Читать онлайн «Революция в Иудее (Иисус и еврейское Сопротивление)». Страница 38

Но воскресение Иисуса не означало, что он был божеством; это лишь причисляло Иисуса к избранному узкому кругу людей, включавшему Еноха, Илию (а в более поздних легендах — короля Артура, Карла Великого, Фридриха Барбароссу и других), чья роль заступников ставила их в глазах их преданных сторонников выше смерти. Постоянно повторяемая претензия, будто воскресение и божественность неразрывно связаны, превратила бы в божественных существ и всех вышеупомянутых героев, не говоря уже о более скромных персонажах историй о воскрешении, как Лазарь или сын вдовицы, воскрешенный Илией. Фарисеи верили, что все заслужившие этого люди (безразлично, евреи или нет) в один прекрасный день будут воскрешены из мертвых. А назареяне просто верили в то, что для Иисуса такое воскресение настало раньше, чем для других.

Поэтому еврейские религиозные авторитеты, фарисеи, не считали назареян еретиками. И действительно, назареян считали образующими особую группу внутри фарисейства, к тому же группу особо набожную. Первый вождь назареян, Иаков Праведный, брат Иисуса, славился своей преданностью Храму, дотошным исполнением мельчайших требований еврейского Закона и принятием рехабитских и назирейских обетов, которые принимали лишь самые набожные из фарисеев[112]. Назареяне соблюдали субботу, законы о разрешенной пище, законы о чистоте и законы о десятине — поступая так, были убеждены, что следуют указаниям и примеру самого Иисуса.

Назареяне считались разновидностью не только фарисейства, но даже и зелотства. Что Иисус был мятежником против Рима, было общеизвестно. Поэтому саддукейские и иродианские коллаборационисты рассматривали последователей Иисуса как потенциальных смутьянов. Время от времени назареяне подвергались преследованиям со стороны властей, особенно первосвященника. И в таких случаях они ждали поддержки и защиты от фарисеев. Когда назареянин Петр был арестован саддукеями, его спас от смерти фарисейский лидер Гамалиил[113]. Когда сам Иаков, лидер назареян, был незаконно казнен одним из первосвященников, фарисеи заявили энергичный протест и добились того, что этот первосвященник был снят с должности (в 62 г. н. э.)[114].

Обвинения «Деяний» в адрес фарисеев, будто бы преследовавших назареян, — такая же ложь, как аналогичные обвинения, сделанные в Евангелиях в связи с самим Иисусом. У фарисеев не было никаких причин преследовать назареян. Они не учили никакой доктрине, противостоявшей фарисейскому иудаизму. Ничего еретического и богохульного не было в том, чтобы верить, что Мессия пришел в лице Иисуса, которого Бог вернул к жизни и который скоро возвратится.

Большинство фарисеев в это не верили, но в то же время среди них имело хождение множество разных христианских верований. Назареяне посещали те же самые синагоги, что и прочие фарисеи, присоединялись к ним при богослужении в Храме и разделяли с ними безо всякого различия все обряды иудаизма. Так продолжалось в течение шестидесяти лет после смерти Иисуса, пока в конце концов в результате событий, которые нам предстоит описать, не произошел раскол между назареянами и прочими фарисеями.

Назареяне принимали также участие в миссионерской деятельности, которой занимались в тот период фарисеи, и фактически были одной из самых успешных миссионерских групп среди фарисеев. Они приобрели много сторонников внутри самой фарисейской партии, в частности, к ним примкнули многие священники из низших рядов духовенства, недовольные коллаборационистской политикой клики первосвященника[115].

На более широком поприще миссионерской деятельности среди неевреев назареяне имели заметный успех. Назарейские группы возникли во многих городах империи, включая и сам Рим. «Благая весть», что Мессия уже явился и скоро вернется, была привлекательна для многих, кого не могло бы привлечь обычное фарисейство.

Следует, однако, помнить, что все фарисейское движение, а вовсе не одни назареяне, переживало фазу быстрой экспансии и ревностной вербовки прозелитов. Царство Адиабена в Месопотамии было обращено в фарисейский иудаизм примерно через десять лет после смерти Иисуса. Римские писатели с тревогой свидетельствуют о распространении иудаизма в Римской империи.

Подобно другим фарисеям, назареяне признавали две степени обращения в иудейство. Полное обращение включало обрезание, принятие еврейского закона в его полном объеме и принятие еврейской национальности. Но признавалось и некое частичное обращение в еврейскую веру — причисление к «богобоязненным» или «привратным прозелитам». Требования к такому обращению были куда менее строгими и не включали ни обрезания, ни перемены национальности. Словом, этих прозелитов можно определить как «сочувствующих иудейству».

Ожидалось, что в грядущие дни Мессии лишь меньшинство населения мира предпримет полное обращение в иудейство, а большинство станет «богобоязненными», признавая только «семь законов сынов Ноя», но чтя евреев как «нацию священников». Назарейские группы новообращенных содержали прозелитов обоих типов, и следует снова подчеркнуть, что это была характерная фарисейская модель миссионерства, и здесь назареяне ни в чем не отличались от фарисеев. Те назарейские новообращенные, которые принимали полное обращение, должны были соблюдать еврейский закон полностью, как это делали и сами назареяне.

Теперь мы подходим к поворотной точке в развитии движения Иисуса, к появлению Павла, превратившего назарейство в христианство. Павел (первоначально Савл, Саул) начинал как противник назареян, которых преследовал, будучи агентом саддукейского первосвященника[116]. Однако около 36 г. н. э. он обратился в назарейство в результате личного откровения. И вскоре начал выдвигать новый взгляд на деятельность Иисуса, достаточно несовместимый ни с назарейством, ни с фарисейством.

Взгляды Павла отражены в его Посланиях, написанных примерно в 50–55 гг. н. э. Эти Послания, большинство из которых являются подлинными сочинениями Павла, являются самыми ранними документами в составе Нового Завета. Они придают Иисусу божественный ранг, объявляют еврейский Закон отмененным и истолковывают смерть Иисуса в терминах гностической сотериологии (учения о «спасении»).

Позднейшая христианская доктрина в них еще не совсем развита (так, Павел ничего не говорит о Троице или непорочном зачатии), но богословская база для позднейших доктрин — дуализма, парадоксальности, предопределения, отпущения грехов, «первородного греха» — уже сознательно заложена. Павел, мистик гностического типа, никогда не знал Иисуса лично, но уверял, будто в результате особого откровения знает, что именно имел в виду Иисус.

Евангелия в том виде, какой имеют сейчас, являются павлинистскими документами, то есть перетолкованиями жизни и смерти Иисуса в свете теорий Павла. Но три синоптических Евангелия пытаются добиться такого нового истолкования путем приспособления существовавших назарейских документов, а не путем полного написания Евангелий заново. Единственным новозаветным документом, который, по-видимому, уцелел от назареян, претерпев лишь легкую павлинистскую правку, является «Послание Иакова», принадлежащее перу вождя назареян, родного брата Иисуса[117].

Павел был чрезвычайно одаренным миссионером, и его новая версия миссии Иисуса имела огромный успех, особенно у «привратных прозелитов», или новообращенных второго типа, уже обращенных из язычества назареянами. Отмена еврейского Закона Павлом устраняла различие между обращенными первого и второго сорта и делала ненужным такие трудные требования, как обрезание.

Однако иерусалимские назареяне во главе с Иаковом, братом Иисуса, пришли в ужас от деятельности Павла, которая казалась им капитуляцией перед язычеством и идолопоклонством. Произошел большой раскол (около 60 г. н. э.) между иудео-христианами (или назареянами) и неевреями-христианами (или павлинистами)[118].

В этой книге термин «позднейшая христианская церковь» применяется для обозначения павлинистской общины, которая возникла как соперница «иудео-христианской церкви». Следует, однако, помнить, что Павел обращал в свою веру и евреев, что многие из его сторонников были уже предварительно обращены в ту или иную форму иудаизма и что назареяне никогда и ни в какой период не называли себя «христианами». Но основную массу тех, кто примкнул к Павлу, безусловно составляли выходцы из эллинистических язычников, что позволяло им откликаться на гностические черты его учения.

Так что всего через тридцать лет после смерти Иисуса среди его последователей возникли сильные раздоры. Несомненно, назареяне были вправе претендовать на то, что являются подлинными носителями и распространителями учения самого Иисуса, ибо были очевидцами дел Иисуса, его соратниками и родичами. Павел же, выводивший свое представление об Иисусе из видений, в действительности был создателем своих собственных доктрин, истинным основателем христианства как исторического явления и как новой религии, отличной от иудаизма[119].