Читать онлайн «Паровой дом». Страница 8

Предлог большого восстания был того же рода, как и в первом случае; пустяк послужил поводом к движению 1857 года — движению уже несравненно более грозному, чем предыдущий эпизод, и которое могло даже повести к уничтожению английского владычества в Индии, примкни к нему туземные войска бомбейского и мадрасского округов.

Но необходимо отметить, что мятеж не был национальным движением, индусское население, как городское, так и сельское, им не интересовалось.

Кроме того, движение это ограничилось районом полунезависимых областей Центральной Индии, северозападными провинциями и королевством Ауд. Пенджаб остался верен англичанам со своим полком из трех эскадронов индийцев. Оставались верными завоевателю также сикхи — представители низшей касты, в особенности отличившиеся при осаде Дели; гуркасы, приведенные непальским раджой в количестве двенадцати тысяч человек под стены осаждаемого Лакнау, верны остались военному долгу или, употребляя выражение индийских туземцев, «верны соли» магараджи Гвалиора и Патиала, раджи Рампура и рани (правительница) Бхопала.

В начале мятежа англо-индийскую администрацию возглавлял генералгубернатор лорд Канниг. Думаю, что этот государственный человек заблуждался относительно значения этого движения. Звезда Соединенного королевства уже несколько лет заметно меркла на индусском небосклоне.

В 1848 году отступление от Кабула уменьшило авторитет европейских завоевателей. Положение английской армии в Крымской кампании во многих отношениях тоже вредило ее военной репутации. Таким образом, сипаи, точно знавшие о ходе событий на берегу Черного моря, задумали восстание туземных войск. Нужна была одна искра, чтобы окончательно воспламенить умы, предварительно подготовленные к возмущению песнями и предсказаниями бардов, браминов и «мульвисов».

Удобный случай представился в 1857 году, когда в силу необходимости, созданной внешними условиями, Англии пришлось сократить контингент королевской армии в Индии. В начале этого года Нана Сахиб, иначе называемый набобом ДандуПаном, живший около Канпура, отправился в Дели и затем в Лакнау, по всей вероятности, с целью подстрекательства к мятежу, давно уже зревшему втайне.

Действительно, вскоре после поездки Сахиба обнаружились первые признаки восстания.

Английское правительство только что ввело в туземную армию употребление карабина системы Энфильда, требующего смазывания патронов жиром. В один прекрасный день внезапно распространился слух, что этот жир коровий — в одних местах или свиной — в других. И такие патроны были в туземной армии, где одни солдаты принадлежат к мусульманской религии, другие — к индусской.

Надо заметить, что в стране, где население отказывается от употребления мыла на том основании, что в его состав может входить жир животного, признаваемого одними священным, а другими — нечистым, введение патронов, смазанных этим самым веществом, патронов, которые, кроме того, необходимо разрывать зубами, должно было неминуемо вызвать неудовольствие. Правительство частью уступило предъявленным ему требованиям, но, как оно ни изменяло систему употребления карабина, как ни уверяло, что жир двух названных животных не входит в изготовление патронов, ему не удалось ни убедить, ни успокоить никого в армии сипаев.

Двадцать четвертого февраля в Берампуре 34-й полк отказался от раздаваемых патронов. В середине марта убили одного из полковых адъютантов, и полк, разобщенный после казни убийц, разнес по соседним провинциям дрожжи брожения.

В Мируте, лежащем немного севернее Дели, 10 мая полки 3-й, 11-й и 20-й подняли знамя бунта, убили своих полковников и нескольких офицеров главного штаба, разграбили город и бросились на Дели. Тут к ним присоединился раджа Дели, потомок Тимура. Они завладели арсеналом и предали смерти офицеров 54-го полка.

Одиннадцатого мая в Дели майор Фразер и подчиненные ему офицеры погибли жестокой смертью от руки мятежников из Мирута, а 16 мая сорок девять пленников обоего пола сложили головы под топорами убийц.

Двадцатого мая 26-й полк, расположенный близ Лахора, убил коменданта порта и фельдфебеля-европейца.

Сигнал к кровавой резне был дан.

Двадцать восьмого мая в Нурабаде пало еще несколько офицеров англоиндийской армии.

Тридцатого мая в лагере Ланкау убили коменданта-бригадира, его адъютанта и нескольких офицеров.

Тридцать первого мая в Барейли, в Рохилькенде опять убито несколько офицеров, застигнутых мятежниками врасплох и даже не имевших возможности защищаться.

Того же числа в Шаяханпуре последовало убийство сборщика податей и нескольких офицеров сипаями 38-го полка, а на следующий день за Варваром избиение офицеров, женщин и детей, застигнутых на пути во время попытки их к бегству на станцию Сивапур, в одной миле от Аурангабада.

В первых числах июня — избиение в Бхопале части европейского населения по приказанию низложенной рани, избиение беспримерно жестокое, в котором мучили женщин и детей, укрывшихся в форте.

Шестого июня в Аллахабаде пять молодых прапорщиков пали под ударами сипаев.

Четырнадцатого июня в Гвалиоре — бунт туземных полков и убийство офицеров.

Двадцать седьмого июня в Канпуре первая гекатомба жертв всех возрастов и полков — расстрелянных и утопленных, первый акт той страшной драмы, которой предстояло разыграться несколько недель спустя.

Первого июля в Галкаре — избиение тридцати четырех европейцев: офицеров, женщин, детей; пожар и грабеж и в тот же день в Угове убийство полковника и полкового адъютанта 23-го полка королевской армии.

Пятнадцатого июля вторая резня в Канпуре. И на этот раз резня, распространяющаяся на несколько сотен детей и женщин — а в числе последних погибла и леди Мунро; жертвы лишены жизни после ужасных пыток, совершаемых по личному распоряжению Нана Сахиба, призвавшего себе в помощники мясников мусульманских бойнь. По окончании этой кровавой потехи тела измученных жертв брошены в колодец, который приобрел печальную известность в Индии.

И в заключение всех перечисленных ужасов единичные эпизоды зверства в городах и селениях, придающие этому восстанию дикий, варварский характер.

Впрочем, на эту резню английские генералы отвечали действиями, которые по своему характеру могли стать наравне с действиями мятежников. В начале возмущения в Лахоре старшему судье Монтгомери и бригадиру Корбету под дулами двенадцати орудий, стоявших в боевой готовности с зажженными фитилями, удалось, не проливая крови, усмирить туземные 8-й, 16-й, 26-й и 49-й полки. В Мультане 62-й и 29-й туземные полки тоже принуждены были сложить оружие, не оказав серьезной попытки к сопротивлению. Равным образом и в Пешаваре 24-й, 27-й, и 51й полки были обезоружены бригадиром Сен-Кольтоном и полковником Николсоном в тот момент, когда мятеж готов был уже вспыхнуть. Однако несколько офицеров 51-го полка бежали в горы; головы их были оценены и в короткое время все до единой доставлены горцами.