Читать онлайн «Новейшая история ислама в России». Страница 9

Впрочем, были и недовольные. Благостная атмосфера V съезда оказалась нарушена выступлением казанского имама Габдуллы Галиуллина, раскритиковавшего руководство ДУМЕС за пассивность и недостаточное внимание к нуждам мусульман. В ответ на свою речь Галиуллин получил яростную отповедь ответственного секретаря ДУМЕС Нафика Аширова, который в то время ревностно защищал интересы муфтия Талгата Таджуддина. Ревностность эта, правда, быстро сменилась ненавистью после того, как Таджуддин предложил Аширову освободить престижную должность ответственного секретаря и возвратиться простым имамом на родину – в сибирский город Тобольск. Затаивший глубокую обиду Нафик Аширов начал готовить заговор по свержению Таджуддина и сумел привлечь на свою сторону целый ряд влиятельных имамов, которые в разное время претерпели от председателя ДУМЕС личные обиды. Помимо внутренней оппозиции, серьезную опасность для ДУМЕС стали представлять и мусульманские политические структуры, возникшие на волне религиозного ренессанса. Их радикально настроенные вожди и не думали признавать авторитет духовных лидеров, открыто обвиняя имамов в связях с КГБ и предательстве простых мусульман.

Муфтий Талгат Таджуддин вовремя оценил исходящую от мусульманских партий угрозу, однако помешать их развитию он не мог. 17-18 февраля 1989 года Первый всетатарский съезд учредил «Народное движение в поддержку перестройки – Татарский общественный центр», впоследствии известное как Всесоюзный татарский общественный центр (с 16 февраля 1991 года) и Всетатарский общественный центр (с начала 1992 года). Новое движение стало «материнской» структурой для большинства радикальных националистических партий Татарстана. 27 апреля 1990 года в Казани прошел учредительный съезд Татарской партии национальной независимости «Иттифак» («Согласие»), созданной на базе ради-« кального крыла Всетатарского общественного центра, а 1213 октября в татарстанской столице состоялся учредительный съезд партии «Азатлык», взявший на себя функции молодежного крыла Всетатарского общественного центра. В 1989-1991 годах подобные татарстанским этнорелигиозные партии были созданы также в Башкортостане и целом ряде других «мусульманских» регионов.

Среди множества новообразованных партий и движений наиболее выраженный религиозный характер имела Исламская партия возрождения (ИПВ), учрежденная 9 июня 1990 года в Астрахани на съезде мусульманских обществ СССР (преимущественно таджикистанских, дагестанских и чечено-ингушских). В работе этого съезда приняли участие 179 делегатов, общее же число присутствующих превысило тысячу человек. По его итогам были приняты программа и устав партии, а также «Обращение к мусульманам Советского Союза», избраны партийные руководящие органы. Амиром (руководителем) Совета улемов ИПВ стал дагестанец Ахмад-кади Ахтаев, пользовавшийся определенным авторитетом среди мусульман своей республики. В программе ИПВ подчеркивался ее мусульманский характер, в соответствии с которым основными целями партии определялись духовное возрождение, экономическое раскрепощение и политическое пробуждение вкупе с реализацией права каждого мусульманина построить свою жизнь на основе Корана и Сунны. Ставший главным идеологом ИПВ философ-оккультист Гейдар Джемаль определял ее главной тактической задачей создание для мусульман СССР собственного политического центра, призванного защитить советскую умму от новомодных демократических тенденций и попыток установления контроля извне. Интересно, что впоследствии именно он стал ярым защитником демократии и сторонником установления внешнего контроля над российской уммой.

ИПВ просуществовала как единое целое сравнительно недолго – развал СССР сказался и на ее единстве. Вскоре после августа 1991 года эта партия вошла в период затяжного кризиса, быстро приведшего к распаду, чему, кстати, немало поспособствовала низкая адекватность ее руководства.

Сколько-нибудь значительной роли во внутримусульманской политике ИПВ не сыграла (за исключением, пожалуй, Республики Таджикистан), однако сам факт появления чисто исламской партии в России стал весьма важным прецедентом. Нельзя не отметить и тот факт, что ИПВ стала настоящей шкодой для целого ряда мусульманских политиков и общественных деятелей, впоследствии ставших идеологами новых политических структур.

К началу 1991 года в подчинение ДУМЕС входили уже сотни общин, управлять которыми становилось все сложнее.Принятая в советское время упрощенная схема властной вертикали, подчинявшая каждую общину непосредственно председателю ДУМЕС, стала давать заметные сбои. Учитывая реалии нового времени, 15 января 1991 года президиум ДУМЕС принял решение о восстановлении территориальных образований среднего уровня – мухтасибатных округов, призванных улучшить управляемость общинами. Решением, президиума были созданы Астраханский, Бугульминский, Зеленодольский, Куйбышевский, Нижегородский, Казанский, Чистопольский, Омский, Ленинградский, Октябрьский, Сибайский, Пермский, Пензенский, Крымский, Уфимский, Свердловский, Тюменский, Московский, Саратовский, Ростовский, Челнинский, Прибалтийский, Ульяновский, Оренбургский и Стерлитамакский мухтасибаты (перечислены в порядке упоминания в протоколе заседания). Наиболее заслуженные и образованные имам-хатыбы этих территорий возглавили мухтасибаты в звании имам-мухтасибов. Мухтасибы получили самые широкие полномочия, позволявшие им самостоятельно договариваться с местными властями и даже вести переговоры с зарубежными спонсорами. Вскоре многие из них поняли, что вполне могут обойтись и без опеки ДУМЕС.

Особенно ярко автономизация стала проявляться в Московском мухтасибате, который возглавил бывший ответственный секретарь ДУМЕС Равиль Гайнутдинов (Гайнутдин). Именно на него были возложены обязанности по развитию отношений с мусульманскими странами, делегации которых в первую очередь посещали московскую Соборную мечеть, и установление прямых контактов с центральными властями. Вскоре московский мухтасиб фактически занял второе место в иерархии ДУМЕС, замкнув на себя важнейший сегмент его внешней политики. 5 апреля 1991 года в Москве по инициативе Равиля Гайнутдина и молодого мусульманского активиста В.В. Медведева (впоследствии известного как Абдул-Вахед Ниязов) был создан Исламский культурный центр (ИКЦ), ставший первым исламским образованием универсального характера, соединявшим в себе черты духовного центра, общественной организации, политической партии и коммерческой структуры. Образование ИКЦ было в заметной степени инициировано и профинансировано представителями Саудовской Аравии, заинтересованными в распространении своего влияния среди российских мусульман. Первое время деятельность ИКЦ вполне отвечала его названию и действительно была направлена на реализацию гуманитарных и образовательных проектов, способствовавших развитию исламской культуры в России. Ключевую роль в ИКЦ играл его генеральный директор (вакиль) Абдул-Вахед Ниязов, вскоре ставший одной из наиболее ярких фигур в российском исламе. Если бы энергия, целеустремленность и деловое чутье Ниязова были бы приложены в чисто финансовой сфере, то он вполне мог бы повторить путь Платона Лебедева или Михаила Ходорковского. Однако генеральный директор ИКЦ предпочел стать реформатором российского ислама.

Осенью 1991 года Абдул-Вахед Ниязов, приобретший к этому времени определенный вес в исламском сообществе Москвы, воспользовался отсутствием Равиля Гайнутдина и созвал внеочередное собрание актива московской Соборной мечети. Пришедшие на него мусульмане с удивлением выслушали от Ниязова резкую критику в адрес своего мухтасиба, которого предлагалось немедленно сместить. Никаких решений, они, естественно, принимать не стали и предпочли дождаться Равиля Гайнутдина, который по возвращению из Финляндии быстро навел порядок и выгнал Ниязова из Соборной мечети. Это странное происшествие стало первой попыткой насильственного смещения высокопоставленного сотрудника ДУМЕС. 10 ноября того же года по инициативе Равиля Гайнутдина был собран совет ИКЦ, который снял Ниязова с должности генерального директора. Тем не менее молодой исламский лидер не сдался и спровоцировал раскол ИКЦ на ИКЦ Москвы и Московской области, который остался под контролем Равиля Гайнутдина, и ИКЦ России, в который вошли оппоненты московского мухтасиба. С этого момента Абдул-Вахед Ниязов, оказавшийся единоличным хозяином ИКЦ России, стал полностью самостоятельной фигурой. Через несколько лет он сумел помириться с Равняем Гайнутдином, однако, доверие к себе не восстановил.

Таким образом, в Поволжской умме образовался первый раскол, который, несмотря на свою кажущуюся незна-. чительность, имел далеко идущие последствия. Со временем ИКЦ Москвы и Московской области прекратил свое существование за невостребованностью, а ИКЦ России смог замкнуть на себя финансовые потоки арабских спонсоров, превратившись в мощный центр влияния. Главными целями ИКЦ России стали создание новой мусульманской инфраструктуры и подготовка для нее кадров в зарубежных медресе фундаменталистской направленности. Для достижения этих целей организация Ниязова принимала активнейшее участие в расколе исламского сообщества России и распространении нетрадиционных направлений ислама.