Читать онлайн «"Англия: Портрет народа"». Страница 16

Верно и то, что шотландцы стали и основными создателями Британской империи: когда их мечты о собственной империи рухнули после безуспешной попытки основать колонию на Панамском перешейке в 1698 году, они с большим отличием служили в британской армии, строили дороги и мосты, становились великими купцами и владельцами огромных состояний. Знаменитый сигнал в Трафальгарском сражении — «Англия ожидает, что каждый исполнит свой долг» — якобы поднял Джон Робертсон, уроженец Сторноуэя на острове Льюис, Шотландия. «В британских сеттльментах от Дунедина до Бомбея на каждого разбогатевшего англичанина, поначалу мало что имевшего за душой, приходится десять шотландцев, — пишет в 1869 году политик сэр Чарлз Дилк. И с озорством добавляет: — Странно, что Соединенное Королевство в народе еще не называют Шотландией». Весьма показательны в этом отношении последние слова генерал-лейтенанта сэра Джона Мура, шотландца из Глазго, смертельно раненного картечью в сражении при Ла-Корунья в 1809 году. У него, конечно, не было сомнений, кому он служил, и он умер со словами: «Надеюсь, народ Англии останется доволен. Надеюсь, моя страна воздаст мне должное».

Основой того, что историк-медиевист Джон Гиллингэм называет настоящим «тысячелетним рейхом» — в границах Британии, — являются представления англичан о своем моральном превосходстве чуть ли не со времен их обращения в христианство. А вот Вильям Мальмсберийский в своем труде «История английских королей» указывает на иную причину самопровозглашенного превосходства, а именно на женитьбу в VI веке короля Этельберта I на Берте, дочери rex Francorum[19].

Именно «в силу связи с французами варварский когда-то народ стал отходить от своих диких порядков и склоняться к более благообразному образу жизни».

В данном толковании именно французское влияние положило начало цивилизации англичан. Несомненно и то, что хотя норманнские завоеватели явились пять столетий спустя непрошеными, как только они установили власть над страной, англичане проявили необычайную склонность к восприятию идей континентальной Европы. Изменилось все — законы о браке, частной собственности, войне и половых отношениях. Браки между местными жителями и новыми правителями стали обычным делом, и к 1140-м годам представители английской элиты умели писать (на латыни) и называли свою страну (по-французски) «вместилищем справедливости, обителью мира, вершиной благочестия, зерцалом веры», в то время как Уэльс для них был «краем лесов и пастбищ… где изобилуют олени и рыба, вдоволь молока и пасутся многочисленные стада, но люди там живут звериного обличья». Рассказывая о шотландцах, Вильям Ньюбургский называет их «ордой варваров». «Это бесчеловечное племя посвирепее диких зверей, им доставляет удовольствие перерезать горло старикам, убивать малых детей, вспарывать животы женщинам». Ирландцы, по мнению хрониста Джеральда де Барри, «такие варвары, что у них и культуры нет никакой… народ это дикий, образ жизни имеют скотский и ничуть не отошли от допотопных обычаев примитивного земледелия». Хронист Ричард Гексемский приходит в ужас от того, как по-варварски ведут войну шотландцы:

«[Они] убивали мужей на глазах жен, а потом забирали женщин с собой вместе с остальной добычей. С них — вдов и девственниц — срывали одежду, связывали вместе веревками и ремнями и уводили прочь под прицелом лучников, подгоняя остриями копий… Этим скотоподобным людям все нипочем — супружеская неверность, кровосмешение и другие злодеяния, — и когда им наскучивало забавляться со своими жертвами, они или оставляли их себе как рабынь, или продавали другим варварам в обмен на скот.»

Чувствовать свое превосходство англичан заставляло не только то, как они трудились на земле и воевали, но и как относились к половой жизни. В описании Иоанна Солсберийского — одного из священников, ставших свидетелями убийства святого Томаса Беккета в Кентерберийском соборе, — валлийцы живут «как скоты»: «кроме жен у них есть и наложницы».

Во всяком случае, по этим комментариям видно, что выражение «Бремя Белых» придумано не в XIX веке. В веке XX англичане хоть и научились избегать обобщений относительно обитателей Вест-Индии или Азии, но все же не стеснялись делать огульные утверждения о ближайших соседях. Детский стишок

Таффи был валлиец, был этот Таффи вор;

Он в дом ко мне забрался и мое мясо спер;

Пошел я к дому Таффи, а Таффи дома нет.

Он в дом ко мне забрался, и в доме нет котлет

исключен из большинства детских антологий, но в магазинах старой книги его по-прежнему можно найти. Скорее всего, речь идет о грабительских набегах во времена, когда между Уэльсом и Англией существовала граница. Но даже в наши дни, когда все воспринимается более болезненно, англичане по-прежнему представляют валлийцев в карикатурном виде, считая их льстивыми, двуличными пустозвонами, исполненными фальшивой сентиментальности. В 1997 году телевизионный обозреватель «Санди таймс» (один из многих шотландцев, отправившихся пытать счастья в Лондон), критикуя изобилующие в английских «мыльных операх» стереотипы и посчитав, что Уэльс в рамках союза — нечто незначительное, написал, что «относительно Уэльса существует целый ряд предрассудков. Всем известно, что валлийцы — словоохотливые лицемеры, безнравственные лгуны, низкорослые, узколобые, подлые, уродливые, драчливые тролли». Позже он понял, что многих валлийцев от таких стереотипных представлений давно уже просто тошнит: они направили эту статью Рэю Сингху, комиссару Уэльса по расовому равноправию. Английские предрассудки в отношении Шотландии не так оскорбительны. Над шотландцами подшучивают за их посредственность и угрюмость: в том смысле, что, как отмечал П. Г. Вудхаус, «совсем не трудно различить, где обиженный шотландец, а где — солнечный лучик». Валлийцев, когда про них вообще говорят что-то доброе, восхваляют за их «кельтские» качества — как поэтов и певцов, — а шотландцам, особенно не горцам, воздают должное как докторам, юристам, инженерам и бизнесменам. В продолжение этих общих представлений англичане считают, что шотландцы — народ упрямый, вздорный и прямодушный (если не наберутся)[20]. Еще бы, ведь оба величайших морализатора английского общества XX века — и архиепископ Козмо Ланг, и первый босс Би-би-си Джон Рейт — были шотландцами.

Конечно, вполне возможно, что и тот и другой набор общих характеристик существует по той простой причине, что они верны. Но то, какими англичане видят своих соседей, должно раскрыть нам нечто и о самих англичанах. И Шотландию, и Уэльс Англия, по сути дела, аннексировала. Однако шотландцы явно видели себя в этом союзе равными партнерами[21], став свидетелями того, как король Шотландии Яков VI взошел на английский трон как король Яков I (хотя некоторые из них до сих пор обижаются, когда нынешнюю королеву называют Елизаветой II: у них не было Елизаветы I). Они сохранили и сохраняют по сей день свою судебную и образовательную систему, а также собственную интеллектуальную традицию. Отношения же между Англией и Уэльсом, наоборот, никогда даже близко не походили на отношения равных. Княжество Уэльс стало придатком Англии еще в начале XV века, сразу после подавления восстания Оуэна Глендоуэра против колонизаторов.