Читать онлайн «Один в джунглях. Приключения в лесах Британской Гвианы и Бразилии». Страница 39

Весь следующий день мы все еще поднимались вверх, ориентируясь, главным образом, по «семи гномам». В горах было мало деревьев, им приходилось вести отчаянную борьбу за существование. Они были чахлы, низкорослы, с сухими, шершавыми, как наждак, листьями. В узких расселинах и лощинах рос папоротник, а по более широким долинам, где после ночного дождя влажно поблескивали камни, росли, главным образом, кактусы и разноцветные мхи. Кактусы окаймляли лужицы с хрустальной водой, собирающейся у основания каменных глыб.

Мы пробирались по глубокому ущелью, вырытому, должно быть, какой-нибудь древней рекой, питавшейся потоками опустошительных ливней. Повсюду тускло поблескивали крупные глыбы выветрившегося зеленоватого перидотита. Некоторые глыбы держались на высоких тонких конусах из рыхлых пород, другие такие же сооружения уже рухнули, и на их месте остались разбитые неровные куски камней и груды глинистого сланца, среди которого мелькал красноватый железняк в разных стадиях распада.

Среди галечников сверкали кристаллы кварца — огромные призмы, преломляющие свет, искрясь всеми цветами радуги. Гигантские ящерицы выскакивали из-под нагромождения камней или выглядывали из мшистых расщелин, а сквозь заросли папоротников пробирались гремучие змеи. Ни одна подробность не ускользала от острых глаз Чарли. Без него я мог бы вертеться здесь месяцами и не найти ничего, кроме кварца. Он ориентировался по мху на скалах, по самим скалам и даже по направлению ветра.

Когда мы начали подниматься в горы, шел дождь; он продолжался и теперь, когда мы достигли вершины. Это были кратковременные ливни, как и предсказывал Чарли, но с каждой очередной порцией мой проводник все внимательнее вглядывался в небо и был уже далеко не так оптимистически настроен, как раньше. В последующие дни клочки голубого неба появлялись все реже и реже. Мы разбили лагерь среди огромных каменных глыб, хорошо защищавших нас по ночам от ветра, и каждый день уходили отсюда в разных направлениях, внимательно изучая местность. Постепенно вера в удачу, которую вызывал во мне вид этих гор, и близость ориентиров, отмеченных на плане Билла, начала заметно ослабевать.

Суровый вид гор действовал на меня угнетающе. Ориентиры были на месте, но они охватывали площадь в несколько квадратных миль, и я очень боялся, что до начала сезона дождей мы не успеем обследовать эту местность или хотя бы значительную ее часть. Теперь я жалел, что потратил столько времени на остановки в поселениях макуши и ваи-ваи и на старательство. Правда, по дороге я намыл немало золота и алмазов, но все это было каплей в море по сравнению с теми богатствами, которые должны лежать здесь где-то рядом, в этом Неприступном хаосе разбитых скал.

К концу недели мы так ничего и не нашли. Временами начинался дождь, особенно по ночам, и, хотя он почти никогда не бывал затяжным, тем не менее все сухие русла заполнились водой, а в пустотах среди каменных россыпей образовались озерки. Весь облик местности изменился, и искать нам стало еще труднее. Все же мы продолжали искать с восхода солнца до заката, оставляя знаки в тех местах, где уже побывали, чтобы не было путаницы. Иногда сквозь тучи пробивалось солнце, и тогда над землей поднимался густой пар, но потом снова наползали неумолимые облака и солнце исчезало. Ночи были холодные, часто ветреный, и по утрам горы окутывались туманом, который не рассеивался до тех пор, пока не начинался ветер.

В горах нам встречались только ящерицы и змеи да изредка птицы. Иногда из лесистой расселины выпархивала маам, как старатели называют тинаму, да одинокий орел парил в небе или сидел на высокой скале, издавая воинственные крики. Прежде всего нам хотелось найти обломки самолета Билла, но в такой дикой местности это было все равно что искать иголку в стоге сена. В бесплодных поисках прошло еще несколько дней. И вот однажды утром Чарли наткнулся на ржавую табакерку…

Я сразу приободрился. Теперь уже цель была близка. Кто же, кроме Билла Эндрьюса, мог оставить здесь коробку из-под табака? С удвоенным рвением принялись мы обшаривать все вокруг и вскоре нашли и другие вещи: бутылку, покрытую внутри мохнатой плесенью, и смятую, вздувшуюся от давления газов банку с какими-то консервами. Когда я по глупости вскрыл ее, она взорвалась как бомба, обдав нас вонючей жижей. В это время выглянуло солнце и очень помогло нам в дальнейших поисках.

Я издали увидел какой-то блеснувший на солнце предмет и позвал Чарли. Мы помчались туда и увидели разбитый бинокль! Он висел на сломанном суку на кожаном ремне. В этом месте росло несколько приземистых деревьев. Разросшиеся за эти тридцать лет папоротники не могли полностью скрыть следа от падения тяжелого предмета: вокруг были видны раздробленные пни и мертвые, перекрученные корни, торчавшие из земли, словно высохшие когти.

Мы прорубились сквозь густые заросли папоротника и низкорослого кустарника и замерли на месте — наконец-то мы выиграли игру! Из массы кривых корней торчали искореженные обломки старенького биплана… Его нос глубоко зарылся в землю, но сквозь заросли все же можно было разглядеть, что эта ржавая груда изуродованного металла когда-то была машиной. Хвост задрался к небу, а одно из верхних крыльев оторвалось и повисло на сломанной ветке дерева.

Все здесь выглядело точно так, как рассказывал мне Билл Эндрьюс: ржавые бидоны из-под горючего, банки с консервами, вкопанные в землю столбы временной хижины Билла. Одни столбы уже полностью сгнили и давным-давно повалились, другие еще стояли, и на них мотались изодранные лоскуты полусгнившего брезента. Среди осколков битого стекла мы нашли помятую медную керосиновую лампу и изъеденную ржавчиной лопату с отломанной ручкой.

Из ствола дерева над тем местом, где валялась разбитая лампа, торчал проржавевший остаток гвоздя, а на редких песчаных прогалинах и среди корней папоротников валялись стреляные ружейные гильзы. Картонные части из них выпали, а медные закраины покрылись зеленью. Среди остатков брезента на земле лежало вынутое из самолета сиденье, его сгнившая и почерневшая обивка болталась клочьями, а к согнутому каркасу кое-где прилипли кусочки набивки. Все остальное давным-давно растащили птицы.

Тут же лежал покоробленный ящик с откидной крышкой, служивший Биллу столом. Он так сильно прогнил, что сразу же рассыпался в труху, как только я тронул его носком сапога. Повсюду валялись пустые бутылки и осколки стекла, несколько коробок из-под табака и жестяная кружка, изрешеченная пулями. Я не мог понять, для чего Билл это сделал: ведь кружка была вполне пригодной, если не считать того вреда, который потом причинило ей время. Где-то поблизости должны были находиться закопанные в землю заявочные метки — последний этап на пути к нашему алмазному счастью. Все было правильно. Даже моих познаний хватало на то, чтобы увидеть признаки алмазоносности — эти вулканические породы и разрушенный перидотит, которым была сложена большая часть горы.