Читать онлайн «Догматика без догматизма». Страница 24

Поэтому даже если в Писании было бы запрещено женское служение в общине (хотя это не так), нам сегодня все равно следовало бы подумать о том, будет ли этот запрет иметь смысл, стоит ли ему продолжать действовать сегодня. Вполне может быть, что нечто, что две тысячи лет назад в определенной ситуации было полезно для распространения Евангелия, сегодня будет, напротив, мешать его распространению. Евангелие – это единственное, что имеет самоценность. Все остальное должно быть подчинено ему. Точно так же может и должно обстоять дело и с вопросом о женском служении: нам нужно решить, полезно оно сегодня для распространения Евангелия или нет.

Вспомним, подход к Писанию с точки зрения евангелического богословия – это подход, в котором нужно четко различать центр и периферию Писания, различать цель тех или иных библейских высказываний и их буквальное оформление. Попробуем применить этот принцип к конкретной проблеме женской ординации. В этом случае главным библейским вопросом должен стать вопрос: соответствует ли женская ординация центру Писания, то есть, служит ли женское служение в церкви распространению Евангелия, или нет? Вопрос соотнесения такого служения с отдельными, единичными высказываниями Библии представляется тогда, по крайней мере, вторичным.

Однако очевидно, что вовсе не несколько мест Библии и не какие-то сложные философско-богословские конструкции являются причиной того, что многие христиане не могут принять женское служение. Подлинные причины значительно глубже. Я вижу их в исконном противостоянии двух типов религии: хтонического и уранического. Хтонические религии – это религии земли, основанные на поклонении Матери-Земле, религии плодородия. Их основной целью является максимально полное слияние с природой, с миром, переживание мира в его целостности. Религии уранического типа основаны на поклонении Небу, Богу, имеющему образ Отца. Они стремятся к преодолению мирского, часто говорят об уходе от мира, об аскезе, подчеркивают возвышенность Бога, Его отличие от мира. Для уранических религий характерно, что их служителями, как правило, становились мужчины, а хтонические религии – типично женские. Христианство является, как нетрудно догадаться, уранической религией. Ему приходилось утверждать себя нередко в борьбе как раз с религиями хтонического принципа. Ситуация обостряется тем, что в современном мире все большую роль начинают играть именно хтонические тенденции. Это проявляется, например, в повышенном интересе к экологическим проблемам, к правильному питанию или к вопросам здорового образа жизни. Поэтому не удивительно, что «женский тип религиозности» воспринимается в христианстве (особенно в тех его ветвях, что несколько враждебно смотрят на мир) с подозрением, ему стараются не давать места. Для этого есть основания. Если мы понимаем христианство как ураническую религию, то для запрета на женское служение появляются серьезные причины.

Но, как мы с вами еще увидим, христианство – это не просто одна из религий. Христианство – это попытка преодолеть религию изнутри. Христианство – это больше, чем религия. Проповедь Евангелия возвещает прощение и принятие Бога, в котором равно нуждаются как верующие, так и неверующие люди. При этом тип религиозности, стиль мышления и образ восприятия мира становятся не так уж важны. Евангелие преодолевает, трансцендирует все это. Более того: возвещать его можно, пользуясь языком, заимствуя образы и понятия из религий обоего типа. Поэтому женская проповедь Евангелия, даже если она несет на себе отпечаток хтонической религиозности (или даже благодаря ему!), может быть необходимой.

Итак, женщина способна публично проповедовать Евангелие. Женщина способна вести диалог о Евангелии и руководить этим диалогом. Таким образом, женщина вполне может выполнять пасторское служение, поскольку именно это и является его сущностью.

Даже если бы в окружающем нас мире все еще господствовали бы патриархальные отношения, в которых женщине уготовано низшее положение, даже если бы уранические религии все еще активно боролись с хтоническими, – даже в этом случае, а может быть, тем более в нем, женское служение в церкви было бы особенно уместным. Его необходимость в том, чтобы показать: перед лицом Евангелия этих религиозных различий и этого распределения ролей нет, Евангелие адресовано всем людям и может быть воспринято и проповедуемо всеми людьми без каких-либо социальных, политических, религиозных или половых различий.

Евангелие – это диалог. Диалог только тогда будет настоящим и интересным, когда стороны, участвующие в нем, будут различаться. Поэтому ординация женщин – это большой шанс оживить диалог Евангелия, привнести в него больше разнообразия и многогранности. Оттого церковь и нуждается в женской ординации. Соответственно, она не только возможна, но необходима.

Речь не идет при этом об участии церкви в светских процессах эмансипации (хотя в этом, собственно, нет ничего плохого), речь идет, главным образом, о большем раскрытии богатства Евангелия. Евангелие звучит для нас всегда из человеческих уст. Его не возвещает нам ангел с неба. Оно всегда окрашено определенным опытом, характером, мнениями и так далее. Оно всегда принимает вид конкретного, личного человеческого слова. Другого Евангелия, кроме возвещаемого людьми, у нас нет. Поэтому вопрос стоит таким образом: отказываемся ли мы слышать Евангелие из уст женщин? Если да, то мы отказываемся слушать Евангелие! Если нет, если мы не отказываемся от такого восприятия Евангелия, то нам надо позаботиться о том, чтобы оно не принимало уродливые полуподпольные формы, нужно не стыдливо прятать его, а придать такой проповеди упорядоченность, более того: все сделать для того, чтобы она зазвучала свободно, легко, в полную силу. Разве не будет естественным желать, чтобы Евангелие провозглашалось как можно больше и как можно богаче? Это нормальная христианская потребность – слушать Евангелие: снова и снова, во всевозможных формах, из самых разных источников, в самых разных аспектах, с различных точек зрения и жизненных позиций. Поэтому возможность открыто слышать Евангелие также из женских уст является огромным благословением.

Учение о двух царствах – еще одно специфически лютеранское вероучение, которое столь часто оставалось непонятым и вызывало протесты. Но, на мой взгляд, оно является одним из ключевых, без него невозможно понять суть учения о церкви, а также евангелической этики. Поэтому на учении о двух царствах нам необходимо остановиться подробнее.

Согласно этому учению, Бог действует в мире двумя принципиально различными способами. Во-первых, Он действует через слово Евангелия, через безусловное прощение и спасение грешников. Возвещать это слово является прямой и непосредственной задачей церкви. Во-вторых, Бог действует через мирские институты, законы и порядки, в терминологии Лютера – через светские власти. Но эту терминологию нам необходимо пересмотреть, поскольку власть князей и императора во времена Лютера была практически единственным авторитетным общественным институтом. Сейчас это не так. Соответственно, нужно избегать и грубого искажения учения о двух царствах как описания взаимоотношений светской власти и церкви. Это учение куда глубже.

Задача государственной власти, общественно-политических и экономических институтов – заботится о земном благе людей, решать все их внешние проблемы и сдерживать зло. Надо подчеркнуть: в понимании Лютера эта область жизни тоже находится под непосредственным управлением Божьим. С этим, помня, что Бог действует в таинственной глубине всех процессов, мы можем согласиться. Однако в этой области Бог управляет, действует совершенно другим способом. В области мирской жизни действуют другие законы, чем в провозвестии Евангелия. Здесь, например, вполне может быть применено насилие, чтобы сдержать зло. В проповеди же Евангелия насилие недопустимо и, более того, просто немыслимо. Нельзя заставить человека верить насильно. Поэтому церковь ограничена в выборе средств своей проповеди. Она не может соединять проповедь Евангелия с насилием или, скажем, с подкупом. С другой стороны, церковь не может и совмещать проповедь Евангелия с деятельностью в политических или экономических структурах. Ей не дано стать хозяйкой над политической или экономической жизнью мира. Это означало бы предательство по отношению к ее первоначальной цели. Невозможно требовать, чтобы общественные, политические и экономические институты в своей деятельности исходили из идеи безусловного прощения, ненасилия и бесконечной любви. Это просто невозможно. Попытки «жить по Евангелию» всегда приводили к краху, и именно потому, что Евангелие – это не закон, по которому можно строить свою повседневную жизнь, а совершенно другая реальность, «перпендикулярная» миру и его устройству.