Читать онлайн «Журнал «Вокруг Света» №12 за 1988 год». Страница 7

В тот день я работал в Малых Аджимушкайских каменоломнях, а мои товарищи Сергей Коновалов и Павел Лавренко ушли в Центральные. Собирался идти вместе с ними, но решил закончить обследование колодца, заброшенного со времен войны. Это сооружение мы обнаружили по надписи на стене: «Глубина 5 метров». Колодец был завален камнями и мусором, и, только начав разбирать завал, мы поняли, чего стоило обессилевшим полуголодным солдатам долбить в твердой породе эту яму.

Расчищали колодец несколько дней, приходили сюда и после ужина. Вместе с начальником одесского поискового отряда Константином Прониным мы не без основания считали, что на дне ямы отыщутся следы военного времени. Поисковик Александр Сависько часами стоял на дне колодца и насыпал в ведро камни, землю, тырсу. Потом мы вытягивали груз на канате.

Накануне Александр поднял ломик, кирку, несколько старых бутылок, винтовочные гильзы. На этот раз попалась сломанная саперная лопатка, два обгоревших факела из автомобильных покрышек, несколько рваных противогазов и длинная полуистлевшая веревка. Колодец оказался сухим, защитники Малых каменоломен так и не добрались до воды...

Закончив работу, мы запутанными ходами вернулись на базу — в большую и теплую, хорошо замаскированную комнату под землей. На камне, служившем нам столом, зажгли светильник, сделанный из старой гильзы. У стены мы складывали папки со всеми найденными в каменоломнях документами — обрывками фронтовых газет, продовольственных аттестатов, бланков военного времени. Подобных находок встречается немало, но мы всегда внимательны к ним: ведь эти клочки тоже несут крупицы информации.

Рядом с папками — коробки с гильзами, проржавевшее стрелковое оружие, рубашки от гранат. Такого добра в каменоломнях еще много. В первый же день экспедиции я увидел в камнях неразорвавшуюся гранату Ф-1 почти у самого входа в Малые каменоломни. Пришлось ее обезвредить. Рядом нашли несколько ампул, возможно, химических запалов для бутылок с горючей смесью.

Весьма странно среди нашей коллекции смотрелись женская расческа, деревянный детский кубик, побитая матрешка, глиняная свистулька-петушок и особенно — старые детские ботиночки. Эти вещи мы нашли в расположении госпиталя, который, как удалось установить, был развернут на базе санчасти 1-го запасного полка, остатками которого командовал старший лейтенант М. Г. Поважный (Здесь и далее примечания см. в материале В. Абрамова «Помним и ищем».).

В дневнике старшего лейтенанта А. И. Клабукова есть очень интересная запись, помеченная 10 июля 1942 года: «Тов. Неважный приобрел себе дочку Светланочку. Светланочка осталась без родителей. Ее родители еще числа 20 мая ушли из катакомбы за продуктами и не вернулись: убиты или у немцев. Девочка не по летам очень умная... Комполка Поважный, если выйдет из катакомбы и сохранит ей жизнь, счастливец»2.

Вещи, по-видимому, принадлежавшие Свете Тютюнниковой, мы и нашли в районе госпиталя. Других детей, насколько это известно по воспоминаниям оставшихся в живых защитников, в Малых каменоломнях тогда не было. Девочка не перенесла голода, она умерла где-то здесь, в сырых каменных коридорах.

Вместе с игрушками попались несколько обрывков книжных страниц из «Капитанской дочки». В дневнике Клабукова есть такая запись: «26.6. Весь вечер 25.6. читал вслух Пушкина А. С.». Значит, именно эту повесть читал старший лейтенант бойцам и раненым. Я с волнением перечитываю вновь старые пожелтевшие странички знакомой с детства повести...

Среди остатков медикаментов, жгутов и разбитых шприцев я нашел пластмассовый солдатский медальон. В нем оказалась анкетка семнадцатилетней медсестры Зины Гаврилюк. Она была среди последних защитников Малых каменоломен 3.

...Вернулся со своего участка работы мой давний друг и опытный поисковик Владимир Васильев. Принес еще один солдатский медальон. Отвинчиваем крышку: в условиях подземелий содержимое извлечь безопаснее, чем на поверхности, где тронутая тленом бумага иногда рассыпается. Осторожно разворачиваем бумажную трубочку. Читаем:

Мищенко Андрей Алексеевич. Рядовой. Кировоградская область, Ново-Егорьевский район, Табурищевский сельсовет, село Табурище.

В графе «Адрес семьи» в том же селе значилась жена бойца — Пелагея Ивановна Мищенко. Сразу по возвращении в Одессу я направил письмо в Кировоград: может быть, жива жена аджимушкайца? К письму в Кировоградском областном исполнительном комитете отнеслись внимательно. Вскоре пришел подробный ответ.

«Рядовой Мищенко Андрей Алексеевич,— сообщала секретарь исполкома Н. Послушная,— после Победы возвратился в село Табурище, раненный в ноги. Жена его, Мищенко Пелагея Ивановна, вместе с подругой Павлюченко Прасковьей Свиридовной летом 1944 года погибли в лесу, наступив на мину. Мищенко А. А. после полного выздоровления поступил в колхоз скотником... В 1954 году при переправе через Днепр Мищенко Андрей Алексеевич трагически погиб».

В полученном мной письме приведен рассказ второй жены солдата-аджимушкайца Серафимы Тимофеевны Мищенко, который она не раз слышала от Андрея Алексеевича. По его словам, вместе с шестью бойцами он вылез из каменоломен, три ночи искал партизан, но был захвачен в плен немцами. Потом Мищенко бежал, снова воевал на фронте, был ранен.

В тот вечер, когда я рассматривал с Васильевым медальон на нашей подземной базе, Сергей Коновалов и Павел Лавренко вернулись из Центральных каменоломен чрезвычайно возбужденными, и я почувствовал, что случилось нечто необычное. Ребята обследовали одну из заваленных штолен недалеко от протяженного обвала-рассечки, которым гитлеровцы хотели расчленить каменоломни. Дело у них продвигалось медленно: приходилось каждый раз оттаскивать из заваленной штольни крупные камни. Под одним из камней попалась алюминиевая ложка, котелок. Потом вытащили противогаз и винтовку с примкнутым штыком. Придавленные огромной глыбой обрушившегося потолка штольника, лежали останки солдата.

...Следом за Сергеем я проползаю мимо останков часового в узкий лаз. Судя по поясному ремню и ботинкам, часовой был рядовым. Документов при нем не обнаружили. Скорее всего мы так и не узнаем имени погибшего.

Лежавшие впереди камни откатились в пустое пространство, и я выбрался из лаза в замурованную взрывом комнату. После войны здесь никто не бывал и даже не подозревал, что в наиболее исследованной части катакомб есть нераскрытые штольни.

Фонарь осветил серые в трещинах стены. Кое-где виднелась облупившаяся побелка. Потолок, крепившийся рельсами и толстыми бревнами, накренился, не выдержав страшного взрыва. Под осевшей стеной виднелась раздавленная железная кровать. Дверь, которая вела сюда из штольни, привалило глыбами породы. Откуда-то тянулась электропроводка, оборванная при взрыве. На полу среди камней были рассыпаны винтовочные патроны, валялись цинковые патронные ящики, цветные карандаши, циркуль...

Сергей Коновалов бросился собирать коробки из-под пулеметных лент. И стоило потянуть один из железных ящичков, стенки его развалились, а под ноги посыпались исписанные карандашом посеревшие листы. Бумага сильно попортилась в местах прикосновения к ржавым стенкам и дну коробки. Оглядевшись, мы заметили под камнями почти целый пятидесятимиллиметровый ротный миномет. Рядом подобрали несколько дисков с патронами и нарукавную нашивку — комиссарскую звезду.

Почти посередине комнаты под слоем пыли лежали офицерский ремень, кобура от револьвера системы «наган» и планшет. Судя по беспорядку в комнате, командиры спешно эвакуировали штаб, вероятно, догадываясь по характерному стуку на поверхности о готовящемся фашистами взрыве. Но все унести они не смогли. От сильного взрыва рухнула многометровая толща каменного потолка. Спаслись все, кроме часового.

Со всей осторожностью мы перенесли найденные бумаги на нашу базу в Малых каменоломнях. И в ту же ночь, не в силах совладать с нетерпением, стали потихоньку разбирать едва видимые тексты. С первых же строк стало ясно, что документы относятся к концу июля — августу 1942 года, малоизученному периоду подземной обороны. Это был архив штаба 2-го батальона.

Сначала я раскрыл планшет. В нем лежал комсомольский билет № 0054403, выданный в 1940 году Тарарушкину Василию Ивановичу, 1922 года рождения. Этого имени в истории аджимушкайской обороны пока не встречалось. В графе об уплате членских взносов неизвестный нам политрук вывел чернилами: «Умер в военном госпитале».

Когда пришел ответ на наш запрос из Центрального архива Министерства обороны, выяснилось, что В. И. Тарарушкин, 1922 года рождения, имел звание младшего воентехника. В его личном деле значилось, что он пропал без вести в апреле 1942 года. Из письма мы узнали и о том, что мать Василия Ивановича проживала до войны в городе Павловском Посаде Московской области.