Читать онлайн «Америка глазами русского ковбоя». Страница 35

Бывший хозяин ранчо Билл, по фамилии Коди, был не только великим охотником, но и мистификатором. Никогда не состоя на военной службе, он присвоил себе звание полковника и расписывался «полковник Коди». Жил он на широкую ногу и построил в конце XIX века великолепный коттедж в колониальном стиле, где сейчас его музей. Будучи ярко выраженным эксгибиционистом, Билл любил пышные одежды. Чтобы брюки были с лампасами, а шляпы – с перьями.

В телеге моей электричество не было предусмотрено, и я пришел вечером на веранду его дома. Восхитили меня там скамейка и кресло, неизвестно как скованные из лошадиных подков. Ведь в те времена сварку еще не изобрели. В этом-то кресле я и устроился заполнять дневник и слушать отдаленное клекотание диких индюков и завывания койотов на фоне треска цикад.

А ведь когда-то Билл устраивал здесь великолепные приемы. Роскошные дамы в кринолинах кружились в вихре вальса и только входившего в моду танго. Кавалеры в сюртуках и смокингах покоряли и были покорены. На этой веранде они курили свои сигары, трубки и новомодные «пахитоски». Где же сейчас участники этих балов? Приобрели их души новые тела, сохранив опыт прошлых жизней, или все унесено ветром времени?

Лет 20 назад в Ленинград часто наезжала из Москвы парапсихолог Варвара Иванова. Она читала лекции о реинкарнации и утверждала, что знает не только свои прошлые, но и будущие воплощения.

Со сцены Варвара рассказывала изумленной аудитории, что в предыдущей жизни была она офицером германской армии и ее убили во время Первой мировой войны двумя пулями в спину. Как вещественное тому доказательство, она задирала кофточку, поворачивалась спиной к залу и демонстрировала две родинки – следы пуль из предыдущей жизни.

Будучи немцем, она была (был) антисемитом, и в порядке кармической компенсации в этом воплощении она рождена еврейкой. Знала она, что после этой жизни родится китаянкой, поскольку не любит китайцев. А я думал, кем же я буду после смерти, если крыс ненавижу?..

На следующий день по дороге на Сазерленд встретил кавалькаду автобусов, сопровождавших бегунов с факелом. Организованный христианской церковью, пробег в 750 километров от западной до восточной границы Небраски был посвящен любви к этому штату. Во врученной мне листовке пояснялось, что в мероприятии принимают участие 10 бегунов, пробегающих ежедневно 15 километров. Каждый их шаг – молитва Богу и воззвание к людям объединиться в любви к Христу. Прочтя листовку, я немножко пожалел тех жителей штата, кому не повезло исповедовать иную, чем христианская, религию.

В Сазерленде я абсолютно был очарован домом Рэя Пирсона, который на лужайке создал скульптурную симфонию, посвященную ковбойской истории этого города. Из грабель, серпов, косилок и других сельскохозяйственных причиндалов он создавал абстрактные и реалистические композиции. Изгородь его была декорирована старыми ковбойскими сапогами и шляпами, посреди лужайки – виселица с болтающимся на веревке чучелом казненного преступника. Рэй и сам был рад пообщаться, с юмором вспоминая, как отцы города пытались бороться с его необузданной фантазией.

По местным правилам, лужайка перед домом должна быть аккуратно пострижена и никаких острых и громоздких объектов у края дороги не должно быть. Долгая борьба с муниципалитетом идет с переменным успехом, и Рэй был очень признателен за мою поддержку его скульптурных экзерсисов. Мы даже выпили с ними по стакану скрюдрайвера – смеси водки с апельсиновым соком. Успехов тебе, Рэй, в борьбе за самобытность!

Супруги Тэй и Кэйт Шафф смотрели по телевизору репортаж о моей экспедиции, когда я воочию и во плоти въехал на их ранчо. Кэйт выбежала мне навстречу и, смеясь, поведала, как была ошарашена, когда, глядя на мою телегу на экране телевизора, вдруг увидела ту же телегу у себя во дворе.

Нашлось у них пастбище для Вани, а телегу поставили посреди газона, чтобы Кэйт смогла сделать наиболее интересный снимок Тэя на облучке с домом на заднем плане. А живут они в пахнущем сосной и кедром «доме мечты» Тэя, построенном по его проекту и украшенном картинами его матери, а также скульптурами, купленными во время путешествий по Европе и Америке.

Свои 500 гектаров земли Тэй сдает в аренду соседу, Брюсу. Дождей здесь не было с прошлого июля, но грунтовые воды всего в трех метрах от поверхности, так что с поливом нет проблем. Каждый гектар дает в год, по их утверждениям, 400 долларов прибыли. В этом я усомнился – что-то дюже много. Даже в черноземном Иллинойсе гектар давал фермеру доход всего в 100 долларов.

Выходцы из Баварии, предки Тэя смогли хорошо вложить деньги в недвижимость, и сейчас он может позволить себе путешествовать с женой вокруг света и покупать то, что ему нравится.

По подсчетам Шаффов, их дом стоит как раз посередине между Атлантическим и Тихим океанами, и, следовательно, мы имели право отпраздновать то, что мне удалось-таки проехать половину дороги. Хозяева решили отметить мое прибытие в эту географическую точку в ресторане «Оле Биг Гэйм».

Они рассказали, что Россер О. Херстэд, известный друзьям по кличке Оле, открыл этот ресторан в поселке Пэкстон в первый же день отмены в США закона о запрете продажи алкоголя. Произошло это в декабре 1933 года, и с тех пор ресторан никогда не закрывался. Он занял стратегическую позицию между восточной и западной частями США и привлекал пьяниц из обеих (или обоих – всегда путаюсь) половинок континента.

Бизнес процветал, и у Оле появились деньги и время их тратить. С 1938 по 1973 годы об Оле много писалось в газетах, и он прославился как знаменитый американский охотник, собравший наилучшую коллекцию чучел животных со всего мира. Устроил он ее в залах своего ресторана.

В вестибюле нас встретило чучело полярного медведя, убитого в 1965 году на территории СССР. А по стенам и в нишах располагались чучела животных и птиц, а также многочисленные фотографии Оле в окружении людей и трупов зверей.

Подумалось – только сегодня покинул дом-музей знаменитейшего охотника прошлого и вот напоролся на ресторан-музей охотника нынешнего.

В отличие от прославленного Буффало Билла, никто в ресторане Оле не знал о его судьбе. Известно было, что он продал ресторан в 1973 году, но куда он после этого делся? Менеджер предположил, что Оле давно умер, а официантка слышала, что живет он в старческом доме соседнего города Огалала. Заинтригованный его судьбой, я попросил узнать о нем у родственников и друзей Оле.

Во всяком случае, оставил он после себя память не только чучелами, но и прекрасной кухней ресторана, где нас угостили бифштексами из бизоньего мяса.

Уже в темноте мы вернулись на ферму, где были поражены тем, что может сотворить автоматизация. После нашего отъезда в ресторан включилась автоматическая система полива газона перед домом. Стоявшая перед телегой форсунка все это время исправно поливала траву вокруг, а заодно и содержимое моей телеги. Спальный мешок и другая рухлядь так пропитались водой, что пришлось нам с Тэем их выжимать. Ночь я посвятил просушке их перед камином.

21 мая

По дороге в Огалалу ко мне подъехал Ли Глиб и поинтересовался, нуждаюсь ли я в чем-либо. Мы познакомились с ним еще в Норд-Плате, и с тех пор он периодически навещал меня по дороге, подвозя то бутерб роды, то трубочный табак, то початки кукурузы для лошади. Он владел бизнесом по производству гипсовых скульптур для садов и парков. Работы очень много, пора расширяться, но трудно найти надежных помощников.

Только недавно Ли перевалило за 30 лет. Это высокий рыжий тевтонец с пшеничными усами, как у киношного Тараса Бульбы, и голубыми распахнутыми глазами. Ему чрезвычайно понравилась идея путешествия на телеге. Когда-нибудь, может, и сам отправится, а пока помогает мне, чем может. Он-то и посоветовал переночевать на территории ярмарки, в следующем ковбойском городке Огалала.

Дорога дается с трудом, лошадь потеет и часто спотыкается. На подъезде к Огалале Ваня споткнулся на передние ноги и упал на колени, расквасив в кровь губы. Слава Богу, смог подняться. Ох, как мне страшно сделалось – что же я не то с ним сделал? Я слез с облучка и, ведя оставшиеся километры лошадь за собой, тишком добрался до Огалалы.

Название свое город получил от имени индейского племени и с давних пор славится неукротимостью нравов его гостей и хозяев. С 1867 года, после постройки железной дороги, сюда пригоняли скот из Техаса и других южных штатов. Потом его грузили в вагоны и отправляли на бойни Чикаго.

Истосковавшиеся по городской жизни ковбои устраивали здесь разборки, после которых менее расторопных во владении оружием увозили на местное кладбище. Легенда рассказывает, что чужестранец был убит двумя ковбоями только за то, что ел не вареные, а испеченные бобы. Это нарушало кулинарный этикет аборигенов. Город получил кличку «Содома и Гоморры прерий», но местные жители предпочитают называть его Столицей ковбоев.