Читать онлайн «Лондон. Прогулки по столице мира». Страница 7

Я провел множество выходных, прогуливаясь по улицам Сити и пытаясь вообразить (это было невероятно сложно), как выглядела данная местность, когда тут не было ничего, кроме речных перекатов, сновавших над болотами птиц и плескавшегося в воде лосося. Музеи немногим сумели мне помочь. В них оказалось столь мало реликтов доисторического Лондона, а последние были столь невзрачны на вид, что вскоре я отказался от этой затеи и мысленно отправился в более близкие по времени эпохи, первой из которых стала эпоха римского Лондона.

И вот здесь мне действительно повезло. В то время я познакомился с замечательным человеком, ныне покойным Дж. Ф. Лоуренсом. Он, как и любой человек, родившийся в девятнадцатом столетии, имел очаровательную привычку быть точным в мелочах и потому называл себя антикваром. Всякий раз, когда я слышу, как люди обвиняют Диккенса в том, что он утрировал характеры своих персонажей, я вспоминаю Лоуренса, которого работавшие с ним в Сити землекопы называли не иначе как «Каменный Джек». Он был под стать персонажам Диккенса. Внешне Лоуренс весьма напоминал добродушную лягушку. Это был коренастый человек небольшого роста, имевший привычку пыхтеть и надувать щеки во время разговора. Обычно он носил рубашку из голубой саржи с жестким белым воротничком и черный галстук. Его глаза весело поблескивали за стеклами очков в стальной оправе. У него были седые волосы и усы и розовое, как у младенца, лицо. Его донимала астма, при этом он питал пристрастие к крепким тонким сигарам с обрезанными концами, что отнюдь не улучшало состояние его здоровья. Курение этих отвратительных маленьких петард всегда заканчивалось приступами кашля, но, придя в себя, он весьма элегантно продолжал беседу, причем делал это с таким видом, словно ничего не случилось.

Лоуренс считал прошлое более реальным и неизмеримо более интересным, нежели настоящее. Он проникал в прошлое почти как ясновидец. Бывало, он брал в руку римскую сандалию (кожа, из которой она была сделана, каким-то чудом уцелела в лондонской глине), прикрывал глаза и, склонив голову набок, начинал рассказывать о мастере, который когда-то ее сделал, о лавке, в которой ее продали, о римлянине, который купил эту сандалию, и об улицах давно исчезнувшего Лондона, по которым ступали ее подошвы. И хотя сигара несколько нарушала дикцию, рассказ создавал живую, наполненную яркими цветами картину давно минувшей жизни. Я никогда не встречал человека, который относился бы к прошлому с такой любовью. Думаю, было бы вполне естественно, стань Лоуренс в преклонные годы спиритуалистом и найди он, вступив в еще более тесный контакт с минувшими эпохами, общий язык с их обитателями.

В районе Вест-Хилл, что в Уондзуорте, Лоуренс держал один из самых необычных магазинчиков в Лондоне. Теперь это прачечная или что-то вроде того, и, проходя мимо, я каждый раз испытываю щемящее чувство, вызванное воспоминаниями о нескольких счастливейших в моей жизни субботних вечерах. Жил Лоуренс в верхней части города вместе с женой и дочерью, которая, насколько я помню, была медиумом. Над дверью магазинчика покачивалась закрепленная на кронштейне вывеска — знак «Ка» из древнеегипетской гробницы. Годами этот знак подвергался воздействию ветров и дождей, очищавших его от всего лишнего, пока наружу не выступило дерево, из которого он был сделан. Витрину заполняли кремневые наконечники для стрел, каменные топоры, египетские, греческие и римские древности, некоторые лишь в виде отдельных фрагментов. Все они не представляли большой ценности, поскольку среди посетителей магазинчика Лоуренса не было миллионеров. Его завсегдатаями были школьники, бедные студенты и заведующие школьными музеями. Но предметы, выставленные на витрине, являлись не более чем бледным отражением того, что хранилось внутри магазина. Едва переступив порог, вы понимали, что некий шквал времени обрушился на маленькую комнатку, расположенную в Уондзуорте. Глаза разбегались от обилия древностей из Ниневии, Вавилона, Фив, с островов Эгейского моря, Кипра, Крита, из Рима и Византии. В чаше с раствором можно было обнаружить почерневшую кисть мумии, а коробка из-под сигар была доверху заполнена серебряными денариями или коптскими украшениями, найденными в песчаных барханах Ахмима.

Сам Лоуренс бывал в магазине только по субботам, во второй половине дня. До самого вечера он стоял за прилавком с неизменной сигарой во рту. На то были особые причины. В течение недели ему приходилось выполнять определенные обязанности в Лондонском музее, равно как и в Ланкастерском и Сент-Джеймском дворцах, а делом его жизни были постоянные визиты в те районы Сити, где сносили дома. Там он заводил знакомства с рабочими, которые по субботам приносили ему все, что находили во время под обломками и в котлованах. Благодаря ему кое-кто из этих людей (а он знал их всех) познакомился с основами археологии. В двадцатые годы в Сити сносили и реконструировали огромное количество зданий, и фундаменты новых бетонных офисов углублялись в римский культурный слой в лондонском глиноземе. Лоуренс понимал, что надо пользоваться этой последней возможностью, чтобы спасти древности, которые, быть может, все еще таятся под землей.

Руководство музея Гилдхолла (лондонской ратуши), на территорию которого он постоянно вторгался, считало Лоуренса зловредным пиратом и во множестве подавало на него гневные жалобы. Полагаю, официальные представители Лондонского музея либо открещивались от Лоуренса, либо, когда откреститься не получалось, применяли к нему чисто формальные меры воздействия. Так или иначе, Лоуренс оставался непоколебим и многие годы продолжал заниматься своим незаконным промыслом. Он высматривал и выведывал, что происходит на стройплощадках, перешептывался с землекопами, продолжал заключать тайные сделки, укрываясь от любопытных взглядов за рекламными щитами или уединяясь с клиентами в пабах Сити. Все это приводило к тому, что по субботам в Уондзуорт тянулись целые процессии: рабочие несли загадочные предметы, бережно завернутые в перепачканные носовые платки.

Именно таким необычным способом собиралась выставленная в Лондонском музее великолепная коллекция изделий римской эпохи. Потребовались долгие годы и невероятное терпение, чтобы все это собрать. Порой Лоуренс получал сотню античных керамических поделок, порой — считанные единицы, но чаще всего проходили недели, прежде чем кто-либо из знакомых приносил ему фрагмент какого-нибудь изделия. Лоуренс знал наизусть историю каждого предмета или фрагмента. Содержимое его шкафов напоминало коллекцию незавершенных головоломок. Лишь достигнув глинозема и не найдя в нем обломков конкретной глиняной вещицы, он отказывался от идеи полностью восстановить данное изделие и только тогда замазывал отсутствующие фрагменты пчелиным воском и покрывал изделие красной охрой.