Читать онлайн «След Сатаны». Страница 8

5

«Мастер-Солнце» — в таком смысле предстает перед нами нарт Пхьармат. Сравним этот образ с «божественными кузнецами» и «божественными мастерами», которые занимают одно из центральных мест в мифологиях многих народов.

О связи Гефеста с огнем (он — прежде всего бог огня и огненной стихии) написано достаточно много. Однако хромоногий бог-кузнец оказывается еще и «солнечным героем», выводимым в этой ипостаси в орфических мистериях. Он — покровитель плодородия, воплощение всех светил, солнечного света.{25} В мифах прибалтийских народов бог-кузнец Кальвис не только связан с солнцем — он называется творцом солнца, «кует» его.{26} Кузнец, «выковавший» солнце — устойчивый мотив в мифах финно-угорских народов. Подобное деяние народная молва приписывает финнскому Ильмаринену,{27} карельскому Ильмойллине,{28} удмуртскому Инмару, который, к тому же, живет на Солнце.{29}

Бог-кузнец в индуистской мифологии Вишвакарман («творец всего») свое имя иногда «одалживает» в виде эпитета богу солнца Сурье, сливаясь, таким образом, с этим богом. Кроме того, связь «кузнеца» с солнцем подчеркивается еще одним штрихом — дочь Вишвакармана выходит замуж за Сурью.{30}

В Ветхом Завете фигурируют два брата, сыновья Адама и Евы. Один из них, Каин, убивает другого, Авеля. Образ Каина развился до личности Тувал-Каина, «отца всех кузнецов». Яхве берет Каина под защиту и, для того чтобы его не убили, отмечает его своим «знаком». Талмуд («Бершит рабба», 22) разъясняет, что знак этот, которым отмечен убийца-кузнец, «сияние, подобное солнцу». В апокрифическом «Житии Адама» говорится, что Ева родила Каина «сияющим».{31}

Таким образом, все эти мастера (кузнецы) являются, как и вайнахский Пхьармат, «Мастерами-Солнцами».

В хеттской мифологии кузнецом, кующим богов, представлен Солнце-Царь.{32} Его «сын», земной царь, в подражание Мастеру-Солнцу, также кует священные ритуальные предметы.{33} Японские императоры, в качестве одной из самых священных регалий, до сих пор сохраняют зеркало, изготовленное богом — кузнецом Амацумарой, чтобы выманить им богиню солнца Аматэрасу из пещеры.{34}

Как мы помним, в эпизоде рождения героя из камня важное место занимает пастух. В абхазской, кабардинской и осетинской версиях пастух («нартский пастух») явлен прямо, а в вайнахской версии присутствие пастуха как бы раздвоено его приметами: «коровы», которых доит девушка и «молодой человек», который оказывается вблизи.

Образ «пастуха» в мотиве рождения «солнечного героя» из камня занимает одно из центральных мест и лишь расшифровав этот образ мы сможем полностью раскрыть изначальный смысл и содержание всего эпизода.

«Пастухами» в различных мифологиях названы следующие боги: Ахурамазда, Пушан, Митра, Агни, Аполлон, Гелиос, Пан, Думузи.{35} У древних евреев сам Яхве считался пастухом, земля — пастбищем, а люди — скотом, охраняемым пастухом Яхве (см. напр. «Псалтирь». 79,2).

Кто же эти боги-пастухи, какими стихиями они управляют?

Ахурамазда — верховное божество в иранской мифологии. Основатель и покровитель жреческого клана. Видимое проявление, «тело» Ахурамазды — огонь; ему поклоняются, поклоняясь огню. Он — отец бога солнца Митры.{36}

Пушан — в индийской мифологии божество солнца. Разъезжает по небу в колеснице, запряженной козлами. Женат на дочери Солнца.{37}

Митра — восточноиранский бог солнца. Он — сын Ахурамазды. В античную эпоху отождествлялся с греческими богами Гелиосом (бог солнца) и Гефестом (бог огня и кузнечного ремесла).{38}

Агни — в индийской мифологии бог огня (агни — «огонь»); может «восходить на небе», т.е. становиться «небесным огнем» — солнцем. Часто отождествлялся с Митрой.{39}

Аполлон — один из «солнечных богов» древней Греции. Его стрелы, которые он мечет во врагов, это солнечные лучи.{40}

Гелиос — основной солнечный бог в древней Греции, самое архаическое, «доолимпийское» божество. В поздний период отождествлялся с Аполлоном.{41}

Пан — «бес полуденный», то есть «солнечный», как называли его ранние христиане, в римской традиции назывался Сильваном.{42} О Сильване мы поговорим позднее, а теперь лишь укажем на бесспорную «солнечность» (солярность) этого божества.

Думузи, «пастырь времен до потопа», умирающий и воскресающий бог в шумеро-аккадской мифологии, божество плодородия. «Умирание и воскрешение» — одна из главных мифологических черт солнца, которое ночью «уходит в мир мертвых», «умирает», а утром «воскресает». Плодородие (или его отсутствие) есть милость (или гнев) солнца.{43}

Об «огненной природе» Яхве мы поговорим ниже, в специальном разделе, а теперь лишь напомним, что Яхве в Ветхом Завете появляется всегда и только в виде пламени.

Таким образом, образ «пастуха» раскрывается полностью — это солнце (или огонь, видимо, «небесный огонь»). Если в образе «кузнеца» преобладают черты «жреца огня», то у «пастуха» такое же преобладание черт «небесного огня» — солнца. Однако обе эти стихии в мифологиях настолько тесно связаны, что образы «огня» и «солнца» очень часто подменяют друг друга в различных мифах.

Образ матери «огня-солнца» в различных мифологиях прогрессирует от «камня» к «камню-женщине» и от последней — к «женщине», рядом с которой камень фигурирует лишь полунамеком, а то и вовсе отсутствует. Все эти варианты, бесспорно, ретроспективно сходятся на технологии высекания огня из камня. В этом древнейшем своем состоянии миф о рождении огня (солнца) непосредственно из камня (даже без косвенного участия в этой акции женщины) отчетливее прослеживается у народов (племен) Америки и Океании. Так, напрямую с камнем, без посредничества женщины, связываются Манко Капак у инков; Мауи в Океании; На-Реау у микронезийцев островов Гилберта; Нденгеи у меланезийцев; солнце у микронезийцев Каролинских и Маршалловых островов; Тагаро у меланезийцев островов Новые Гебриды; Тайме у индейцев кайова; Тмелогод у микронезийцев острова Палау; Фомагата у индейцев чибча-муисков; Эдао у микронезийцев Маршалловых островов и т.д. Однако, солнце напрямую из скалы выходит также у корейцев; Митра рождается из камня без всякого соучастия женщины; Хур (огонь) у армян появляется напрямую из камня без намека на присутствие женщины. Так что, древнейший архетип этого мифа не локализован четкими географическими рамками.

От восприятия камня как некоей субстанции, порождающей огонь (солнце), остается мизерный шаг до ассоциативной привязки этой «порождающей субстанции» к женскому образу, образу «рожающей матери», Вначале, как в нартовском эпосе, женщина (Сатаней, Шатана, Сата) лишь провоцирует своей обнаженностью или красотой «оплодотворение» камня солнцем — «пастухом». Затем она извлекает огненный зародыш с помощью жреца огня («кузнеца» — «мастера»); иногда «донашивает» оплодотворенный камень за пазухой или подмышкой. И становится, по цепочке наглядных ассоциаций, как бы матерью новорожденного и воспринимается таковой всеми окружающими. Таковы, например, «дева-камень» из арабской и Кибела («мать» рожденного из камня Агдистиса) из фригийской мифологий.

Затем «камень» отступает на второй план или вообще остается вне поля зрения мифа, и «герой» рождается женщиной, но обязательно чудесно, необычным способом. Например, на одном из храмов Исиды в Египте сохранилась такая надпись: «Я — мать владыки Гора, и никто не поднимал моего платья».{44} Гор — это солнце, сын Исиды.

В нартовском эпосе сохранилась, как можно полагать, наиболее распространенная магическая инсценировка (мистерия) этого древнейшего и основного мифа. Сам миф и его вариации дают нам возможность восстановить ход мыслей и ассоциаций древних людей и зарождение мистерии огня и солнца.

Конечно, все эти сопоставления и анализы могли бы представлять лишь чисто научный, академический интерес, если бы разбираемый нами миф не сыграл в жизни человечества роль, определившую всю его историю и культуру, весь облик его цивилизации.

Тысячекратно проделанная операция извлечения огня из камня не могла не побудить людей древности задуматься: а как, собственно, огонь оказывается внутри камня? Ответ мог быть только один: камень оплодотворяется, в его нутро попадает огненное семя, испускаемое «огнем небесным» — солнцем. Вспомним, как «пастух» (солнце), увидев раздетую Сатаней, «испустил крик» и пустил «стрелу». «Стрелы» солнца — это его лучи, как у Аполлона. Иногда «стрела» солнца — молния. Именно так расшифровывает эту ситуацию В. Г. Ардзинба.{45} Затем, в примечании, ученый отмечает, что «„стрела“ и „кровь“ — эвфемизмы (иносказательное обозначение) для семени».{46} Примечательно, что и по-вайнахски стрела (пха) и кровь, зародыш (пхьа) звучат одинаково{47} и возводят свою семантику к имени бога огня (солнца) Пхьа, который, как можно предположить из этих созвучий, «осеменяет стрелой» (молнией).