельянович Смышляев (1789–1857), записавшись в 1813 г. в пермское купечество, занялся торговлей галантерейными товарами, потом открыл завод церковных свеч и канатную фабрику, в 1828 г. выбился в первую гильдию. Дважды, в 1823–1826 и в 1841–1843 гг., занимал почетный и ответственный пост пермского городского головы. Человек широкой верующей души, друживший в молодости с опальным, сосланным в Пермь М. М. Сперанским, Д. Е. Смышляев вошел в историю как благотворитель и меценат, строитель Всехсвятского храма и воинских казарм, инициатор создания кирпичных заводов, участник восстановления города после пожара 1842 г. «Свечной проект», предложенный Смышляевым Св. Синоду, получил всероссийское признание, сделав производство и продажу восковых церковных свечей одной из главных статей дохода духовного ведомства[87].

В 1824 г. он женился (вторым браком) на Аграфене Ивановне Кузнецовой (1805–1853), дочери барнаульского священника. 22 февраля 1828 г. в их семье родился сын, названный по отцу Димитрием. Точная дата рождения (в литературе встречаются и другие данные) была записана рукой отца на полях старинного Евангелия, сохранившегося в семейной библиотеке.

Начальное обучение Д. Д. Смышляев прошел в отчем доме, где с раннего детства пристрастился к чтению. Затем учился в Пермской мужской классической гимназии, которую окончил в 1844 г. На этом, собственно, и закончилось его образование. Знания, полученные в гимназии, а, главное, любознательность и неустанное самообразование помогли Смышляеву стать разносторонне образованным человеком, с хорошим знанием иностранных языков, обширными сведениями в науке и технике, глубоким интересом к мировой и отечественной истории и культуре.

По окончании гимназии Дмитрий Дмитриевич занимался торговыми делами семьи, по которым бывал в Петербурге, Одессе, Таганроге. В 1851 г. отпросился в первое путешествие за границу – на Всемирную выставку в Лондон. Поездка длилась восемь месяцев. В компании с известным московским экономистом, непременным секретарем Императорского Общества сельского хозяйства Степаном Алексеевичем Масловым молодой негоциант посетил Германию, Францию, Шотландию, Афины, Константинополь, что имело, по собственному признанию Смышляева, решающее значение для его духовного созревания.

В 1856 г. он женился на дочери советника Пермской казенной палаты Марии Петровне Васильевой. Но купцом или промышленником Дмитрий Дмитриевич так и не стал. После смерти отца (в 1857 г.) он ликвидировал свои торговые дела, к которым не чувствовал призвания, и целиком посвятил себя научной и общественной деятельности – организации публичных лекций, воскресных школ, основанию женской гимназии. Научные и издательские интересы его были связаны в основном с уральским краеведением. Результатом углубленных занятий стал основанный им «Пермский сборник» (в 1859–1860 гг. в Москве вышли, один за другим, два выпуска этого издания)[88]. В 1860 г. он купил в Перми и уступил потом Императорскому Эрмитажу найденную в восемнадцати верстах от Чердыни археологическую редкость – замечательную серебряную чашу времен византийского императора Анастасия (491–518) с экзотическими изображениями тигров, крокодилов и морских птиц[89].