Читать онлайн «Операции владивостокских крейсеров в русско-японскую войну 1904-1905 гг.». Страница 43

Действительно: 17-й отряд, судя по описанию, в 20 ч. 13 м. (владивостокское время) отказался от атаки потому, что было еще светло, 18-й же, находясь от русских крейсеров гораздо ближе, чем первый, в то же время нашел возможным атаковать противника.

17-й отряд, попав под обстрел русских, отложил на целый час атаку, отошел на вест и, только дав противнику возможность разойтись с ним миль на 20-30, повернул за ним с целью атаки.

18-й отряд действовал более решительно, но все-таки не атаковал русских с их носовых курсовых углов, а пропустив крейсера (в то время, когда они открыли артиллерийский огонь) мимо себя на север, пошел за ним вдогонку.

«Объективные» обстоятельства-большая волна не позволила ему держать требуемой скорости. В русских документах отмечается, что погода была «чудесная», «ужасно жаркая». Большой волны, очевидно, не было, хотя нужно признать, что для малых номерных миноносцев уже состояние моря в 4 балла могло оказывать помеху. Тем более казалось бы, неудачны были решения обоих командиров миноносцев отрядов-итти в атаку вдогонку, а не встречными курсами.

Из русских источников следует, что при отражении атаки было несколько попаданий в миноносцы противника.[207] Японские источники об этом умалчивают.

Заслуживают внимания следующие обстоятельства действия японских миноносцев:

1) Как отмечалось, в эти дни в Корейском проливе в общей сложности находилось пять легких крейсеров и восемнадцать, а может быть двадцать два миноносца. Из них приняли непосредственное участие в погоне за русскими крейсерами лишь восемь, а выпустил торпеду (и то безрезультатно) лишь один.

Учитывая, что до момента появления русских в проливе японский командующий три раза получал извещения о действиях русских в Гензане и принял ряд мер на случай появления Владивостокского отряда у Цусимы-незначительность полезной для японцев отдачи от использования двух десятков миноносцев заслуживает особого внимания.

Что делали во время атаки остальные, значительно более быстроходные миноносцы? Об этом японская история говорит очень глухо.

Однако, отмечается, что в момент, когда русские крейсеры, обнаружив японские броненосные крейсеры, легли на обратный курс, все миноносцы (за исключением трех) уже приняли уголь и воду и шли по своим сторожевым районам, следовательно, были боеспособны. Говорится также, что один из миноносцев-«Камоме»-был найден крейсером «Цусима» в заливе Огучи. «Кари» к вечеру ушел в южную часть Восточного прохода (между Цусимой и о-вом Ики сима).

Не обошлось без ложных известий. Так, «Камоме», узнав о нахождении неприятеля «близ острова Ики», в то время когда 17-й и 18-й отряды пробовали атаковать русские крейсеры в северной части пролива, пошел также на юг. «Аотака» также бродил где-то у о-ва Ики сима.

О действиях остальных миноносцев «история умалчивает».

2) Заслуживает также внимания то, что некоторые из атаковавших миноносцев использовали для базирования до и после атаки, кроме залива Миура ван, еще и проток у Кусухо. Этот узкий пролив, разрезающий восточную часть о-ва Цусима (схема 7) на две части (северный- о. Камино сима и южный-Симоно сима), уже в то время, видимо, оказался доступным для сквозного прохода номерных миноносцев. В японском труде (стр. 48) отмечается, что миноносец № 60, возвратившийся после атаки русских крейсеров, «пошел в Кусухо и затем перешел в Такесики».[208] Составители английской лоции, даже в 1913 году, продолжали утверждать, что пролив Кусухо имеет во входе глубину 4 фута в высокую воду. По данным же справочника Брассей и других осадка японских номерных миноносцев того времени была 6 и более футов.

Вполне уместно предположить, что действительная глубина этого важного для целей японского дозора в Цусимском проливе проливчика не опубликовывается.

Выше уже отмечалось, что вскоре после отражения русскими крейсерами атаки японских миноносцев, крейсеры Камимуры сами открывали прожекторы и в течение некоторого времени вели, по видимому, по своим собственным миноносцам интенсивный артиллерийский огонь.

Погоня за русским отрядом продолжалась со стороны японской эскадры до 22 ч. 15 м. Дойдя к этому времени почти до параллели северной оконечности острова Цусима, Камимура лег на обратный курс.

Во время погони японские крейсеры по какой-то причине или не развили полного хода, или были задержаны каким-то обстоятельством в пути.

Судя по прокладке пути японской эскадры, изображенной в т. 3 «Мейдзи», японские крейсеры шли: 1) с момента поворота за русскими до 20 часов, т. е. до атаки миноносцев, со средней скоростью 15 – 16 узлов, 2) с 20 часов до 21 часа имели среднюю скорость в 14 узлов и, наконец, 3) с 21 часа до момента отказа от погони за Владивостокским отрядом – 18,5 узла.

Недостаточная скорость в первый из трех указанных промежутков можно объяснить еще не полностью разведенными парами (до обнаружения русских Камимура шел 10-узловым ходом). 18,5 узлов последнего периода более или менее близки к возможной максимальной скорости японской эскадры. Но 14 узлов второго периода могут только быть объяснены двумя моментами. Это, во-первых, намерением не помешать своим миноносцам произвести атаку на русские крейсеры, идущие в 10-мильном расстоянии впереди японской эскадры, или, во-вторых, инцидентом (обстрелом) со встречей своих, отходящих после атаки миноносцев.

Отказ от дальнейшей (после 22-х часов) погони за русскими мог быть следствием малого продвижения вперед во второй ее период, утерей «следа» русских из-за темноты и опасением ночной попытки русских крейсеров прорваться на юг и в Желтое море восточными, а может быть и западным проходом.

Чтобы не допустить возможного прорыва владивостокских крейсеров сквозь Корейский пролив, Камимура к утру следующего дня (2 июля) появляется в южной части западного прохода и в течение последующих дней 3 и 4 июля крейсерует южнее Цусимы между о-вом Ики сима на востоке и в сторону о-ва Квельпарт на западе.[209]

Только 4 июля к полудню он возвращается в свою маневренную базу на острове Цусима – бухту Озаки.

Уже отмечалось, что утро 2 июля принесло Владивостокскому отряду встречу (в широте 36°35'N и долготе 131°30'0) с английским пароходом «Чельтенхэм». Он шел, как выяснилось, из японского порта Отару (о. Хоккайдо) с грузом леса в Фузан. Груз, предназначенный для постройки японской Фузан – Сеул – Чемульпинской железной дороги, состоял из различных деревянных брусьев, шпал и мостовых перекладин.

Осмотр, а после него и захват парохода был поручен «Громобою». Посланная с него призовая партия сравнительно быстро справилась со своим делом, и пароход был направлен во Владивосток.

Дальнейшее плавание отряда до Владивостока, после уточнения своего места по пеленгам острова Дажеелет, происходило безо всяких инцидентов.

В 16 часов 3 июля крейсеры, войдя через Амурский залив, стали на бочках в Золотом Роге.

На следующий день пришел во Владивосток и «Чельтенхэм».

Штаб Скрыдлова подверг решительной критике действия командующего отрядом миноносцев Радена.

В замечаниях штаба было высказано, что миноносцы не должны были оставлять без внимания обнаруженных в Гензане шхуну русского предпринимателя Кейзерлинга и других судов, находившихся там и поднявших английские флаги.

От норвежского капитана русской шхуны, находившейся в Гензане продолжительное время, можно было собрать существенные разведывательные данные. Следовало, не ограничиваясь одной лишь собственно гензанской бухтой, произвести осмотр и других близлежащих бухт. На обратном пути к Владивостоку миноносцы должны были просмотреть все бухты корейского побережья – между Гензаном и Владивостоком (в этом отношении Раден вовсе не выполнил данной ему инструкции).

Особенно неверным было признано решение потопить миноносец «204».

«Ведь миноносец не имел течи», – писалось в разборе действий Радена штабом флота, – «у него была в полной исправности машина, винты не были повреждены, а был только свернут руль. Прежде всего, его можно было буксировать: или с правого борта «Лены» (руль был свернут вправо) на одном носовом буксире или, приладивши с левой стороны миноносца что-нибудь, что давало бы в воде сопротивление, равное по площади свернутому рулю, либо на буксир поврежденного миноносца поставить другой миноносец и т. п.

Наконец, руль можно было снять за такой большой промежуток времени и, если уже было решено потопить миноносец взрывом подрывных патронов, можно было первый патрон взорвать у руля и, весьма вероятно, руль был бы оторван, а у миноносца было бы повреждено лишь кормовое отделение, с каковым повреждением его весьма вероятно можно было бы привести во Владивосток».