Читать онлайн «Эскадренные миноносцы класса Доброволец». Страница 35

Зачисление кораблей в списки флота, оказывается, еще не выводило из состояния своего рода собственности великого князя. Об этом из ГМШ напоминали командиру Свеаборского порта генералу Клеопину. Ему поручалось доложить генерал-губернатору предостережение министра о том, что "минные крейсера еще не переданы Морскому министерству и находятся в ведении великого князя Александра Михайловича, и его высочество будут несомненно в претензии, если крейсера без особой нужды понесут повреждения". Поэтому с посылками кораблей из Гельсингфорса надо "соблюдать осторожность".

Особые права великого князя и назначенного им для зимовки доверенного надзирателя Нилова (сам князь удалился отдыхать в свое имение в Ай-Тодор) подтверждались правилами их стоянки в Гельсингфорсе. Разработанные Ниловым и подтвержденные ГМШ, эти правила предусматривали, что офицеры и команды крейсеров "Финн" и "Эмир Бухарский" и по окончании кампании останутся (вопреки прежним правилам – Р. М.) в распоряжении великого князя. Поэтому все распоряжения по личному составу обоих кораблей командование Свеаборгского порта должно будет делать только "с ведома и разрешения Его высочества и временно заменяющего Его высочества контр-адмирала Нилова".

С зимовавшим здесь же, но принадлежащим флоту миноносцем "Видный" оба корабля включались в систему зимней обороны порта. Им надлежало быть в 2-часовой готовности открыть огонь из орудий, для чего боеприпасы были оставлены на зиму в корабельных погребах. На каждый корабль для нужд обороны заказали по 8 тележек (или саней). 6 предназначались для свозимых с кораблей пулеметов и 2 – для боеприпасов. Часть команды жила в береговых казармах. Паровое отопление кораблей обеспечивал поставленный на зиму рядом с ними пароход "Буксир". Офицеры трех кораблей несли на них суточные дежурства. Командиры также оставались на местах, чтобы наблюдать за продолжавшимися работами. Только 13 января 1906 г. морской министр распорядился прекратить посылку в Ригу грузов для крейсеров, "строящихся на пожертвования". Это означало, что затянувшийся период достройки кораблей признали закончившимся.

Начавшие в 1905 г. и продолжавшие в 1906 г. вступать в строй минные крейсера силой обстоятельств стали символом, надеждой и реальной основой возрождения флота. Всего лишь год тому назад Россия, хотя уже и потеряла порт-артурскую эскадру, но еще располагала огромной 2-й эскадрой, которая грозно и неотвратимо приближалась к театру военных действий. Многие тогда еще надеялись на победу. Но чуда не произошло – эскадра погибла.

Новый 1906 год флот встречал с опустевшими рейдами и практически без кораблей, способных вести бой. Единственный современный на Балтике крупный корабль "Слава" только еще начинал свою боевую подготовку. Корабли, возвращавшиеся с Дальнего Востока, нуждались в длительном ремонте. А те, которые оставались на Балтике и в войне не участвовали так как были сплошь устарелыми. Вот почему все надежды устремили на новые минные крейсера. От них ждали реализации тех первых уроков, которые история в той войне во множестве преподала России. Но рутина, инерция и косность, даже посрамленные, никогда не отступали по доброй воле – во всем требовался тяжкий подвиг их преодоления.

24 апреля 1906 г. был опубликован высочайший рескрипт, предписывающий морскому министру учредить МГШ. Новое учреждение возглавил капитан 1 ранга Л.А. Брусилов, который еще в предвоенные годы пытался внедрить в ГМШ действительно оперативное мышление.

Эффект деятельности МГШ сразу, конечно, проявиться не мог. Сначала предстояло совершить перемену в сознании личного состава флота. Бюрократия чутко уловила эту перемену и готовности к реформам не проявляла. История с проектированием новых миноносцев в МТК вполне это уже подтвердила. Так же, как и прежде, искусственно разделенными остались и не согласованно действовали МТК и ГУКиС. В неприкосновенности сохранилась погубившая флот цензовая система комплектования кораблей офицерским составом. Из года в год крайне неэффективно расходовались материальные средства и творческий потенциал флота.

Главным и самым деятельным соединением балтийских кораблей того лета стал "Практический отряд обороны побережья Балтийского моря". Командовать им "на кампанию сего года" 7 февраля 1905 г. был назначен младший флагман его императорское высочество великий князь Александр Михайлович. Режим, всерьез боявшийся потерять власть, видимо, не спроста всю действительную силу сосредоточивал в руках князей Романовых.

Точно так же в столице войсками гвардии и Петербургского военного округа командовал двоюродный брат князя Александра великий князь Николай Николаевич. Напрямую от него уже 5 марта 1906 г. была получена директива на предстоявшую кампанию. Она ставила задачу охраны морских границ империи вплоть до Моонзунда и пресечения попыток контрабандной доставки в ее пределы оружия и боеприпасов. Тогда же великий князь представил командующему два плана распределения сил отряда: один на случай восстания в Финляндии, другой только для пресечения контрабанды. Сообразно этим задачам отряд был пополнен кораблями самых разных типов. Его ядро составляли 20 новейших минных крейсеров, из которых "Забайкалец", "Амурец", "Уссуриец" все еще оставались на заводах и присоединились к своим собратьям только поздней осенью. Остальные корабли представляли почти полную ретроспективу миноносного судостроения за предшествующие 28 лет.

Двадцать миноносок Петербургского порта (скорость едва 13 уз) напоминали о первых шагах флота в миноносном деле. 33 номерных миноносца охватывали номенклатуру от 70 до 100-тонных образцов шестаковской эпохи до более поздних 120-тонных типа "Пернов" и построенных по французскому проекту 150тонных типа "Циклон". К ним примыкали шесть, как тогда говорили, "именных" (в отличие от номерных) миноносцев 90-х годов типа "Сокол". Здесь же был и "Видный" – представитель целиком (кроме него самого) отправленной на войну 1-й серии 350-тонных истребителей заказа 1899 г. Он не попал на войну в ожидании моторных двигателей, которые адмиралу В.П. Верховскому обещал установить на корабль подвизавшийся за границей и оказавшийся обыкновенным шарлатаном инженер Луцкой. Часть механизмов миноносца отдали не уходящие на войну корабли его серии. Но опыт замены поршневых паровых машин мощными "нефтяными моторами" не состоялся. "Видный" достроили по прежнему проекту.

"Туркменец Ставропольский" в походе.

Безусловной заслугой отряда было выполненное им за лето детальное обследование финляндских шхер. Группами и поодиночке корабли осматривали ранее неведомые фарватеры и бухты, пытаясь обнаружить следы военной контрабанды. Останавливали в море и досматривали пароходы, о подозрительных грузах которых (вплоть до условий маркировки ящиков) сообщала европейская агентура.

Главный город Або-Оландского (Аландского) архипелага Мариенхамн (Марианхамина) и еще хранившая развалины своих фортов крепость Бомарзунд стали постоянными портами выхода почти никогда ранее не появлявшихся здесь русских кораблей. На кораблях не прекращали боевую учебу, на постах у машин и котлов осваивались взятые для замещения уходящих в запас ученики машинных и кочегарных школ Балтийского флота. Не обходилось и без потерь. Во время минных стрельб, которые на 23-уз скорости 27 июня проводили "Эмир Бухарский", "Украйна" и "Стерегущий", одна из мин при расстоянии до щита 10 каб. пробила борт миноноски № 29. Во время буксировки к берегу она на 7-саженной глубине затонула. Людей удалось спасти, миноноску сумели поднять с помощью парохода "Ангара".

Вместе с учебой и доделочными работами заниматься приходилось и ремонтом. "Финн" под брейд- вымпелом капитана 1 ранга М.В. Князева неудачным маневром сумел помять себе форштевень. Исправить повреждение великий князь разрешил на заводе Сандвикского дока. Часть помятых и разорванных листов заменили новыми, форштевень подкрепили наружными накладками. Не столь существенные повреждения происходили в результате выполнявшегося всю кампанию обследования шхер. Повреждений теперь уже не так боялись, как до войны.

Постепенно налаживавшаяся программа объективно полезной для кораблей охранно-патрульной службы, соединенной с боевой учебой и заходами в Гельсингфорс, Кронштадт и Биорке, была грубо прервана произошедшими в стране новыми неожиданными потрясениями. Предотвратив восстание в Финляндии возвращением ей (7 июля 1906 г.) ранее бездумно отобранных конституционных прав, царизм оказался неспособен справиться с ситуацией в самой России. Из- за накаленности обстановки пришлось до лучших времен отложить ожидавшееся посещение Кронштадта английским флотом. Чувствуя неладное, главные кронштадтские начальники, вместо принятия экстренных мер по наведению порядка в базе, предпочли "командировать" себя подальше от назревавшей смуты – в Петербург. Так же поступил и великий князь. Сдав командование капитану 1 ранга Сарнавскому, он отбыл на "Войсковом" в Петербург, а оттуда в свой гатчинский дворец.