Читать онлайн «Святитель Николай Чудотворец». Страница 9

Желая удалиться от суеты мирской, Угодник Божий по возвращении на родину отправился не в родной город Патары, а в Сионскую обитель, основанную его дядей-епископом. Здесь он был принят братией с большой радостью, как Ангел Божий, посланный поучать их своими беседами и руководить своими добродетелями к благочестивой жизни. Здесь в тихом уединении монашеской кельи святой Николай думал остаться на всю жизнь.

Радуйся, добродетелей великих вместилище.

Радуйся, святыни чистое и честное жилище.

Радуйся, образе кротости духовныя.

(ИкосЗ)

Бог, не пожелавший, чтобы святой Николай безвестно оставался в Палестинской пустыне, не пожелал и теперь, чтобы такое сокровище веры и благочестия, каким был Угодник Божий, скрывалось в тесной монашеской келье. Наступило время, когда святой Николай должен был выступить верховным руководителем Ликийской Церкви, чтобы просвещать людей светом евангельского учения и добродетельной жизни. Когда будущий святитель однажды стоял в монастырском уединении на молитве, он услышал голос, который сказал ему: «Николай! Ты должен вступить на служение народу, если желаешь получить венец от Меня». Священный ужас объял его, когда он услышал эти слова; вместе с тем он недоумевал, что именно повелевает совершить ему чудный голос. Тогда вновь тот же голос сказал: «Николай! Эта обитель не та нива, на которой можешь ты принести ожидаемый Мною от тебя плод. Уйди отсюда и пойди в мир к людям, чтобы прославилось в тебе имя Мое». Тогда святой Николай понял, что чудный голос — несомненно голос Самого Господа — повелевает ему оставить обитель и идти в мир для прославления верой и добрыми делами Божия имени. Всегда послушный воле Божией, святой немедленно оставил приютившую его обитель. Хотя теперь уже было несомненно и для самого святого Николая, что ему предстоит занять почетное место христианского руководителя народа, он по-прежнему старался избегнуть людской славы и почета: поэтому, удалившись из обители, руководимый Промыслом Божиим, он местом своего жительства избрал опять не родной город Патары, где все знали святого Угодника и за его святость стали бы воздавать ему особое почтение, но большой город Миры, столицу и митрополию Ликийской страны, где, никем не знаемый, он скорее мог избегнуть мирской славы. Здесь он жил, как нищий, не зная, где приклонить главу свою, но неопустительно посещая все церковные службы. Насколько Угодник Божий смирял себя, настолько Господь, унижающий гордых и возвышающий смиренных, возвысил его.

Во время пребывания святого Николая в Мирах в этом городе скончался архиепископ всей Ликийской страны Иоанн. Для избрания нового архиепископа собрались в Миры по обыкновению все епископы Ликии. Много было предложено умных и честных людей для занятия этой высокой должности, но общего согласия в избрании кого-нибудь одного не последовало. Господь судил для занятия этой должности более достойного мужа, чем те, что находились в их среде. Не придя к общему согласию, епископы решили, что такое важное дело, как избрание архиепископа, всецело должно зависеть от изволения Божия, и поэтому обратились к Господу с усердной молитвой указать им то лицо, которое наиболее достойно занять Мирскую архиепископию.

Господь, мудро руководивший епископами, исполнил их благочестивую просьбу. Во время горячей молитвы одному из старейших епископов явился муж, окруженный светом, и приказал ему в эту ночь стать в притворе храма и заметить того, кто первым придет в храм на утреннее богослужение: Это и будет угодный Господу муж, которого епископы Должны поставить своим архиепископом. Вместе с тем было открыто и имя избранника Божия — Николай. Получив божественное откровение, старец-архиерей сообщил о Нем прочим архиереям, которые, видя милость Божию, еще более усилили свои молитвы; а сам по наступлении ночи стал в притворе храма, ожидая прихода избранника Господа Всевышнего. Наступила пора утрени, и святой Николай, по обыкновению став на молитву с полуночи, прежде всех пришел в церковь. При входе в церковный притвор его остановил сподобившийся видения епископ и спросил его имя. Святой Николай, изумленный таким вопросом старейшего из епископов, сначала молчал, а затем скромно и тихо отвечал: «Называюсь я Николай, раб святыни твоей, владыко!» По имени и глубокому смирению прибывшего убедившись, что он и есть избранник Божий, который должен занять Мирскую архиепископскую кафедру, епископ взял его за руку и привел на Собор прочих епископов. Они с радостью приняли его и поставили на середину церкви.

Между тем, весть о чудесном избрании архиепископа, несмотря на ночное время, разнеслась по всему городу, и церковь наполнилась множеством народа, желавшего видеть избранника Божия. Епископ, сподобившийся видения, обратился ко всем со словами: «Приимите, братие, своего пастыря, которого помазал для вас Святой Дух и которому Он поручил управление вашими душами. Не человеческий Собор, а суд Божий поставил его. Вот теперь мы имеем, кого желали; обрели и приняли, кого искали. Под его мудрым руководством мы смело можем надеяться предстать Господу в день Его славы и суда». Слыша эти слова и видя избранника Божия, народ горячо благодарил Господа за Его помощь.

Святитель Николай, узнав о высоком сане, в который хотят возвести его, долго отказывался, но уступая настойчивым просьбам епископов и народа, согласился принять архиепископский сан. Святой Мефодий, патриарх Константинопольский, повествует, что Угодник Божий перед смертью архиепископа Ликийского Иоанна в видении был предуведомлен об ожидающем его великом сане. В одну ночь святой Николай видел, что в великом блеске стоит Спаситель наш, Господь Иисус Христос, и подает Евангелие, оправленное в золото и жемчуг, а с другой стороны стоит Пресвятая Богородица и кладет на плечи его святительский омофор.

Собор епископов рукоположил святого Николая в архиепископа Мирликийского. Так светильник веры и благочестия воссиял для всей Мирликийской Церкви. 

При вступлении в управление Мирликийской архиепископией святой Николай сказал сам себе: «Теперь, Николай, твой сан и твое место требуют от тебя, чтобы ты всецело жил не для себя, но для других». Поэтому теперь он уже не стал скрывать свои добрые дела, как прежде, делая и теперь это не из гордости или тщеславия, но единственно для блага паствы и для прославления имени Божия, согласно заповеди Спасителя: Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф. 5, 16). Он был, по словам святителя Димитрия Ростовского, «зерцало добрых дел стаду своему» и служил, по апостолу Павлу, образцом для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте (1 Тим. 4, 12).

Он был кроток и незлобив сердцем, смирен духом, чужд всякой надменности и своекорыстия. Несмотря на свой высокий сан, в жизни святой Николай по-прежнему соблюдал ту строгую умеренность и простоту, что и всегда: носил простую одежду, вкушал постническую пищу раз в сутки — вечером. Целый день великий архипастырь упражнялся в Делах милосердия и пастырских трудах. Двери его дома были открыты для всех: каждого принимал он с любовью и Радушием, являясь для сирот отцом, для нищих — питателем, для плачущих — утешителем, для притесненных — заступником. В этих многотрудных делах ему усердно помогали два священника — Павел Родийский и Феодор Аскалонит, «мужи известные всем грекам добродетельной жизнью и просвещением», как замечает святитель Димитрий Ростовский. Вместе с ними и другими сотрудниками неутомимо и успешно действовал святитель Николай, и паства его процветала.

Тогда Мирский град паки

прия пастыря своего, сего великого архиерея Николая,

мученика изволением и без крове венечника.

(Святитель Димитрий Ростовский)

Завистливое око диавола, никогда не могущего спокойно смотреть на процветание Христовой Церкви, всегда старающегося причинить ей какой-нибудь вред, и на этот раз не оставило Церковь в покое и воздвигло на нее сильное гонение. Это гонение было тем ужаснее, что оно началось после продолжительного спокойствия, которому перед тем радовалась Церковь Христова. Преемники Валериана, воздвигнувшего гонение на христиан в середине III века, часто сменявшие друг друга, были принуждены всеми силами заботиться то о своей непрочной власти, то об отражении варваров, отовсюду нападавших на Римскую империю. Им некогда было и подумать о гонении на христиан. И как только император Аврелиан (270—275), отразив внешних и одолев внутренних врагов, «готов был воздвигнуть на нас гонение, но едва задумал он и только что хотел подписать против нас указ, как постиг его суд Божий»(1), — пишет Евсевий.