Читать онлайн «Авторитет Писания и власть Бога». Страница 9

Итак, еще до нашей эры Израилю дано было услышать Божье слово в призвании, обещании, освобождении, водительстве, осуждении и прощении, в повторном осуждении и освобождении и, наконец, в новом обетовании.( Эта последовательность событий кратко обобщает все ветхозаветное повествование от Авраама до возвращения из вавилонского плена) Это я и имею в виду, когда говорю, что Писание нельзя сводить к «письменному откровению» в значении записей, содержащих сведения о более ранних и предположительно более значительных духовных переживаниях. Рассуждать таким образом — значит привносить в Ветхий Завет категории, совершенно чуждые его авторам, редакторам и слушателям. Нельзя заменить слова «Так говорит Господь» словами «Так говорит Иеремия», не навязывая им при этом своих принципов и даже переживаний. Мы слишком долго находились в плену философов, подобных Фейербаху, пытавшихся свести все разговоры о Боге к разговорам о людях и их переживаниях.

Правда и то, что задачей Писания никогда не было просто передать какую–то информацию, чтобы напомнить людям о пережитом ранее. Даже пересказывая историю Израиля, библейские авторы никогда не ограничивались простым описанием событий прошлого. Эта история звучала для того, чтобы вновь заставить Израиль ощутить себя народом, который Яхве избрал для осуществления своих замыслов в мире. Таким образом письменная и устная передача этой истории становилась дальнейшим живым воплощением Божьего призвания и обетования. Она была написана, чтобы направить жизнь Божьего народа в верное русло. Внутренние противоречия и загадки Ветхого Завета свидетельствуют о многогранности этой задачи и о том, как трудно осознать, что Израиль, несший в мир целительное Божье обетование, одновременно являлся частью этого мира и подлежал суду и исцелению наравне со всеми остальными народами. Примером может служить очевидное противоречие между книгами Второзакония и Иова. Первая книга утверждает, что добродетель вознаграждается еще в этой жизни, вторая же горячо оспаривает эту идею.

Используемое нами слово «авторитет», к сожалению, имеет слишком узкую направленность, чтобы вобрать в себя все вышесказанное. Пытаясь выразить в нескольких словах ту роль, которую Писание играло в жизни Израиля, мы должны были бы сказать примерно следующее: «Проявление Божьего владычества в Израиле и через него посредством устного и письменного слова». Или, проще: «Власть Бога, действующая через Писание». «Бог сказал, и совершилось». Как сказано в Ис. 40, 8 и 55, 11, само слово Божье несло в себе силу и новую жизнь.

В период второго храма (приблизительно последние четыре века до нашей эры) мы наблюдаем, по крайней мере, два взаимосвязанных проявления авторитета Писания.

1. Писание представляло собой господствующее повествование, в контексте которого Израиль усиленно пытался осознать и выполнить свое предназначение — быть народом завета, через который и для которого божественная справедливость в конце концов явится в мире. Вокруг этого повествования уже в древнем мире возникла полемика, когда различные группы людей начали предлагать свое изложение истории Израиля. Эта традиция получила продолжение и в наши дни, когда некоторые писатели стали указывать на то, как сложно выстроить растянутые и неудобочитаемые библейские повествования в единую сюжетную линию. Однако это не означает, что в иудейских писаниях невозможно найти краткое изложение всеобъемлющих повествований, а возникавшие проблемы не мешали Писанию играть именно такую роль в современном Иисусу иудаизме.

2. В нем звучал призыв к послушанию (например, в ранних раввинских толкованиях Торы или в судебных решениях, цитируемых в некоторых кумранских документах), которым Израилю надлежало ответить на Божий зов. Таким образом Израиль должен был стать примером уготованной Богом всему миру истинной человечности, живя «под властью» Писания — господствующего повествования и руководства к повседневной жизни.

Писание читали, изучали, проповедовали, пели и использовали в молитвах в Храме, в ранних синагогах и в Кумранской общине при отправлении ежедневных и еженедельных обрядов, по великим праздникам и в период священных постов. Именно оно сыграло главную роль в становлении Израиля — народа, с нетерпением ожидавшего приближения Божьего царства. В основе многообразия форм иудаизма, существовавших во времена Иисуса, лежали различные толкования Писания и попытки жить по его слову, в трудах и молитвах ожидая, когда Бог поставит, наконец, последнюю очку в истории, которую они проживали.

«Когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего…» (Гал. 4, 4). Понять личность Иисуса в ее историческом контексте, значит определить, какова была его роль в соответствии с Писанием. Исторически обоснованное понимание его проповеди, его свершений, его смерти и воскресения свидетельствует о том, что главной своей задачей Иисус считал приведение библейского повествования к его кульминационному пункту, тем самым выказывая послушание, без которого невозможно приближение царства. По его собственным словам: «Исполнилось время и приблизилось Царствие Божие». Можно много и долго говорить о самом Иисусе и о его отношении к иудейским писаниям. Я подробно писал об этом в других своих книгах.( Райт Н. Т. Иисус и победа Бога. М: ББИ, 2004 {Jesus and the Victory of God [SPCK, 1996J) и Райт H. Т. Иисус. Надежда постмодернистского мира. Черкассы: Коллоквиум, 2006 [The Challenge of Jesus [SPCK, 2000J).) В настоящий момент достаточно лишь кратко остановиться на некоторых наиболее важных моментах.

По веским историческим причинам я не могу согласиться с учеными (в том числе с некоторыми участниками «Семинара Иисуса»), которые в течение последнего десятилетия высказывали предположение о том, что Иисус был практически неграмотен и его познания в области иудейских писаний, равно как и его интерес к ним, были весьма невелики. Эти люди создают своего собственного Иисуса буквально из воздуха, причем не из того, которым дышали древние иудеи. Я же, напротив, разделяю мнение многих современных ученых, изучавших цели и побудительные мотивы Иисуса, о том, что он видел свое призвание, неоднократно упомянутое в иудейских писаниях, в окончательном осуществлении давнего замысла Бога. По выражению Телфорда Ворка: «Библейская практика иудеев определяет личность Иисуса–человека». Он вступил в битву со злом, осудил его и даровал миру прощение и обновление. Эти события ознаменовали собой заключение нового завета и рождение нового творения. Все, ради чего в Ветхом Завете Бог действовал через Писание, нашло свое воплощение в общественной деятельности Иисуса, в его смерти, воскресении и даре Святого Духа.

Итак, Иисус совершил, наконец, то, для чего, в определенном смысле, было создано Писание: он научил Божий народ, а значит и весь мир, жить по новым законам Божьего царства. И в этом смысле (да и не только в этом) он был Словом, которое стало плотью. Его жизнь и подвиг следует рассматривать в свете всего содержания Писания. Он был «истинным Израилем», сформировавшимся под влиянием Писания и приблизившим наступление Божьего царства. Когда Иисус говорил: «Да сбудутся Писания» (Мк. 14, 49), он не имел в виду отдельные беспорядочные действия, продиктованные давними разрозненными пророчествами. Он представлял себе завершение основной сюжетной линии, когда намеки превратятся в ясные утверждения, а мир теней растает в лучах света. Именно в этом, на мой взгляд, заключается глубокий смысл высказываний, подобных Мф. 5, 17–18, где сказано, что Иисус пришел не нарушить, а исполнить закон.

При этом, как с самого начала признавала ранняя церковь, Иисус был живым воплощением иудейского Бога, чей Дух вел и наставлял авторов Писания. И поскольку он сам рассматривал свое призвание и предназначение в свете Писания, ранняя церковь вскоре убедилась в возможности поменять местами члены уравнения. Они начали читать Ветхий Завет как историю (включая завет, обетования, предостережения и т. п.), так и заповеди в свете того, что им – открылось в Иисусе. Это планомерно изложено в Лк. 24, когда два ученика, направлявшихся в Эммаус, услышали из уст воскресшего Иисуса подробное толкование «Моисея и всех пророков» и уразумели, наконец, истинный смысл Писания (Лк. 24, 27; 44–5). Но в Евангелиях повсюду прослеживается одна и та же мысль.

В основе традиционных аргументов в защиту авторитетности Писания лежат те высказывания Иисуса, в которых о подчеркивает непререкаемость библейского авторитета и осуждает тех, кто его отрицают. Самые известные из таких отрывков включают великолепный ответ Иисуса саддукеям, заблуждавшимся вследствие незнания Библии и Божьей силы (Мф. 22, 29 и параллельные места); его осуждение книжников и фарисеев, своими традициями лишивших слово Божье законной силы (Мф. 15, 6–9, цитата из Исайи приведена с той же целью); а также более загадочный аргумент, состоящий в том, что если в Пс. 81 древние иудеи названы «богами», то почему Божьему посланнику в мир не называться сыном Божьим, и подкрепленный напоминанием о том, что «не может нарушиться Писание» (Ин. 10, 35). Признаем, что все эти аргументы были высказаны в контексте определенной ситуации. Иными словами, Иисус явно не включал авторитетность Писания в число своих главных тем. Однако этот факт нисколько не умаляет важности приведенных аргументов, поскольку они показывают скрытое отношение, которое, как это часто бывает с предположениями, обнаруживается лишь будучи подвергнуто сомнению.