Читать онлайн «Журнал «Вокруг Света» №06 за 1972 год». Страница 8

За время работы экспедиции было найдено и описано более тысячи великолепных памятников архитектуры: наземные и подземные храмы, огромные города мертвых — некрополи. Исследования также подтвердили предположения о том, что строителями были именно кочевники.

В различных частях полуострова встречаются помещения, высеченные в твердых породах. Как правило, размеры их небольшие.

Интерьер имитирует юрту или чаще всего имеет в плане прямоугольные очертания. Это мечети, обители и усыпальницы мусульманских отшельников и святых. Но, безусловно, интересные с культурно-исторической точки зрения, они бледнеют по сравнению с одним необычным по масштабам и сложности для мира кочевой культуры подземным сооружением IX—X веков, расположенным у южного берега залива Сарыташ.

...Пустынное плато ступенями спускается к Каспию. И здесь прямо на скальном обнажении высечен портал подземного храма, известного у казахского племени адай под названием Шахбагата. Тысячелетие назад резец скульптора обратил безжизненный камень в фигуры животных, загадочные эмблемы, сложнейший орнамент и арабскую вязь надписей-эпитафий. Расположение фигур животных, надписи и другие элементы составляют строго продуманную композицию. Это, по существу, триптих, продиктованный построением портала. Слева и справа от портала — погребальные ниши. На стене одной из них помещена большая гравюра — бой конных лучников.

По углам центрального зала, вырубленного под землей, стоят четыре колонны с капителями. Высота их свыше двух метров, а сами капители — четырех различных и оригинальных типов. Свод центрального зала — купольный, с круглым отверстием для солнечных лучей в центре.

Высекая храм целиком под землей, зодчие древности проявили творческую смелость и чувство гармонии. Находясь в храме, понимаешь, что они действовали, пожалуй, больше как скульпторы, нежели строители, добиваясь полного слияния святилища с природой. Причем Шахбагата не имеет ничего общего с подземными буддийскими храмами и монастырями. Он самостоятелен и уникален. Находки экспедиции выявили и то, что памятники искусства на Мангышлаке относятся не к какому-то короткому отрезку времени — искусство всегда сопровождало жизнь кочевых племен этой «мертвой» земли.

На террасе «мертвой долины», рядом с мечетью, расположен некрополь. Его основные сооружения напоминают сооружения сельджукского искусства, которое продолжало традиции художников древнейших тюркских племен. Традиции эти не исчезли с падением сельджукской державы. Они продолжались вплоть до прошлого столетия. Свидетельство тому — петроглифы у горы Айракты на Мангышлаке, высеченные в XVIII—XIX веках.

Среди айрактинских изображений центральное место занимают сложные композиции охоты и сражений. Воины и охотники вооружены фитильными ружьями на сошках, саблями и пиками. В сражениях участвуют и конные, и спешенные воины. Художники стремились передать картину массового боя, а не поединков или стычек. Стрельбу из ружей ведут как воины, так и сами... ружья. Фронт каждой из сражающихся сторон построен из стрелков и многочисленных стволов, «самостоятельно» извергающих ураганный огонь. Впечатление плотной огневой завесы создают прочерченные из дул линии, передающие полет пуль.

Этот прием использован и в охотничьих сценах. Здесь главный герой среди животных — муфлон — желанная добыча каждого охотника. Встречаются изображения гепарда, который до недавнего времени жил в этих местах, горных козлов — тау-теке, а также лошадей и верблюдов.

Художники, которые работали у горы Айракты, не стремились «копировать» героев своего искусства. Они не боялись обобщений. Их произведения не предназначались в качестве иллюстраций по зоологии — здесь нет второстепенных деталей и ненужных подробностей.

Этим айрактинские петроглифы невольно, но настойчиво напоминают, как это ни парадоксально... первобытное искусство. Галерея Айракты XVIII—XIX веков — прямое продолжение искусства тех, кто вырубил почти за десять веков до этого храм в скалах у залива Сарыташ: искусствоведческий анализ изображений на скале Айракты и графики, украшающей некрополь IX—X веков, показывает — перед исследователями единая художественная традиция.

С. Смородкин, наш спец. корр.

...Истлели дерево и меха. Переплавлены золото и серебро. Оружие заржавело и превратилось в пыль. Но такие памятники, как архитектурные сооружения и другие выдающиеся образцы изобразительного творчества, дошедшие до нас на Мангышлаке, еще раз свидетельствуют: кочевые племена принесли в мир не только звон оружия и топот копыт...

Пожалуй, самым ярким направлением в искусстве, которое связано с кочевыми племенами, является так называемый звериный стиль. Изображения грифонов, свернувшихся в кольцо пантер или барсов, оленей, застывших в летящем галопе, сцены сражений диких зверей и птиц на золотых пластинах и сосудах, на скалах и стелах, на-вершиях и эфесах боевых кинжалов и мечей — все это мощное, с многочисленными ответвлениями искусство, несомненно, отражает каким-то до конца еще неясным образом не только социальный уклад, но и саму психологию кочевых обществ.

Звериный стиль, как и палеолитическое искусство, равнодушен к образу человека. Здесь, как и у художников палеолита, «героями» служат главным образом звери дикие, неприрученные. Звериный стиль — это откровенное восхищение силой и ловкостью, предельное проникновение в саму суть бытия диких животных: сильный побеждает слабого.

Звериный стиль многолик. Тысячелетия развития, огромная географическая протяженность не могли не сказаться на облике этого искусства, и исследователи различают несколько его вариантов. Родился ли каждый из этих вариантов самостоятельно или у всех у них единый исток?

Не ответив на это, невозможно решить, пожалуй, главную проблему, связанную со звериным стилем.

...Памятники звериного стиля находят в Монголии и в Причерноморье, в Тибете и на Иранском нагорье, на Алтае и в Туве. Карта распространения этих памятников как бы подчеркивает связь звериного стиля с кочевым миром — она четко накладывается на карту степных и горностепных районов Евразии, «классической» области кочевой культуры.

Но сами ли кочевники создатели этого искусства или оно порождение оседлых культур и лишь взято с собой в многовековой путь кочевниками? Иными словами, где родилось это искусство: в отгороженном от мира стеной укрепленном поселке земледельца или в открытой всем ветрам кибитке кочевника?

Видимо, все же истоки звериного стиля надо искать в каком-то одном, определенном районе. Несмотря на разнообразие звериного стиля, в нем можно выделить весьма устойчивые черты и в характере изображений, и в композиционных приемах, черты, являющиеся как бы основой для этого разнообразия. Например, в разных областях этого искусства были свои излюбленные «герои», но один персонаж присутствовал всегда — олень. В Причерноморье и Минусинском крае, на Алтае и в Монголии. Оленей изображали даже в тех краях, где они никогда не водились. Значит, был такой район, где однажды появилось то, что стало неписаным законом для всего искусства кочевников.

Но где искать его?

По мере накопления археологических сведений ученые выдвигали и отвергали немало гипотез. Сейчас уже не обсуждается вопрос ни о Центральной Европе, ни о Северном Причерноморье — там, как выяснилось, звериный стиль появляется в уже сложившемся виде. Не оправдало себя предположение о том, что этот стиль родился в ионийских греческих колониях Малой Азии.

Все новые и новые варианты звериного стиля открывали исследователи в Минусинских степях, курганах Алтая, на стенах Тагискенских мавзолеев в Средней Азии. Но и они не давали точного и четкого ответа на вопрос.

В конце 20-х годов советские археологи в Хакасии, близ реки Карасук, открыли погребения бронзового века с большим количеством никогда ранее не встречавшихся, необычных по манере исполнения художественных изделий. Эти изделия напоминают работы мастеров звериного стиля, но только лишь напоминают. Карасукские изделия можно назвать лишь предтечей его.

И вот недавно в результате работ советско-монгольской историко-культурной экспедиции были найдены — во всяком случае, есть все основания утверждать это — такие образцы, которые являются как бы переходным этапом между карасукскими изделиями и предметами звериного стиля в его классическом виде.

...Их издавна называют оленные камни — монументальные, высеченные из гранита, мрамора, базальта плоские стелы с изображением животных, чаще всего оленей (откуда и пошло их название). Они встречаются в Туве, Забайкалье и Монголии, но именно Монголию, видимо, следует считать центром их распространения. Долгое время считалось, что эти стелы начали создавать лишь в скифское время, примерно в VIII—VII веках до нашей эры. Но во время работы экспедиции были найдены камни, на которых ясно сочетается стиль карасукских мастеров с собственно звериным стилем. Предварительный анализ показал, что время создания таких оленных камней — конец II — начало I тысячелетия до нашей эры. Именно в это время, как считает большинство исследователей, формируются на территории Монголии древнейшие кочевые общества.