Читать онлайн «Журнал «Вокруг Света» №12 за 1971 год». Страница 24

В следующую минуту он уже стремительно летел головой вниз к земле. Лианы, привязанные одним концом к лодыжкам, а другим к трамплину, змеились в воздухе. Когда он уже почти коснулся головой земли, лианы натянулись и самортизировали падение.

Шестеро мужчин бросились отвязывать его. Счастливо улыбаясь, Ахайя вскочил на ноги целый и невредимый.

Затем настала моя очередь.

Я начал осторожно взбираться вверх по густому переплетению веток и жердей. Поддавшись гордыне, я тоже выбрал трамплин на высоте 16 метров от земли. Два островитянина, Бенкат и Телкон, которые вызвались помочь мне, уже ждали на вышке. Я остановился на трамплине, они быстро привязали к моим ногам концы лиан. Завязав последний узел, Бенкат кивнул мне: все в порядке, можно прыгать.

Сигол, деревянный трамплин, на котором я стоял, выступал на два метра. Я осторожно приблизился к краю. Из-под моих ног длинными спиралями падали вниз лианы.

Вдали, сразу же за невысокими прибрежными холмами, сверкал океан. Чуть ближе виднелись долины, поросшие древовидными папоротниками, могучими индийскими смоковницами и кокосовыми пальмами. А внизу обитатели деревни хором распевали песню, сложенную старым туземцем по имени Сали в честь первого белого человека, решившегося прыгнуть, то есть в мою честь.

Мне почему-то вспомнилось читанное еще в детстве предание. Смелый мореплаватель, спасшийся после кораблекрушения, попал в плен к людоедам, и те предложили ему выбор между смертью на медленном огне и прыжком с высокой башни.

Не помню уж, что предпочел мореплаватель, могу только сказать, что мое положение не было столь драматичным. Я сам более двух лет добивался у жителей Бунлапа разрешения совершить этот прыжок. Увидев его впервые, я загорелся желанием и уже не мог противостоять ему.

Я несколько раз бывал до этого на Новых Гебридах, но мало что знал об обитателях Бунлапа. Знал только, что они живут замкнутой общиной, не заискивают перед иностранцами и, как правило, отказываются фотографироваться, особенно во время праздничных церемоний.

Но потом случай свел меня со старейшиной деревни Бонгом. Подростком он работал в гарнизоне, расквартированном на самом большом острове архипелага Новые Гебриды— Эспириту-Санто; там во время второй мировой войны была расположена крупная военная база Соединенных Штатов.

Деревня Бунлап прилепилась к крутым склонам холмов у самого берега. Живет там 130 человек — на Новых Гебридах это самая большая группа туземцев, не принявших христианства. В деревне одна улица вдоль которой стоит штук тридцать хижин под соломенными крышами, а в самой высокой точке находится пустырь, где и происходят торжественные церемонии.

Когда я впервые приехал в Бунлап, мне сразу бросилось в глаза, что обитатели отличаются от жителей других районов острова Пентекост. Предки тех еще два-три поколения назад приняли христианство, и одеваются они сейчас на западный манер. В Бунлапе мужчины по-прежнему носят только набедренные повязки, женщины по традиции облачены в тростниковые юбки.

Восточный берег острова опоясан цепью рифов, не дающих доступа к берегу. Поэтому в XIX веке Бунлап остался вне поля зрения вербовщиков рабочей силы, которые под угрозой оружия вывозили «добровольцев» для обработки плантаций на другие острова Тихого океана и в Австралию. Да и сейчас у жителей Бунлапа не очень тесные контакты с остальным миром — их деревня лежит в стороне от проторенных дорог.

Вскоре после моего приезда старейшина Бонг созвал на совет 30 взрослых мужчин Бунлапа. Я объяснил им, что делаю «живые картинки» жителей Новых Гебрид. Эти картинки, сказал я, нужны для того, чтобы дети помнили о том, как жили их родители.

Бунлапцы отнеслись к этому делу одобрительно, и через два месяца я возвратился в деревушку вместе со съемочной группой.

С помощью проектора, работающего на батарейках, я показал отснятые мною фильмы о племенах намба, обитающих на острове Малекула, о жителях острова Эспириту-Санто, а также кадры прыжков с вышки, которые демонстрируют туристам обращенные в христианство островитяне с западного побережья Пентекоста. После просмотра меня засыпали вопросами. Настоящие ли это люди? Где они живут? Почему они одеты по-другому? Не меньше десятка раз я крутил им фильмы, но они хотели их смотреть снова и снова.

Во время съемок мы жили в небольшой хижине, которую обитатели деревушки построили специально для нас, питались одной с ними пищей. Это были, как правило, батат и таро, а разнообразие в меню вносили такие деликатесы, как жареные громадные богомолы — зеленые, с металлическим отливом кузнечики. Они довольно приятны на вкус, если не задумываться над тем, что ты жуешь. Ну а при избытке воображения вкус их напоминает икру, намазанную на ломтик слегка поджаренного гренка...

Жители Бунлапа — земледельцы, они выращивают батат, и от его урожая зависит их существование. Мы лакомились лаплапом — пудингом, который туземцы приготовляют из батата, таро или маниоки, рыбой и разными тропическими яствами — древесными крабами, летучими мышами, спрутами и так далее. Кое-какие съестные припасы мы захватили с собой, в том числе и лапшу, повергшую островитян в изумление. Всякий раз, когда мы наматывали ее на вилку, они смеялись до колик.

В дождливые дни я вел занятия с пятью подростками и двумя взрослыми бунлапцами. С помощью упрощенного латинского алфавита я научил их распознавать 17 самых употребительных звуков их языка и обозначать их буквами. За четыре месяца они научились читать и писать простые слова, а также познакомились с арифметикой, историей и географией новогебридских островов. По окончании занятий я обычно включал транзистор. Сначала мои ученики изъявляли желание разломать его, чтобы посмотреть на людей, которые прячутся внутри, но потом привыкли и слушали с удовольствием.

Обычно мы слушали передачи из Вилы, где размещается англо-французская администрация островов Новые Гебриды. Эти передачи ведутся на французском и английском языках, а также на «пиджин-инглиш» ( 1 Искаженный английский язык, распространенный в Океании.). В конце передачи, когда диктор прощался со слушателями, островитяне, считая, что прощаются именно с ними, вежливо отвечали: «Тата — до свидания».

Каждый вечер мы собирались вместе с мужчинами и за чаем из листьев мандаринового дерева беседовали об их житье-бытье. Немаловажное место в этих разговорах занимали прыжки с вышки.

Существует легенда о том, почему островитяне стали прыгать. В ней говорится следующее: жил однажды человек по имени Тамалие, который очень дурно обращался со своей женой. Не выдержав, та убежала от него и взобралась на высокую индийскую смоковницу. Тамалие отыскал жену и полез доставать ее. Тогда она привязала к лодыжкам лианы и, когда Тамалие совсем уже собирался ее схватить, прыгнула вниз. Женщина благополучно приземлилась, а злобный Тамалие, бросившийся вслед за ней, разбился насмерть.

С той поры-мужчины, желая показать, что они не уступают женщинам в отваге, стали тоже прыгать с высоты.

Прыжки с вышки имеют и дополнительные психологические функции: таким образом утверждают свое «я», а также во всеуслышание говорят о своих проблемах. Кое-кто, перед тем как совершить прыжок, рассказывает о семейных неурядицах. Жены тем временем стоят внизу и слушают.

Две недели у меня на глазах сооружалась тридцатиметровая бунлапская вышка. Это подлинное чудо строительного искусства. На сооружение пошло семь тысяч метров лиан и виноградных лоз, которыми скрепили тысячу жердей и толстых веток. Во всей конструкции нет ни одного гвоздя, ни единого кусочка проволоки — одним словом, ничего, чем пользуются при строительных работах европейцы.

На стройке царила удивительная атмосфера взаимопомощи. Одни мужчины собирали в лесу стройматериал, другие возводили с шутками и песнями башню. Когда стали вырисовываться очертания вышки, у меня возникло ощущение, будто на моих глазах родилось живое существо. Оно, казалось, будет жить своей жизнью, независимо от воли людей, породивших его.

По обычаю во время стройки женщины не допускаются на площадку; им даже запрещается проходить в поле мимо места, где складывают строительный материал. Поэтому женщины протаптывают для себя особые тропинки.

Во время строительства я неоднократно залезал с фотоаппаратом в разные небезопасные места, и бунлапцы подшучивали надо мной. Мое отчаянное заявление о том, что я тоже буду прыгать, они встретили с недоверием. «Кэл, твоя думает, ты можешь прыгать бамбай (когда-нибудь)?» — спросил один из них.

В ответ я загадочно улыбался.

Строили вышку всей деревней. Это заняло десять дней, и еще три или четыре дня ушло на сооружение многочисленных деревянных трамплинов. Каждый прыгун сам выбирал для себя лианы. Поскольку я не полагался особенно на собственное умение, мне пришлось обратиться за помощью к моим друзьям из деревни.