Читать онлайн «ИСКУССТВО ОСТРОВА ПАСХИ». Страница 119

Большую роль в дальнейшем развитии пасхальского искусства сыграло прибытие на остров в 1877 году Александра II. Салмона, наполовину таитянина. К этому времени миссионеров опять изгнали, а единственного иностранного поселенца из мирян убили. Владея утвердившимся на Пасхе таитянским диалектом, Салмон, естественно, стал гидом и переводчиком сперва для немецкой экспедиции на «Гиене», затем для американцев на «Могикане». Он помог гостям приобрести деревянные резные изделия, включая вновь появившиеся из тайников дощечки с письменами. Видя, что иноземцев больше всего привлекают великолепно отделанные деревянные фигурки, изображающие длинноухих изможденных людей, а также некоторые другие портретные фигурки и атрибуты, известные внешнему миру еще со времен короткого визита капитана Кука, Салмон научил обнищавших островитян наладить коммерческое производство тех деревянных поделок, которые пользовались наибольшим спросом. В 1888 году остров был аннексирован Чили, установились более регулярные связи с внешним миром, и коммерческая продукция стала расти. Поскольку те самые люди, которые раньше вырезывали фигурки для себя, теперь начали изготовлять их в больших количествах для продажи, в переходный период, начавшийся около 1888 года, не видно почти никакой разницы между функциональными и коммерческими изделиями искусства. Однако влияние миссионеров побуждало пасхальцев, занятых художественным промыслом, опускать такую деталь, как гениталии, а отсутствие личного интереса обычно вело к тому, что изделия становились грубее, шлифовка хуже, к тому же часто приходилось пользоваться привозным материалом, так как на острове становилось все меньше торомиро. Поэтому почти всегда можно различить вещи, созданные до и после начала этого важного переходного периода.

Массовое производство нескольких хорошо известных стандартных деревянных фигурок и тот факт, что остров изобилует большими статуями одного-единственного типа, вместе породили совершенно неверное представление, будто искусство Пасхи однообразно, стилизовано и напрочь лишено индивидуального творческого воображения. Старинные разнородные фигурки из дерева и камня, вывезенные до начала массового производства, стали считать нетипичными для острова, и все внимание сосредоточилось на растущем количестве стандартных изделий, которые ценились как этнографические диковинки в лавках древностей и занимали почетное место в музейных экспозициях. Спрос на нестандартные фигурки был невелик, они часто оседали в запасниках, и даже исследователи полинезийского искусства обходили их своим вниманием.

С началом коммерциализации вырезывание функциональных фигурок из дерева прекратилось, ведь плясовые атрибуты и эмблемы ранга вышли из употребления. Однако втайне изготовлялись, как и до миссионеров, мелкие каменные фигурки, собственные божки отдельных лиц и семей. До изгнания с острова миссионеры успели дать всем пасхальцам христианские имена и внести их в церковные книги. Успели изменить язык, вынудили спрятать в подземных тайниках языческое наследие. Но им не удалось искоренить культ предков и восхищение их долами, столь наглядно воплощенными в каменных исполинах, господствующих над голым островом. Миссионеры почитали эти монументы творением дьявола, даже иноземцам было невдомек, как переносили и воздвигали каменных великанов; мудрено ли, что для островитян волшебное могущество кровных предков было не менее реальным, чем любые учения о каком-то распятом на кресте неизвестном иноземце и его девственной матери. Даже после того, как христианство утвердилось в сознании пасхальцев прочнее, чем в умах большинства прихожан на материке, магическое наследие в тайниках сохраняло свою власть над островитянами. После отъезда миссионеров в 1871 году вплоть до учреждения постоянной миссии в 1935 году, когда прибыл патер Себастиан Энглерт, всеми церковными службами ведал учитель-полинезиец. И только естественно, что пасхальцы делили свою душу между официальной верой и родовыми тайниками. Сам учитель однажды написал епископу Таити письмо, в котором просил разъяснить, считать ли одного из пасхальских духов богом или демоном. Иноземные гости этой поры, включая Британскую экспедицию Раутледж в 1914 году и Франко-Бельгийскую экспедицию Лавашери и Метро в 1934 году, отмечали поразительную силу суеверий, владевших пасхальцами. Островитяне верили, что в каждой пещере, в каждом закоулке обитают аку-аку — духи, которые вмешиваются во все людские дела, открыто общаясь с каждым, кто наделен хотя бы толикой волшебной силы мана.

Каждому посетителю Пасхи рассказывали про родовые подземные тайники, где под защитой духов хранилось ценное старинное наследство. Соблазняемые высоким вознаграждением, многие пасхальцы, казалось, были готовы провести гостей в свои тайники, но в последнюю минуту страх перед карой сверхъестественных сил неизменно брал верх, и тайна оставалась тайной. В двадцатом веке цепы повысились, искушение становилось все сильнее, и некоторые моаи маэа, извлеченные из хранилищ, покидали остров. Правда, в большинстве случаев пасхальцы так боялись аку-аку своих предков, что предпочитали красть изделия из чужих пещер, особенно тех, которые принадлежали вымершим родам. Многие гости Пасхи писали, что главное времяпрепровождение островитян — поиски скрытых пещер на обрывах и среди каменистых равнин.

Когда в 1955 году на остров прибыла Норвежская археологическая экспедиция, казалось, что процесс аккультурации пасхальцев завершен и церковь прочно утвердилась в жизни общины. Патеру Себастиану Энглерту, который прожил на острове двадцать лет и изучил ого лучше, чем любой другой иноземец, не давала покоя загадка: куда подевались многочисленные мелкие скульптуры и дощечки с письменами, виденные святым братом Эйро, когда тот высадился на острове девяносто лет назад. Все эти вещи исчезли внезапно, поэтому Энглерт предполагал, что их поспешили спрятать в подземные родовые тайники, которые до недавнего времени еще были известны некоторым родам. Патер Энглерт сам беседовал с островитянами, посещавшими родовые пещеры, и записал, что они устраивали ритуальную земляную печь уму такапу, чтобы испечь курицу и батат для охраняющего тайник аку-аку, прежде чем удалять камни, маскирующие вход. Записал он также, что пасхальцы уже в нашем веке уносили ночью покойников с христианского кладбища, чтобы захоронить их в священном родовом тайнике. Некоторые из ныне здравствующих островитян помнят даже, как старики предлагали им скульптуры из своих тайников, только чтобы им помогли добраться до пещеры и умереть среди языческих предметов. Однако Энглерт был убежден, что все пасхальцы, знавшие тайные пещеры, уже скончались, а нынешние островитяне настолько верны христианской церкви, что без раздумья сбыли бы все языческие предметы, если бы знали, где их найти.