Читать онлайн «Путешествие Демокрита». Страница 24

Взошла луна, и утомленный Демокрит пошел прилечь, а Диагор остался сидеть на скамье.

Черные тени казались Диагору призраками, и роща представлялась ему населенной таинственными существами. Легкие шаги заставили Диагора обернуться: за скамьей в темноте виднелась белая фигура. Не успел Диагор как следует ее рассмотреть, как почувствовал, что кто‑то его обнимает и целует в губы. Изумленный и испуганный Диагор вскочил со скамьи и воскликнул:

— Кто это? Призрак или человек?

— Не пугайся, это я, Деркето, жрица богини Милитты, я поцеловала тебя, и теперь по праву ты можешь стать моим мужем. Какое счастье, что третьим женихом оказался именно ты!

— Каким женихом? Да я и не знаю тебя и не подозревал, что попал в святилище Великой Милитты.

— Как? Разве ты не ради меня пришел сюда? — спросила огорченная жрица.

Тут Диагор рассказал девушке, что они путники и случайно остановились в священной роще. Девушка, в свою очередь, объяснила ему причину своей ошибки.

— Таков наш обычай, — сказала она. — Святилище великой Милитты — богини любви, как видишь, расположено как бы на островке между Тигром и Евфратом и двумя каналами, соединяющими эти реки. В давние времена, когда Тигр и Евфрат носили другие имена, здесь жила премудрая и любимая богиней жрица. У нее было трое детей: два сына —; Тигр и Евфрат, и дочь — Месопотамия. Однажды шип ядовитого кустарника вонзился в ногу Евфрата, и он, не в силах терпеть страшную боль, бросился в реку, которая с тех пор зовется Евфратом. Тигр, очень любивший брата, не мог его пережить и утопился в другой реке, названной теперь его именем. У матери–жрицы осталась одна–единственная дочь, которая от рождения была так безобразна, что никто не хотел взять ее в жены, и она целые дни проводила в слезах.

Мать Месопотамии обратилась к богине Милитте с горячей мольбой сделать ее дочь красивой. Богиня явилась ночью, провела рукой по лицу Месопотамии, и та наутро проснулась красавицей. К ней стали свататься самые красивые и знатные юноши Вавилона. Первому, кто пришел ее сватать, она дала пить из своей чаши. Второму — надела на голову свой венок из роз. Когда пришел третий, она поцеловала его в губы. Каждый из трех женихов требовал, чтобы она вышла за него замуж. Пришлось им всем отправиться в Вавилон к судье Бохбру, мудрому и справедливому, и судья присудил ее руку тому из женихов, которого она поцеловала. Остальные были недовольны приговором, и все трое положили решить спор поединком.

Жестоко бились они, пока все не пали под ударами мечей. С тех пор у нас такой обычай: жрицей Милитты избирается самая красивая девушка Вавилона. Когда же приходит ей время выбирать мужа, она своего избранника целует в губы. Другие женихи, недовольные ее выбором, могут потребовать, чтобы все отправились к судье. Если приговор судьи их не устраивает, они сражаются с избранником девушки. Тот, кто остается в живых, должен стать ее мужем, а жрицей становится другая девушка…

Пока Деркето все это рассказывала, за белой оградой раздались крики, и из густой тени деревьев выступили на свет два богато одетых человека, вооруженных мечами.

— Это мои женихи, — шепнула жрица Диагору.

Были они уже немолоды, с толстыми животами и косматыми черными волосами, свисающими из‑под высоких шапок. Они увидали жрицу и Диагора и бросились к ним. Деркето выступила вперед и, указывая на Диагора, сказала:

— Вот мой избранник, я его поцеловала, а вы можете возвращаться в Вавилон, сохранив мой венок и добрую память о моем напитке.

Женихи схватились за мечи. Диагор в оцепенении оставался на скамье, от неожиданности не в состоянии произнести ни слова.

На помощь пришел Демокрит. Он в своей палатке давно уже прислушивался к разговору.

— Диагор мой раб, — заявил Демокрит, — он не может жениться на свободной. Жрица богини не может стать женой раба и тем самым стать моей рабыней. Мы здесь случайные путники и утром отправимся дальше. А жрица пусть спокойно ожидает, согласно обычаю, третьего жениха.

Девушка в отчаянии воскликнула:

— Но в священном уставе храма ничего не сказано о том, что мужем жрицы не может быть раб; к тому же, если раба поцеловала жрица Милитты, он становится свободным.

— Идем в Вавилон к премудрому судье Сораху, пусть он рассудит нас! — закричали в один голос женихи.

— Идем! — сказала Деркето. — Он справедливый судья и не нарушит обычая!

Доводы Демокрита и Диагора не действовали, и им с рассветом пришлось собираться обратно в Вавилон в сопровождении свирепых женихов. Диагор молча размышлял о неожиданном приключении и досадовал на настойчивость девушки.

Судебная палата Сораха помещалась в малом дворце, на восточном берегу Евфрата. Здание было гораздо меньше и далеко не так красиво, как главный дворец, который Демокрит с таким восхищением осматривал во время первого посещения Вавилона. Стены малого дворца были из простого кирпича, на них не было цветных изображений различных зверей, и украшены они были только медными барельефами. На них были нарисованы древние цари Ниневии и Вавилона — Нин и Семирамида — и главный вавилонский бог Бэл. Внизу — сцены сражений и охоты.

Но Демокрит и Диагор были в таком состоянии, что не обратили на это никакого внимания.

Их ввели в большой зал и усадили на скамью, на противоположной скамье расположились воинственные женихи.

Вскоре в зал вошел пышно одетый перс в высокой шапке–митре, с жезлом, увенчанным золотым орлом. Все затихли и уставились на судью.

— Что привело вас ко мне? — спросил Сорах.

Голос судьи заставил вздрогнуть Демокрита. Где он его слышал? Не в Вавилоне ли? На празднике Сакеи? Еще тогда голос судьи, выносившего приговор рабу–бариому, показался ему странно знакомым? Вот и теперь…

Диагор схватил Демокрита за руку.

— Господин! — зашептал он. — Не кажется ли тебе…

Быстрый взгляд, который бросил на них судья Сорах, подтвердил их догадку. Левкипп!..

Персидская одежда сильно изменила его. Но теперь уже Демокрит не сомневался…

Диагор вскочил, ко Демокрит усадил его на место — он понял, что Левкипп не хочет быть узнанным.

Женихи наперебой стали объяснять судье свое дело. Тот поочередно допросил каждого из присутствующих, делая заметки в свитке.

— Как видишь, премудрый Сорах, — сказал Демокрит, — все это чистое недоразумение. Позволь нам продолжать сбой путь.

— Нет, — закричали женихи, — жрица Деркето непременно желает получить этого раба в мужья, а он — обманщик и хочет обойти нас!

Судья углубился в размышления, а затем сказал:

— Если человек, называющий себя греком Диагором, случайный прохожий, он вовсе не обязан жениться на жрице, хотя бы она его и поцеловала. Ведь он вовсе не хочет этого. Но если он собирался обманом получить жрицу в жены, то подлежит казни через распятие, как осквернитель святыни. Я должен сам отправиться в храм Милитты и выяснить все на месте. А женихи пусть ждут в Вавилоне моего возвращения.

Женихи встретили такое решение ропотом, но вынуждены были покориться, а Демокрит и Диагор приуныли: Сорах, по–видимому, не хочет по какой‑то причине признавать своих друзей, а дело оборачивается для Диагора очень плохо — как можно доказать, что он проник в святилище не нарочно? Им уже виделись трупы распятых на кресте преступников, которые встречались не раз по дороге…

Уныло двигались они снова к святилищу в сопровождении персидской стражи, а Сорах следовал за ними в удобной, богато украшенной повозке.

На одной из остановок к Демокриту подошел стражник и обратился к нему по–гречески. Незаметно для других он передал Демокриту записку. В ней было написано:

«Левкипп говорит Демокриту. Когда прибудем к святилищу, мчитесь на конях изо всей мочи по дороге мимо святилища. Преследовать не будут. Будьте здоровы».

Путникам стало легче на душе. Но оставалось непонятным, что будет дальше с ними и с самим Левкиппом.

Все так и произошло, как писал Левкипп.

Демокрит и Диагор промчались мимо ворот святилища, а стражники остановились в ожидании приказа Сораха. Но вот от ворот священной рощи отделился всадник на лошади и стал быстро догонять их. Когда горячий арабский конь поравнялся с путниками, они узнали в этом всаднике жрицу Деркето. Она, задыхаясь, проговорила:

— Я тебя поцеловала, Диагор, ты мой суженый. Мне противны все другие женихи. Куда бы ты ни направился, я последую за тобой.

Озадаченный Диагор не знал, что и ответить. Демокрит тоже молчал, оба они с досадой смотрели на настойчивую девушку.

В это время вдалеке на дороге появилось облако пыли.

— Погоня! — закричала Деркето. — Скорее!

Но измученные длинной дорогой всадники уже не могли скакать дальше, они осматривались по сторонам, надеясь укрыться о>т преследователей в густом колючем кустарнике близ дороги. Свернув с дороги, они начали продираться в зарослях. Деркето следовала за ними.