Читать онлайн «Старый Иерусалим и его окрестности. Из записок инока-паломника». Страница 49

Абиссинцы – самая бедная из всех религиозных общин в Иерусалиме. Их единоверцы, армяне, поселившись в Иерусалиме в турецкие времена, служа попеременно на их престолах и пользуясь оскудением их общины, умели лишить их всего ими здесь владеемого, как пишет о сем подробно Досифей Патриарх Иерусалимский[46]. В настоящее время только копты имеют (в храме Святого Гроба) свои престолы, прислоненные к западной внешней стене часовни Святого Гроба; подземельную же церковь Св. Елены, которая по фирманам принадлежит абиссинцам, армяне присвоили себе; равно как и принадлежащие им в галерее кельи, за что обязались снабжать их ежедневно пищею, состоящею из небольшой булки и похлебки (чорбы); но вытеснив абиссинцев из храма и удерживая крепко за собою завладенные ими таким образом места, обязательство, соединенное с сим, исполняют неохотно и пользуют бедных своих единоверцев такою пищею, о которой не видавши не можем составить себе никакого понятия, и сие навлекает на армян справедливый упрек в нечеловечности.

Абиссинцы со времен водворения в Иерусалиме Русской Духовной Миссии, всячески ищут сближения с нею – как бы чувствуя свое духовное сиротство. Так, абиссинский игумен, не зная, чем изъявить свое расположение к начальнику нашей миссии, прислал ему однажды свой жезл (род тонкой трости с медною ручкой). Преосвященный решился отблагодарить за сей подарок посылкою игумену напрестольного серебряного вызолоченного креста с финифтяными изображениями, осыпанными стразами, и поручил отнести этот подарок мне. Это было в августе месяце 1858 года. Часов в 12 отправился я в сопровождении драгомана г-на Фадлаллы Саруфа в абиссинское монастырское подворье, расположенное в развалинах древнего монастыря Свв. Апостолов, позади алтаря храма Воскресения Господня и Авраамиева монастыря. На площадку двора абиссинцев выходит купол с окнами подземного храма Св. Елены и тут же в садике в юго-восточном углу находится каменный голубец над местом обретения Креста. Церковь же их находится в здании Авраамиева монастыря внизу, смежно с коптскою церковью, с которою соединена темным коридором. Пройдя через двор, мы вошли в келью начальника, расположенную в юго-западном углу монастыря в древних развалинах. Это лучшая келья во всем подворье, своим состоянием ясно изображающая бедственное положение абиссинцев. Начальник их принял нас так ласково, как умел; он был одет в синей ряске с низкою камилавкою (афонского покроя) такого же цвета. Вскоре явился монах, умевший кое-как объясняться по-арабски, и при его-то посредстве устроился разговор, хотя и не без затруднений, ибо наш драгоман видимо затруднялся в понимании его беседы. Лицо абиссинского начальника кроткое, задумчивое, речь внятная и положительная, обличающая человека, получившего начатки духовного образования, манеры скромные; тут же было двое иереев, одетых в рясах и камилавках с повязкою (как у арабских священников). Келья начальника могла быть названа кельею разве по своей относительной величине, но была так же сыра, бедна и неопрятна, как и остальные, которые приличнее можно назвать чуланами, ибо свет в них проходит только через отверстие, служащее дверью. По стенам игуменской кельи висели кожаные и плетеные сумки, служившие футлярами к священным и богослужебным книгам, и тут же на веревках были развешаны без порядка церковные облачения. Я попросил позволения осмотреть их. Дьяконские облачения вроде наших стихарей из разных материй; оплечья вышиты шелками со священными изображениями, наприм. Матери Божией с предстоящими, а на плечах Ангелов священные фелони без рукавов, вроде плаща, облегают плотно около шеи. Лучшие фелони из красного штофа. Игумен на мои вопросы о состоянии их церкви отвечал мне, что она управляется синодом, состоящим из митрополитов и епископов, что особа, сопровождавшая их наследного принца в путешествии в Иерусалим, есть посредник между духовенством и правительством. В столице их Годурасе ныне 44 церкви и вообще в государстве довольно церквей и при каждой есть школа для первоначального обучения детей прихожан закону Божию. Есть монастыри мужские и женские. Бедность абиссинцев выразилась еще ярче в их хлопотах о обыкновенном угощении кофеем; не вдруг мы догадались, в чем состоит главное затруднение: оказалось, что у них всего одна чашка, тогда как нас было двое. Это объясняется кроме бедности еще и тем, что они находятся на содержании у армян, которые за право владения принадлежащими им престолами и кельями в храме Гроба Господня обязались доставлять им дневное продовольствие и, пользуясь их безответностью, кормят их хуже, чем добрый хозяин собак: на каждого человека они получают в день по небольшому ячменному хлебцу и порцию похлебки, похожей на помои.

Исполнив поручение, я просил игумена показать мне их церковь. Надобно было со двора спускаться вниз по нескольким ступеням. Церковь продолговатой формы, алтарь обращен на восток, темный и отделен от остальной части храма глухой перегородкой, служащей иконостасом, украшенным, как и у коптов, деревянною наборною мозаикою, перемешанною с перламутром и костью. Вход в алтарь через одни царские двери. На престоле под покровом доска в виде бруса мерою в пол-локтя длины и четверти полторы ширины (заменяющая антиминс); кроме сего на престоле лежал небольшой деревянный четвероконечный крест и еще какая-то точеная из дерева фигурка (о назначении которой дознаться не мог). Солея около иконостаса отделяется от остальной части храма замкнутою со всех сторон сквозною деревянною решеткою. Евангелие печатано в Лондоне (издание Английского Библейского Общества); остальные богослужебные книги писаны на пергамене. На иконостасе в беспорядке развешаны разные иконы, некоторые старинного греческого письма, другие армянского. А на том месте, где у нас помещается обычно образ Христа Спасителя, поставлено изображение Его, писанное бывшим иеромонахом Русской Духовной Миссии (ныне епископ) о. Феофаном. На южной стене две больших иконы греческого письма: одна изображает Спаса Вседержителя, сидящего на престоле, а по углам символические изображения четырех Евангелистов; другая – святого Архангела Михаила. Для женщин отгорожена решеткою западная часть храма. Между этою церковью и коптскою, расположенною рядом с нею, в темном коридоре, в нише за решеткою, поставлен образ Божией Матери Кесарийской; пред оным теплится неугасимая лампада. Когда мы проходили этим коридором, мимо иконы, то застали неподвижно стоящего пред нею абиссинца, закутанного в белое покрывало, перекинутое через плечо. Не раз в последствии времени случалось мне встречать подобные же фигуры абиссинцев, с кротким, как бы страдальческим выражением лица, стоящих на молитве, в разных местах храма Святого Гроба, особенно же на Голгофе. Прислонясь к какой-либо колонне, они стоят неподвижно по нескольку часов сряду, походя более на припаянную к колонне кариатиду, нежели на живое существо; удивляясь их терпению, молча проходил я мимо их, стараясь не замечать их, дабы не помешать их сосредоточенной молитве, и жалея в душе, что столь кроткие и бедные овцы Христова стада силою обстоятельств оставлены блуждать вне Истинной Церкви; это достойно сожаления тем более, что они чувствуют свое духовное сиротство и заметно ищут общения с православными, для которого пока главную преграду составляет взаимное незнание языка. Некоторые из иноков саввинской лавры еще помнят то время, когда в братстве их постоянно были по одному и по два абиссинца, что и дало возможность некоторым из любознательных иноков ознакомиться с разговорным абиссинским языком. Таков был нынешний настоятель саввинской лавры о. архимандрит Иоасаф; по ревности своей к православной вере, он не раз порывался идти в абиссинию на проповедь слова Божия, но был удержан от сего силою обстоятельств, ибо Провидение готовило его служить духовным нуждам своих православных собратий – иерусалимских христиан, которым он светит доселе светом своих иноческих подвигов и мудростью духовных советов. Три раза он достигал Каира с целью проникнуть оттуда на проповедь в Абиссинию, но каждый раз встречал к тому неодолимые препятствия; последний раз, заболев смертельно в Каире, выздоровел лишь тогда, когда дал обет возвратиться в свою обитель и пребывать в ней неисходно.