Читать онлайн «Журнал «Вокруг Света» №01 за 1970 год». Страница 20

Но... И по сей день исследователи ищут остальные страницы этой бесценной рукописи. И ключ позволяет читать лишь начальные четверостишия из строф десятой главы. Их продолжения — на других страницах. К тому же, и на самой странице, помеченной цифрами 66 и 67, не все стихи подчиняются принципу «шестнадцатой строки», — очевидно, шифруя текст, А. С. Пушкин в некоторых местах, сбиваясь со счета, допустил неточности, в которых исследователи не могут разобраться до сих пор.

Будут ли найдены остальные страницы зашифрованной рукописи, займут ли они свое место в Пушкинском доме?

В. Малов

В 2700 году до нашей эры повелитель Обоих Египтов фараон Нефрикаре отправил своего военачальника Хирхуфа в страну Актин; тот дошел до огромного леса к западу от Лунных гор и увидел там «маленьких людей, живших на деревьях, танцевавших и певших для своего бога». Хирхуф был настолько поражен увиденным, что срочно описал это зрелище и отправил в тот же час фараону гонца с папирусом.

Повелитель, коему к середине царствования порядком надоели стандартные придворные удовольствия, с тем же гонцом, одаренным тремя кольцами медной проволоки, немедленно отправил своему вельможе подробнейшую инструкцию по доставке одного чудо-карлика в столицу. Этот документ своей обстоятельностью способен вызвать зависть не у одного составителя инструкций для ночных сторожей:

«...Когда он будет спать, выбери доверенного человека, дабы спал с ним, и не менее десяти раз в ночь заходи в его палатку и смотри: все ли в порядке?

Когда он взойдет с тобой на корабль, назначь по одному человеку стоять с правого и левого бортов, дабы следить: не упал ли карлик в воду.

Божественная Светлость — говорю тебе: желаю видеть карлика больше, нежели урожай Синая и дерево Пунта».

Поучительная инструкция навеки осталась выбитой на фасаде Хирхуфовой гробницы в Саккаре, из чего можно заключить, что Хирхуф успешно провел мероприятие и доставил карлика пред очи владыки. И это, очевидно, явилось ярчайшим подвигом его жизни.

Так состоялось первое знакомство цивилизованного мира с неведомыми маленькими людьми, живущими в лесной чаще.

Встреча эта у египтян была не последней, потому что вскоре пришел с верховьев Нила и занял свое место в египетском пантеоне лесной бог — бородатый карлик Бэс. В его храме служили специально привозимые из страны Лунных гор маленькие люди. В Саккаре на рельефах царских могил V династии сохранились изображения человечков с выпуклым лбом: воздев руки к небу, они пляшут, широко раскрыв рты.

Греки узнали о таинственных лесных карликах от египтян. Очевидно, сведения эти были сильно преувеличены, или в данном случае, лучше сказать, преуменьшены. Во всяком случае, греки назвали карликов «пигмеями» — «пигмаиой», что означает «величиной с кулак». Видели ли греки их? Скорее всего нет. Это тем не менее не помешало им ввести пигмеев в свои легенды. Гомер, описывая в «Илиаде» битву между греками и троянцами, вспоминает пигмеев нижеследующим звучным стихом:

...С криком таким журавли пролетают под небом высоким.

Прочь убегая от грозной зимы и дождей бесконечных,

С криком несутся они к океановым быстрым течениям,

Смерть и погибель готовя мужам низкорослым — пигмеям,

В утреннем сумраке злую войну они с ними заводят.

Для Аристотеля тем не менее пигмеи — реально существующие люди, однако уже не лесные обитатели, а троглодиты, живущие в пещерах:

«...жилища их так же малы, как и они сами, и находятся в земле».

Почему в земле? А вот почему.

Задолго до Гомера и Аристотеля герой древнегреческих мифов Геракл уже столкнулся с пигмеями, и при обстоятельствах не самых для него приятных. Одолев сына Земли Антея, герой возлег опочить от подвигов. Тут-то из глубоких нор вылезли люди величиной с кулак, коварно подкрались к спящему Гераклу и пытались связать его. Пробудившийся Геракл сгреб нападавших могучей дланью, бросил в львиную шкуру, после чего след их затерялся.

Аристотель, хотя и опирался на реальные источники (В частности, во II томе «Истории» Геродот упоминает о карликах, живущих у истоков Нила. — Прим. авт.), не избежал влияния мифа.

Ну, а после Аристотеля реальность существования маленьких людей подвергалась все большему сомнению.

— Что за пигмеи? — говаривали ученые мужи, степенно прохаживаясь в Пропилеях. — Кто их видел? Никаких пигмеев нет и быть не может.

Переместившись в область чистой фантазии, пигмеи были отданы на откуп художникам-керамистам, и одним из любимых сюжетов, изображаемых на греческих вазах, стали маленькие (действительно с кулак) люди, празднующие победу над журавлями. Воздев руки к небу, они плясали, широко раскрыв рты.

Но их уже никто не видел. Они исчезли, как исчезла их страна у подножья Лунных гор. Исчезли сами Лунные горы. Затерялись истоки Нила.

Уже для римлян выражение «искать истоки Нила» было синонимом заведомо бессмысленного занятия. Путь в страну пигмеев был накрепко забыт, и изображение пигмеев на помпейской фреске вряд ли означает нечто большее, чем отголосок старых-старых греческих легенд.

Для научных сотрудников средневековых университетов пигмеи были темой для таких же схоластических построений, как дискуссии о том, «может ли Господь Бог создать такой камень, который не в силах поднять Господь Бог».

В XIII веке Альберт Магнус, доктор универсалис из Кельна, в своем труде «Суть ли пигмеи люди?» убедительно доказал, что пигмеи суть не люди, ибо: первое — они не обладают философией, второе — искусством и третье — стыдом.

Все свои заключения христианнейший доктор произвел на основании описания пигмеев у Аристотеля. А все написанное Аристотелем — каждая буква! — почиталось доктором (как и его коллегами по кафедре) за непреложную истину.

Последующие полтысячелетия не принесли никаких новых сведений о пигмеях, а наступивший энциклопедический XVIII век напрочь отверг их вместе с циклопами, летающими гипербореями, людьми с песьими головами и прочими порождениями неистовой фантазии древних.

Но в XIX веке путешественники, исследовавшие Африку, принесли в Европу рассказы туземцев о воинственных карликах, живущих в непроходимом лесу где-то у подножья Рувензори. Рассказы эти удивительным образом совпадали с преданиями древних историков.

И тогда снова начали искать пигмеев — «людей ростом с кулак».

При дворах африканских владык европейцы, несомненно, встречали пигмеев — танцоров, телохранителей, шутов. Путешественники видели их в упор, но не признавали за пигмеев; те никак не влезали в Аристотелево описание. А посему они склонны были считать их либо детьми, либо лилипутами, которые не бог весть какое чудо и в Европе.

В 60-х годах прошлого века американский зоолог Поль Дю Шайю разыскивал в лесах Габона горилл. И он слышал от своих проводников рассказы о племенах карликов-охотников, которые добросовестно изложил в отчете об экспедиции, сделав примечание, что сам относится к этому не без сомнения.

Научная общественность с интересом восприняла рассказ о гориллах, но что касается карликов... Что касается карликов, то европейские коллеги подняли (со всей, конечно, академической корректностью) Дю Шайю на смех. «Больно уязвленный несправедливой и жестокой критикой, я вновь отправился во внутренние районы Габона», — пишет Дю Шайю.

Милях в ста пятидесяти от побережья в чаще леса он наткнулся на несколько очень маленьких хижин, таких маленьких, что трудно было принять их за человеческое жилье. Хижины, крытые листьями, были в метр вышиной. Дю Шайю решил было, что в глубине хижинки восседает, как водится, деревянный божок с губами, густо вымазанными жиром. Но проводники ашанго утверждали, что это и есть жилище тех самых карликов-обонго, о которых они рассказывали.

«Держа перед собой связку разноцветных бус,— повествует Дю Шайю, — я медленно подошел к хижинам. Но наша предосторожность оказалась напрасной. Мы нашли в хижинах трех старых женщин и юношу, который не успел убежать. Я протянул им бусы. Одна из старух осмелела и принялась высмеивать мужчин за то, что они от нас убежали. Она сравнивала их с пугливыми нченде — белками, которые пищат «ке-ке-ке», и стала превесьма забавно передразнивать писк и движения белки, виляя своим маленьким телом».

Дю Шайю первым из ученых перешагнул порог мифа и увидел пигмеев такими, какие они есть в действительности.

Они не были с кулак величиной. Они не жили в земле.

Это были люди: бородатые мужчины ростом с десятилетнего мальчика, женщины — чуть поменьше и совсем крошечные дети. Дю Шайю записал, что кожа у них желтоватого цвета, значительно светлее, чем у высокорослых африканцев. В стране ашанго к пигмеям относились доброжелательно и даже чуть боязливо: смелые охотники, они не знали себе равных на лесной тропе. Добычу они обменивали в деревнях ашанго на бананы, просо, соль и калебасы. Вокруг своих стоянок пигмеи устраивали так много ловушек и западней, что ходить там было просто опасно. Они не жили подолгу на одном месте, меняя свою стоянку, как только редела вокруг дичь. Но они никогда не покидали пределы земель ашанго.