Читать онлайн «Наш Современник, 2005 № 12». Страница 45

Когда вы решаете этот вопрос для себя, задумайтесь: важна ли для вас Победа ваших отцов? Что, на ваш взгляд, выражает суть Второй мировой воины — памятник советскому солдату-освободителю с немецкой девочкой на руках или мемориал холокоста — гигантское скопление бетонных плит в центре Берлина? Первый путь ведет к духовному единению Востока, второй — к расколу Востока и покорению Украины.

Тем, кто хочет идти вторым путем, скажем словами вашего и нашего товарища, видного украинского физика и философа Николая Васильевича Кравчука: «Не пора ли признать как реально существующую „проблему незалежности та самостийности Галичини“? И начать решать ее, не откладывая в долгий ящик!» («Мифы смутного времени», стр. 83, Киев, 2005).

Быть за Восток — это не значит «быть против Запада». Это — быть против агрессии, идущей с Запада. Эту агрессивную силу сегодня организуют Соединенные Штаты, а ее идеологическое окормление выполняют сионизм и его сиамский близнец, холокостизм, вера в исключительную значимость гибели евреев. На этой неделе эта сила потерпела поражение, когда народы Франции и Голландии проголосовали против конституции Европы. Эта конституция поставила бы армии Европы под контроль HАТО, то есть под американо-израильский контроль. Израиль — даже не член НАТО, но на этой неделе впервые израильские парламентарии стали частью парламентского союза НАТО. Те, кто хотят ввести Украину в НАТО, собираются подчинить ее силам сионизма.

Наши враги пытаются соблазнить Украину, как они пытаются соблазнить Турцию, призраком вступления в Европейское сообщество: мол, сначала в НАТО, а потом и в ЕС. Это нереальная затея, пустой соблазн, как показало голосование. Судьба Украины лежит на Востоке, в союзе с Россией и Белоруссией, с Турцией и арабским миром, в сердце которого — Палестина. Недаром Киев лежит на пересечении линий, соединяющих Москву и Стамбул, Минск и Иерусалим. Дружба с Западной Европой нужна, но при условии, что Украина знает: её дом — на Востоке. Западная Европа, когда она освободится от американо-израильского контроля, может стать хорошим соседом, но об этом можно будет говорить, лишь когда Андромеда вспомнит о Персее-освободителе.

22 июня 1941 г. Германия и ее сателлиты начали войну против СССР. Это была война нового типа, какой не знала Россия — тотальная война на уничтожение. Декларированные цели войны были полностью подтверждены практикой. Речь шла о ликвидации СССР как цивилизации и как страны, о порабощении (в буквальном смысле) ее народов и истреблении значительной части населения. Идея геноцида претворялась в жизнь на оккупированных территориях с удивительным хладнокровием1.

На эту войну СССР ответил Отечественной войной. Это было столкновение цивилизаций с крайним напряжением сил. Война закончилась полным разгромом агрессоров примерно с равными потерями в живой силе СССР и Германии (1,3:1). Эта война была главным, полным и беспристрастным экзаменом всей советской государственности.

В этой статье речь идет о Красной армии, которая вела Отечественную войну непосредственно на поле боя. Армия — особая ипостась народа, в ней отражены важнейшие черты общества, которое ее породило и лелеет. Старшие поколения, пережившие войну, чувствовали свою армию, но плохо знали и понимали ее сущность (как и вообще «не знали общества, в котором живем»). Сейчас, когда целью военной реформы в РФ является искоренение именно сущности той армии, изменение ее «культурного генотипа», ликвидация нашей общей безграмотности стала срочной общенародной задачей. Что будет сломано в нашей культуре и в нашем народе, если будет кардинально заменена одна из его важнейших ипостасей? Об этом не говорят, а ведь именно это — главное.

Пониманию истории и современного состояния общества помогает изучение тех больших технико-социальных систем, на которых базируется жизнеустройство народа. Эти системы служат институциональными матрицами общества2. Сложившись в зависимости от природной среды, культуры данного общества, доступности ресурсов и конкретного исторического выбора, такие системы действительно становятся матрицами, на которых воспроизводится данное общество. Переплетаясь друг с другом, эти матрицы «держат» страну и культуру и более или менее жестко задают то пространство, в котором страна существует и развивается. Складываясь исторически, а не логически, институциональные матрицы обладают большой инерцией, так что замена их на другие, даже действительно более совершенные, всегда требует больших затрат, а может повести и к катастрофическим потерям.

Одной из важнейших институциональных матриц России являются ее вооруженные силы. Как особая социальная общность, армия есть ипостась народа, а как большая технико-экономическая система — ипостась народного хозяйства. В этих двух планах и рассмотрим сущность Красной (Советской) армии.

Как СССР стал воплощением России в XX веке, так и Красная армия стала воплощением, в новых исторических условиях, русской (шире — российской) армии. Советская революция не привела к слому цивилизационной траектории России и культурного генотипа ее армии.

Это отмечали и ненавистники Красной армии, и те, кто ею восхищался. Особенно примечательны слова тех, в ком оба эти чувства переплетались воедино. Еврейский поэт Яков Зугман пишет в таких внутренне противоречивых стихах:

В Красной армии не только сохранились и получили развитие типические черты российского войска. Исторически именно российская армия стала одной из важнейших матриц, на которых вырос советский проект, а затем и советский строй. В каком-то смысле армия породила советский строй. Вчерне советский проект был сформулирован на сельских сходах общинной русской деревни в 1905–1907 гг., но большая армия, собранная в годы Первой мировой войны, стала тем форумом, на котором шла доработка советского проекта уже в преддверии 1917 года.

В те годы российская армия превратилась в особый и исключительно важный социальный организм. Мировая война вынудила мобилизовать огромную армию, которая, как выразился Ленин, «вобрала в себя весь цвет народных сил». Впервые в России была собрана армия такого размера и такого типа. В начале 1917 г. в армии и на флоте состояло 11 млн человек — это были мужчины молодого и зрелого возраста. Классовый состав был примерно таков: 60–66 % крестьяне, 16–20 % пролетарии (из них 3,5–6 % фабрично-заводские рабочие), около 15 % — из средних городских слоев. Армия стала небывалым для России форумом социального общения, причем общения, не поддающегося политической цензуре. «Язык» этого форума был антибуржуазным и антифеодальным.

В тесное общение армия ввела и представителей многих национальностей (костяк армии составляли 5,8 млн русских и 2,4 млн украинцев). В армии возникли влиятельные национальные и профессиональные организации, так что солдаты получали большой политический опыт сразу в организациях разного типа, в горячих дискуссиях по всем главным вопросам, которые стояли перед Россией.

После Февральской революции именно солдаты стали главной силой, породившей и защитившей Советы. Вот данные мандатной комиссии I Всероссийского съезда Советов (июнь 1917 г.). Делегаты его представляли 20,3 млн человек, образовавших Советы — 5,1 млн рабочих, 4,2 млн крестьян и 8,2 млн солдат. Солдаты представляли собой и очень большую часть политических активистов — в тот момент они составляли более половины партии эсеров, треть партии большевиков и около одной пятой партии меньшевиков.

Долгая и тяжелая война соединила всю эту огромную массу людей в сплоченную организацию коммунистического типа. А. А. Богданов, изучая впоследствии само явление военного коммунизма, большое внимание уделил влиянию уравнительного уклада воинской общины, какой является армия, на ход русской революции. Это влияние было большим, например в германской армии, но в России оно к тому же наложилось на общинный крестьянский коммунизм основной массы военнослужащих1.

Очень важен был тот факт, что большая часть солдат из крестьян и рабочих, призванная в армию в годы Первой мировой войны, прошла «университет» революции 1905–1907 гг. в юношеском возрасте, когда формируется характер и мировоззрение человека. Подростками и юношами будущие солдаты были и активными участниками волнений, и свидетелями карательных операций против крестьян. Говоря о прямой связи между революцией 1905–1907 гг. и гражданской войной, Т. Шанин пишет: «Можно документально подтвердить эту сторону российской политической истории, просто перечислив самые стойкие части красных. Решительные, беззаветно преданные и безжалостные отряды, даже когда они малочисленны, играют решающую роль в дни революции. Их список в России 1917 г. как бы воскрешает список групп, социальных и этнических, которые особенно пострадали от карательных экспедиций, ссылок и казней в ходе революции 1905–1907 гг. …