Читать онлайн «Смертельный выстрел». Страница 35

Наконец тирания миссионеров, их налоги и беспрерывные работы, которых они требовали от обращенных, между тем как сами жили в роскоши, предаваясь излишествам, хотя и проповедовали другим воздержание, побудили новообращенных к возмущению. Им помогли свободные индейцы, которые не хотели принимать христианства и кочевали в окрестных землях.

Вследствие этого, однажды, когда охотники и солдаты ушли куда-то в экспедицию, свободные идолопоклонники, соединившись с недовольными неофитами, вошли в миссионерский дом, скрыв оружие под широкими буйволовыми плащами, и по сигналу вождя напали на патеров и на тех из обращенных туземцев, которые остались верны последним. Восставшие поражали ножами и скальпировали всех попадавшихся под руку.

Конечно, женщины и дети подверглись той же участи.

Одному из монахов удалось уйти при начале побоища: это был человек известный в то время в Техасе. Он спустился в долину, следуя по правому берегу Сан-Сабы, но для верного спасения ему надо было переправиться через реку Колорадо, в которую впадает Сан-Саба. Это случилось во время половодья, и течение было так быстро, что ни для человека, ни для лошади не представлялось ни малейшей возможности переправиться.

Монах остановился на берегу и смотрел на другую сторону; сзади, к его ужасу, раздавался военный крик команчей, пустившихся за ним в погоню.

Монах считал себя погибшим, но в это мгновение как будто бы десница Божья распростерлась над ним, чтобы его защитить.

Итак, испанский миссионер стоял на берегу реки, с отчаянием устремив глаза на быстрый глубокий поток, через который нельзя было переправиться, не рискуя утонуть. Но в этот критический момент вдруг воды разделились и оставили сухой проход по дну.

Подобрав полы своей рясы, монах спустился на дно; ему удалось перейти на другую сторону, не замочив даже сандалий.

Когда прискакали команчи, река снова закрылась. На другой день их нашли на берегу; они все были мертвы и лежали на земле головами в одну сторону, как деревья, опрокинутые бурей.

Вот почему испанцы назвали реку «Рукой Божьей» (Бразос-де-Диос). Такую легенду придумали пасторы, чтобы устрашить непокорных неофитов и заставить их возвратиться в христианство, а собственно говоря — в невольничество.

Но легенда не принесла пользы, потому что с этого дня Сан-Сабская миссия так и осталась в развалинах.

К этому-то пустынному месту, впрочем, очень плодородному, живописному и удобному для колонии, полковник Армстронг решил вести своих переселенцев.

Его зять купил огромное пространство земли вокруг покинутой миссии, здания которой еще уцелели и требовали только небольшой починки, чтобы служить удобным жилищем.

Здесь больше века тому назад основались монахи, держа на виду в одной руке крест, а в другой скрытно — кинжал.

Новое нашествие приближалось к тому же месту, нашествие топора и ружья, которые, хотя и не выставлялись вперед, но и не скрывались предательски.

Река Бразос-де-Диос течет через степи, по которым никогда не проходила коса, через степи, покрытые такой роскошной растительностью, такой высокой травой, что на одной десятине можно бы собрать огромное количество сена; степи эти так обширны, что их нужно измерять не десятинами, а милями, да и это дало бы лишь слабое понятие об их громадном пространстве.

Пределом им как бы служат голубое небо и горизонт, который в глазах путешественника изменяется постоянно, и поэтому ему кажется, что они не имеют границ и что он проходит по зеленому морю, такому же беспредельному, как и океан. Лошадь служит ему кораблем в этом море.

В некоторых местах эта огромная поверхность представляет несколько однообразный вид, но, впрочем, не везде, потому что там и сям она усеяна деревьями, растущими то одиноко, то рощами, или перелесками, которые кажутся как бы островами в океане. Сходство так поразительно, что название это было им дано людьми англо-саксонского и нормандского племени, предки которых переплыли Атлантический океан и внесли в колонии морские понятия и морские названия.

Не более четверти столетия тому назад на этом громадном пространстве зелени редко встречался человек, особенно человек цивилизованный, а еще реже его жилище. Если он и показывался иногда в лесах, то не в качестве обитателя, а лишь как путник. Ему не принадлежали стада буйволов, диких лошадей с длинными хвостами и развевающимися гривами, а также ни гордый олень, ни быстроногая газель; он не имел никакой власти над этими животными. Земля, по которой он ступал, служила для них свободным пастбищем, как для него свободным проходом. Когда он появлялся среди них, присутствие его почти их не тревожило. Люди могли с гордостью считать себя победителями и господами великого океана, но не могли похвалиться, что были хозяевами этого изумрудного моря, которое простирается между Сабиной и Рио-Гранде; до сих пор цивилизованный человек едва показывался на их берегах.

Потом он вступил в это море и возделал небольшую его часть, слишком ничтожную в сравнении с громадным пространством, которого еще не касался плуг и не попирала нога разведчика. Еще и теперь путешественник может целыми днями на равнинах, покрытых травой, не встретить ни дома, ни даже трубы между деревьями. Если он заметит дымок, стороной подымающийся к небу, то он знает, что это дорожный костер, зажженный таким же, как и он, путешественником.

Дымок этот может также выходить из лагеря людей, с которыми лучше избегать встречи на зеленой поверхности степи-моря, подобно тому, как и на лазурной равнине океана не все попадающиеся люди бывают честными. Есть сухопутные акулы, так же как и морские, есть степные разбойники, так же как и корсары.

Нечто вроде шайки таких пиратов пробиралось по степям западного Техаса, спустя месяц по отъезде полковника Армстронга из Начиточеза.

Их было около двадцати человек; они сидели на диких техасских мустангах, и только под двумя были лошади из домашней американской породы, без сомнения, краденые.

Судя по наружности, они были индейцы. Лица их были разрисованы яркими цветами — белым, черным и красным, но тела не было видно; на них были надеты алые и синие одеяла, буйволовые плащи и лосиные рубашки. Штаны были из того же материала, а ноги были обуты в мокасины. Для дополнения индейского убора у них в черных развевающихся волосах были воткнуты пучки орлиных крашеных перьев, а вокруг шеи обвивались ожерелья из зубов пекари и медвежьих когтей, нанизанных очень густо.

Это были не воины. Индеец, отправляющийся на грабеж, скорее избегает войны, особенно, если идет воровать к белым, поселившимся на границе.