Читать онлайн «Постигая живое слово Божие». Страница 30

Таким образом, мы приходим к выводу, что повествование о потопе представляет собой последовательное и органичное единство, простирающееся от 5-го стиха 6-й главы до 22-го стиха 8-й главы. Оно является частью более широкого окружающего контекста в непрерывно развивающемся повествовании Книги Бытия.

Отрезок повествования с 1-го по 4-й стих 6-й главы, в котором говорится, что сыны Божьи «брали себе в жены» дочерей человеческих, также представляет собой смысловую единицу. Хотя его называют «изолированным фрагментом»[20], однако в современном ракурсе он вряд ли выглядит таковым. Он описывает ситуацию, которая предваряет повествование о потопе, объясняя, почему Бог решил уничтожить все человечество допотопного мира.

Читателей этого отрывка (Быт. 6:1 — 4) всегда интересовало значение союза «сынов Божьих» (как они читаются в еврейском тексте[21]) с «дочерьми человеческими». «Сынов Божьих» отождествляли: 1) с «ангелами»[22], 2) с божественными существами[23], 3) с сынами представителей высшего сословия[24], 4) с сынами благочестивой линии[25].

Несколько соображений помогут разрешить этот вопрос. Во-первых, фраза «брали себе в жены» является обычным выражением, употребляющемся в Ветхом Завете для обозначения законного брака[26], и это исключает возможность случайных связей. Во-вторых, «сыны Божьи» могли быть небесными существами (Иов. 1:6; 2:1), однако есть множество данных, свидетельствующих о том, что народ Божий тоже именовался Его сынами. Так обстоят дела в Пятикнижии (Исх. 4:22 — 23; Втор. 14:1; 32:5, 6, 18, 19); в писаниях пророков (Ис. 1:2, 4; 30:1; 43:6 — 7; 45:11; 63:16; Иер. 3:14, 19; 31:9; Ос. 1:10; Евр. 2:1; Ос. 11:1) и в псалмах (Пс. 72:15; 81:6 — 7). Поскольку только два отрывка говорят о «сынах Божьих» как небесных существах (Иов. 1:6; 2:1)[27] и свыше двенадцати отрывков из различных частей Ветхого Завета называют сынами Божьими людей, есть весомые основания говорить о решении вопроса в пользу второго варианта. Исходя из этого нет необходимости принимать теорию, согласно которой «сыны Божьи» были ангелами или божественными существами. Учитывая множество примеров, когда в Ветхом Завете сынами Божьими именовались верные, можно предположить, что единственно возможно смысловое значение этого выражения в 1 — 4-м стихах 6-й главы Книги Бытия определяется принадлежностью «сынов Божьих» к линии верных Богу[28].

Вышеназванный отрывок (Быт. 6:1 — 4) предваряет повествование о потопе в том смысле, что он описывает некоторые аспекты безмерного возрастания греха, влекущего к надвигающемуся мировому кризису. Другой фрагмент из Книги Бытия (Быт. 9:1 — 17), в котором Бог заключил завет с людьми и животными, представляет собой противоположность этому отрывку (Быт. 6:1 — 4), поскольку в нем описывается Божье благословение и благодать, которые Бог ниспослал на людей вопреки присущей человеку прирожденной греховности.

Обращаясь к Новому Завету, мы произвольно выбираем Евангелие от Марка, дабы на его примере определить природу смысловых единиц новозаветного текста. В 1 — 8-м стихах 1-й главы содержится отрывок, описывающий служение Иоанна Крестителя (параллели к нему содержатся в 1 — 12-м стихах 3-й главы Евангелия от Матфея и в 1 — 18-м стихах 3-й главы Евангелия от Луки). Далее следует отрывок, описывающий крещение Иисуса (Марк. 1:9 — 11), за которым, в свою очередь, следует отрывок, повествующий о его искушении (Марк. 1:12 — 13).

Между первой и третьей главами (Марк. 1:14 — 3:6) мы находим несколько смысловых единиц, образующих первый большой раздел, в котором повествуется о галилейском служении Иисуса. Далее следует поздний этап служения Христа в Галилеи (Марк. 3:7 — 6:13). В этом большом разделе мы вновь находим различные смысловые единицы более малого размера.

Служение Иисуса вне Галилеи находит отражение в следующем большом разделе (Марк. 6:14 — 8:26). Далее (Марк. 8:27 — 10:52) мы видим, как Иисус направляется в Иерусалим, где продолжает свое служение (Марк. 11:1 — 13:37) до начала страстей (Марк. 14:1 — 15:47). Завершает Евангелие повествование о воскресении Иисуса (Марк. 16:1 — 20).

С давних пор было признано, что три Первых Евангелия, называемые синоптическими, связаны между собой. Увлекательная история, повествующая о стремлении каким-то образом согласовать между собой Евангелия от Матфея, Марка и Луки, включает в себя такие вопросы, как теория устной традиции и теория письменного источника.

Теория устной традиции считает, что Евангелия, в конечном счете, были написаны независимо от очевидцев евангельских событий, которые первоначально передали свое подлинное сообщение о всем произошедшем в устной форме; устная передача от поколения к поколению продолжалась до тех пор, пока все сказанное не было записано[29]. Согласно этой теории до написания новозаветных Евангелий никаких письменных материалов в наличии не существовало. Несмотря на то, что интерес к теории устной традиции вновь возобновляется и за последние десятилетия она обрела влиятельных сторонников[30], большинство ученых считают, что значительная часть синоптических Евангелий произошла от литературных источников.

Пытаясь разрешить проблему сходства и различий в материале синоптических Евангелий, критики источника объявляют Евангелие от Марка самым ранним Евангелием. Согласно этой гипотезе, (которая принадлежит Лахманну)[31], Евангелия от Матфея и Луки согласуются в последовательности изложения только в том случае, если они согласуются с ходом событий Евангелия от Марка; таким образом, приоритет отдается именно этому Евангелию. На основании этой точки зрения развилась гипотеза двух источников, согласно которой наряду с Евангелием от Марка существовал источник, именуемый «Речениями» и обозначенный учеными буквой Q (от немецкого слова Quelle — «источник»)[32]; который был использован евангелистами Матфеем и Лукой. В двадцатые годы нашего столетия развилась гипотеза четырех источников применительно к материалу, содержащемуся в Евангелиях от Матфея и Луки: Q — источник, содержащий материалы, общие Евангелиям от Матфея и Луки; М — специальный материал, единственно принадлежащий только Евангелию от Матфея; L — источник, содержащий специальный материал, принадлежащий только Евангелию от Луки[33]. Тем самым примерно на четверть века было установлено относительное единодушие в данном вопросе.

Гипотетический источник, обозначенный буквой Q, подвергся резкой критике как со стороны тех, кто отстаивал приоритет Евангелия от Марка[34], так и со стороны тех, кто отстаивал приоритет Евангелия от Матфея[35]. Действительно, точка зрения Августина, который в 400 г. отстаивал приоритет Евангелия от Матфея, вновь становится известной. В последнее время немало известных ученых признали его самым ранним[36]. Недавно специалист, досконально знакомый с проблемами критицизма источника Евангелий, пришел к следующему выводу: «В целом переменчивая фортуна критицизма источника показывает, что литературный критицизм не достиг и не может достичь решающих результатов в исследовании источников, легших в основу написания Евангелий»[37].

Протяженность и содержание смысловых единиц текста зависит от того, какой точки зрения мы придерживаемся применительно к источникам исследуемого материала. Для того чтобы контролировать субъективные суждения и различные гипотезы ученых, существует здравая процедура определения смысловых частей текста во всем объеме библейских книг: она состоит в том, чтобы в момент определения исходить из данного текста в той его форме, в какой он дошел до нас. Иными словами, реконструированная предыстория библейских книг (какой бы интерес она не представляла в силу каких-либо иных причин) не дает достаточного основания для определения начала и конца смысловой единицы текста. Более прочной основой в определении смысловых единиц текста является ориентация на библейский текст в той его форме, в какой он дошел до нас зафиксированным в канонических книгах Библии.

Классификация смысловых единиц текста (независимо от их величины) имеет очень важное значение. В противоположность попыткам проследить предположительно долитературный период существования мельчайших смысловых единиц и их социокультурное обрамление жизни, нам необходимо попытаться классифицировать смысловые единицы, найденные в Библии, на основании библейского текста в его окончательной канонической форме.

Критицизм формы, развившийся в конце ХIХ и начале ХХ вв., является частью историко-критического метода; он развивался по причине непродуктивности критицизма источника Ветхого и Нового Заветов. На основе лингвистических, антропологических и социологических принципов он пытается выявить те социокультурные силы, которые оказали влияние на долитературные периоды библейского текста.