Читать онлайн «Путешествие в сакральный Египет». Страница 42

Этот обелиск — родной брат другого, столь же внушительного памятника, некогда установленного Тутмосом III перед храмом Солнца в Гелиополе, а теперь смотрящегося в воды Темзы с высоты лондонской набережной. Под новым именем — Обелиск Клеопатры — он продолжает напоминать суетливому миру английской столицы об иной — отдаленной, древней и могущественной — цивилизации.

Устремленный ввысь обелиск стоял как страж у входа в храм, и глубоко врезанные со всех сторон в его поверхность иероглифические надписи сообщали историю его строительства. Но обелиск был не просто каменным столбом, установленным ради привлечения внимания к выгравированным на нем иероглифам, — он являл собой священный символ, и неслучайно его вершину всегда венчала небольшая пирамида.

Гелиополь был важным научным центром, где тринадцать тысяч жрецов — учеников и учителей — изучали и преподавали как священные, так и светские науки. Другими примечательными чертами города были огромная численность населения и выдающаяся библиотека, не без участия которой была впоследствии собрана знаменитая библиотека в Александрии.

Молодой Моисей обходил этот храм вместе с церемониальными шествиями и разворачивал папирусы в его библиотеке, проводя над ними по многу часов в глубоких раздумьях и уединенной медитации.

Не по годам серьезный Моисей так быстро совершенствовал свои знания и характер, что с честью прошел через все стадии посвящения и достиг наивысшего, и потому редкого, звания адепта. После этого он уже мог стать иерофантом. Все эти звания он приобрел за время учебы во все той же тайной школе при Великом храме Гелиополя — Города Солнца. Моисей получил право посвящать достойных в тайные ритуалы Осириса — высшие ритуалы мистерий.

В те дни он носил другое имя — египетское, в соответствии со своим полуегипетским происхождением. Его первоначальное имя — Озарсиф. (Это вовсе не плод воображения автора. Это имя, равно как и название храма, и еще несколько фактов я почерпнул из древнеегипетских хроник жреца Ма-нефона. Прочие сведения — результат моих собственных исследований).

Когда же в его жизни наступила великая перемена, и он решился возложить на себя миссию, предложенную ему богами и судьбой, он отметил это событие изменением имени, сменив египетское имя на израильтянское. Все образованные египтяне верили в магию имен. Имя, по их мнению, было наделено волшебной силой. Поэтому Осарсиф и принял имя Моисей.

Правивший в то время фараон отличался крайне приземленным характером. Он был упрям и жесток. С израильтянами он обращался так, что жестокие гонения на них вызвали у Моисея сочувствие и растревожили еврейскую кровь, что текла в его жилах. Ему удалось освободить еврейские племена от египетского плена и рабства и вывести их из долины Гошен по древней дороге, с незапамятных времен соединявшей Африку с Азией. По этой самой дороге ехал в свое время на коне Наполеон, едва не утонувший в тот момент, когда уже добрался до ее окончания в Суэце.

Фрагменты последующей истории Моисея (к сожалению, с изрядной примесью слухов) имеются в Библии.

В Ветхий Завет входит цикл книг, именуемый Пятикнижием, авторство которого приписывается Моисею. В нем содержатся основы той мудрости, которую Моисей, очевидно, желал передать своему народу, в сочетании с некоторыми более или менее достоверными историческими фактами, касающимися сотворения мира и первых человеческих рас.

Теперь Моисей, будучи адептом, знал и мог использовать священную тайнопись посвященных, то есть иероглифы в их третьем, или тайном, духовном значении. Закончив работу над Пятикнижием, он записал еще один текст египетскими иероглифами. Но после того, как израильтяне поселились в Палестине и прожили там столетия, о значении иероглифов у них сохранились лишь самые смутные воспоминания. Мало-помалу жречество забывало значение символов и лишь с большим трудом улавливало их приблизительный смысл. В этом нет ничего удивительного, особенно если вспомнить, что к четвертому веку нашей эры искусство расшифровки иероглифов полностью исчезло даже в самом Египте. Когда примерно через тысячу лет после великого исхода израильтян из Египта старейшины совместными усилиями составили собрание книг, ныне известное как Ветхий Завет, перевод сочинений Моисея на еврейский язык вызвал у них немалые затруднения. Ибо Моисей был адептом, а эти старейшины, несмотря на всю свою ученость, не были таковыми. При переводе часто допускались ошибки, символические обороты трактовались как реальные факты, иероглифические рисунки принимались за изображения реальных существ, а метафорическим оборотам давалось самое произвольное истолкование. Достаточно привести лишь один пример: шесть дней творения означали, по замыслу Моисея, шесть весьма продолжительных эпох, символически названных днями по вполне понятным для каждого посвященного причинам. Но ученые, переводившие эти символы буквально, действительно полагали, что здесь имеются в виду шесть обычных дней, продолжительностью в двадцать четыре часа каждый.

Таким образом, древние библейские книги содержат порой весьма забавные фразы, если понимать их буквально. Забавные потому, что даже самого рядового образования сегодня достаточно для их аргументированной критики. Но они содержат также и весьма полезное знание, если прочесть их в свете учений, преподававшихся в тайных храмах Египта.

Моисея, таким образом, можно признать самой значительной личностью из всех, кто когда-либо прошел через мертвый сон посвящения.

Всякий, проходивший посвящение в древние мистерии, давал торжественную клятву никогда не разглашать того, что происходило с ним за священными стенами. К тому же следует иметь в виду, что каждый год при совершении мистерий права пройти посвящение удостаивались лишь немногие, и потому число тех, кому были известны их тайны, никогда не было особенно большим. Поэтому ни один из древних авторов так и не оставил полного и последовательного описания этих мистерий, настолько священным для каждого из них был данный обет.

И все же в нашем распоряжении имеется достаточно кратких упоминаний и описаний, почерпнутых из произведений классических авторов, а также отдельных фраз и иероглифических надписей, чтобы составить некоторое представление о сути этой загадочной древней традиции, убеждающее нас в том, что на раннем, чисто духовном своем этапе эти мистерии преследовали возвышенные цели религиозного, философского и морального характера. «В добрый час, о переживший то, о чем ты не мог знать раньше, из человека ты превратился в бога», — такие слова слышал на прощание посвященный, прошедший высшую стадию орфических мистерий.

Постучать в двери храма мистерий мог каждый, но вот будет ли, в конце концов, удовлетворено его желание или нет — это уже другой вопрос. Как говаривал Пифагор, выпроваживая неугодных соискателей из своей собственной школы в Кротоне: «Не всякое дерево пригодно для того, чтобы делать из него Меркурия».

Первая стадия посвящения, — доказывавшая продолжение жизни после смерти, — сопровождалась жуткими, устрашающими видениями, призванными подчеркнуть блаженство последующего пробуждения в теле души.

Иногда (но далеко не всегда) во время первичных посвящений применялись и механические методы воздействия, дабы вызвать у человека иллюзию падения в глубокую пропасть или в бурный водный поток или же нападения на него диких зверей. Таким образом испытывались его мужество и находчивость. Но самым тяжелым испытаниям подвергались те, кто желал пройти посвящение более высокой ступени. В тот момент, когда они на время становились ясновидцами, им приходилось сталкиваться с отвратительными существами нижнего мира.

«Смерть вселяет в разум страх и волнение; то же самое происходит и во время посвящения в великие мистерии. На первых порах человека ждут лишь ошибки и неуверенность, трудности, метания и темнота. Как на пороге смерти, так и на пороге посвящения все принимает пугающий облик, человека окружают ужасы и кошмары. Но вскоре они отступают, и вокруг распространяется чудесный божественный свет… Достигнув совершенства в посвящении, свободные и торжествующие шествуют они по обители блаженных». Этот фрагмент заимствован из древнего сочинения, сохраненного для нас Стобеем. В нем запечатлен опыт, приобретаемый всеми посвященными.