Читать онлайн «Слова подвижнические». Страница 72

Добродетели одна другой преемственны, чтобы путь добродетели не был трудным и тяжким, чтобы можно было преуспевать в них по порядку и находить в этом для себя облегчение и чтобы таким образом самые трудности, переносимые ради добра, соделались любезными, как нечто доброе. Ибо никто не может приобрести действительной нестяжательности, если не убедит и не уготовит себя к тому, чтобы с радостию переносить искушения. И никто не может переносить искушений, кроме уверившегося, что за скорби, к участию в которых уготовил он себя, можно приять нечто превосходящее телесный покой. Посему во всяком, кто уготовал себя к нестяжательности, сперва возбуждается любовь к скорбям, а потом приходит к нему помысл не приобретать того, что есть в этом мире. И всякий, приступающий к перенесению скорби, сперва укрепляется верою, а потом приступает к скорбям. Кто лишает себя вещественного, но не отнял у себя действенности чувств, разумею зрение и слух, тот уготовил себе сугубую скорбь и будет сугубо бедствовать и скорбеть. Лучше же сказать: какая польза лишать себя чувственных вещей — и услаждать ими чувства? Ибо от ощущений, производимых сими вещами, человек терпит то же самое, что прежде терпел при совершении дела, потому что памятование о привычке к ним не выходит у него из мысли. А если мысленные представления вещей без самых вещей производят в человеке болезненное чувство, что скажем, когда при нас и близко к нам — самые вещи? Прекрасно, наконец, отшельничество, потому что много содействует, сильно укрощает помыслы, самым пребыванием в отшельничестве влагает в нас силы и учит великому терпению в постигающих человека необходимых скорбях.

Не домогайся заимствоваться советом у человека, который не ведет одинакового с тобою образа жизни, хотя он и крайне мудр. Доверь помысл свой лучше человеку неученому, но опытно изведавшему дело, нежели ученому философу, который рассуждает по своим исследованиям, не испытав на деле. Что же такое опыт? Приобрести опыт — значит не подойти только человеку к каким-либо вещам и посмотреть на них, не прияв в себя ведения о них, но по долгом обращении с ними ясно ощутить на опыте их пользу и вред. Ибо нередко вещь наружно кажется вредною, но внутри ее все оказывается исполненным пользы. То же разумей и о противном сему, то есть нередко кажется вещь имеющею пользу, но внутренне исполнена вреда. Потому многие от выгодных, по-видимому, вещей несут ущерб; и оттого свидетельство ведения не истинно. А потому пользуйся таким советником, который умеет в терпении обсудить, что требует рассуждения. Поэтому-то не всякий, подающий совет, достоин доверенности, но только тот, кто прежде сам хорошо управил свободу свою и не боится осуждения и клеветы.

Когда на пути своем находишь неизменяемый мир, тогда бойся, потому что далеко отстоишь от прямой стези, протоптанной утружденными стопами святых. Ибо пока ты еще на пути ко граду Царствия, признаком приближения твоего ко граду Божию да будет для тебя следующее: сретают тебя сильные искушения; и чем более приближаешься и преуспеваешь, тем паче предстоящие тебе искушения умножаются. А потому, как скоро на пути своем ощутишь в душе своей наибольшие и сильнейшие искушения, знай, что в это время душа твоя действительно втайне вступила на новую высшую ступень, и приумножена ей благодать в том состоянии, в каком она поставлена, потому что, соответственно величию благодати, в такой же именно мере и в скорбь искушений вводит Бог душу, и вводит не в мирские искушения, какие бывают с иными для обуздания порока и дел явных, не телесные возмущения разумей также под искушениями, но искушения, какие приличны инокам в их безмолвии и которые опишем подробно впоследствии. Если же душа в немощи и нет у ней достаточных сил для великих искушений, а потому просит, чтобы не войти ей в оные, и Бог послушает ее, то наверное знай, что в какой мере не имеет душа достаточных сил для великих искушений, в такой же она недостаточна и для великих дарований; и как возбранен к ней доступ великим искушениям, так возбраняются ей и великие дарования, потому что Бог не дает великого дарования без великого искушения. Соразмерно с искушениями определены Богом и дарования, по Его премудрости, которой не постигают созданные Им. Наконец, по жестоким скорбям, посылаемым на тебя Божиим Промыслом, постигает душа твоя, какую прияла она честь от величия Божия. Ибо по мере печали бывает и утешение.

Вопрос. Как же поэтому? Сперва ли искушение, и потом дарование; или сперва дарование, а за ним уже и искушение?

Ответ. Не приходит искушение, если душа не приимет сперва втайне величия паче меры своей, и Духа благодати, приятого ею прежде. О сем свидетельствуют искушения самого Господа, а подобно сему и искушения апостолов, которым не было попущено войти в искушения, пока не прияли Утешителя. Кто приобщается благ, тому прилично терпеть и искушения, потому что скорбь его после блага. Так угодно было благому Богу творить со всеми. И хотя это действительно так, то есть благодать прежде искушения, однако же ощущение искушений, для испытания свободы, непременно предшествовало ощущению благодати. Ибо благодать ни в ком никогда не предшествует испытанию искушений. Благодать предускоряет в уме, но замедляет в ощущении. И нам во время сих искушений прилично уже иметь два противоположных и ни в чем не сходных между собою ощущения, то есть радость и страх; радость — потому что оказываешься идущим по пути, проложенному святыми, лучше же сказать — Самим Оживотворителем всех, как это явствует из рассмотрения искушений. Страх же должны мы иметь, чтобы не по причине гордости терпеть в этом искушение. Впрочем, смиренномудрые умудряются благодатию и могут все это различать и дознавать, то есть какое искушение от плода гордости и какое — от ударов, наносимых[70] любовию. Искушения при вступлении в доброе житие и при возрастании оного отличаются от искушений, попущаемых для вразумления за гордыню сердца.

Искушение друзей Божиих, то есть смиренномудренных

Искушения, какие бывают душе от духовного жезла к ее преспеянию и возрастанию и которыми она обучается, испытывается и вводится в подвиг, суть следующие: леность, тяжесть в теле, расслабление членов, уныние, смущение мыслей, мнительность от изнеможения тела, временное пресечение надежды, омрачение помыслов, недостаток человеческой помощи, скудость в потребном для тела и тому подобное. От сих искушений человек приобретает душу одинокую и беззащитную, сердце омертвевшее и смирение. И сим дознается, начал ли он вожделевать Создателя. Промыслитель соразмеряет искушения с силами и потребностями приемлющих оные. В нас срастворяются и утешение и поражение, свет и тьма, брани и помощь, короче сказать, теснота и пространство. И это служит знаком, что человек при помощи Божией преуспевает.

Искушения, бывающие по Божию попущению на людей бесстыдных, которые в мыслях своих превозносятся пред благостию Божиею и оскорбляют гордостию своею Божию благость, суть следующие явные демонские искушения, превышающие пределы душевных сил: отъятие силы мудрости, какую имеют люди, покоя не дающее ощущение в себе блудной мысли, попускаемой на них для смирения их превозношения, скорая раздражительность, желание поставить все по своей воле, препираться на словах, делать выговоры, пренебрегающее всем сердце, совершенное заблуждение ума, хулы на имя Божие, юродивые, достойные смеха, лучше же сказать, слез, мысли, будто бы пренебрегают ими люди, в ничто обращается честь их, и тайно и явно, разными способами наносится им стыд и поругание от бесов, наконец, желание быть в общении и обращении с миром, непрестанно говорить и безрассудно пустословить, всегда отыскивать себе новости и даже лжепророчества, обещать многое сверх сил своих. И это суть искушения духовные.

К числу искушений телесных принадлежат: болезненные, многосложные, продолжительные, неудобоизлечимые припадки, всегдашние встречи с людьми худыми и безбожными. Или человек впадает в руки оскорбителей, сердце его вдруг, и всегда без причины, приводится в движение страхом Божиим; часто терпит он страшные, сокрушительные для тела падения с камней, с высоких мест и с чего-либо подобного, наконец, чувствует оскудение в том, что помогает сердцу Божественною силою и упованием веры; короче сказать, и их самих и близких им постигает все невозможное и превышающее силы. Все же это, нами изложенное, принадлежит к числу искушений гордости.

Начало же оных появляется в человеке, когда начинает кто в собственных глазах своих казаться себе мудрым. И он проходит все сии бедствия по мере усвоения им себе таковых помыслов гордости. Наконец, по роду искушений своих заключай о путях тонкости ума твоего. Если же видишь, что некоторые из сих искушений смешаны с искушениями, сказанными прежде, то знай, что сколько имеешь ты оных, столько же проникает в тебя гордыня.