Читать онлайн «Я убью свое прошлое». Страница 22

Комнатенка, вернее, кладовка, крохотная, одному не повернуться, вся от пола до потолка заставлена обычными, «человеческими» стеллажами. На них коробки, пакеты, чудовищных размеров бутыли и канистры с разноцветным содержимым. Воняет так, что Илья едва не попросил у «потрошителя» склянку с нашатыркой. Но обошелся тем, что закрыл перчаткой нос и ждал, пока «маньяк» откроет форточку под потолком. Справился, наконец, с ручкой, из-под потолка потянуло сквозняком. Илья опустил руку и скинул с плеч рюкзак. Самому протискиваться придется, а барахлишко забрать, когда окажется наверху.

– Рюкзачок можете здесь оставить. Заберете, когда вернетесь, – предложил санитар со знакомой ухмылкой. – Красть тут некому, а мне чужого не надо.

– Спасибо, у меня билет в один конец, – отказался Илья, взялся за стойки, потянул на себя. Нет, не шелохнутся, значит, его вес выдержат без проблем.

– Ну, как знаете. Вот ваше окошко, специально час назад сосульки над ним сшиб, – в тоне санитара появились нотки горничной, клянчившей чаевые. Илья закинул рюкзак на последнюю полку и, как по ступеням, влез на самый верх. Здесь пришлось прилечь и в окно вползать головой вперед. Илья высунулся наружу, сел на край окна и подергал обеими руками карниз. Тот покачнулся, с него сорвался небольшой обледеневший сугроб и полетел вниз. Ползком, извиваясь, как пойманный за руку взяточник, Илья взобрался на крышу и схватил поданный ему рюкзак, бросил рядом с собой.

– Всего доброго, – донеслось из окна за секунду перед тем, как его закрыли изнутри.

– И вам не хворать, – Илья поднялся на ноги, осмотрелся. Да, вот она, пожарная лестница, ее и в темноте отсюда отлично видно. А расстояние до нее метра два или поболее – он стоял уже на краю крыши морга. Оглянулся – крышу словно пополам разрезали. Над берлогой спасателей светло, как днем, от вроде и небольшого внешне, но мощного прожектора, хорошо, хоть висит он неподвижно, но любой объект, даже размером с муху, попав в его лучи, окажется как на ладони. А здесь первозданный мрак, как тот, что накрывал землю, когда не было еще ни луны, ни солнца и дух-креатор носился над водою.

Со стороны дорожки Илье почудилось движение, он оторвался от созерцания лестницы, присмотрелся – ему показалось, что из-за кустов за ним кто-то наблюдает. Впрочем, человек быстро пропал из виду – то ли за ветками схоронился, то ли и не было там никого, а просто воображение разыгралось на морозе. «Умрешь – начнешь опять сначала, и повторится все, как встарь. Ночь, ледяная рябь канала, аптека, улица, фонарь». Он еще не умер, еще сам подергается и черт знает чьих псов за собой побегать заставит, после того как возьмет этот барьер.

Илья присматривался к лестнице. Сколько она там висит – десять лет, пятнадцать, двадцать? Если учесть, что больницу начали строить перед самой кончиной советской власти, то прошло больше двадцати лет. Интересно, каких покойников сегодня утром имел в виду Саня: тех, внизу, или не переживших контакта с лестницей?

– Смешно, – Илья прошел назад по заваленной снегом крыше, протоптал себе что-то вроде взлетной полосы. Утрамбовал ее основательно, пробежался пару раз и на третий, оттолкнувшись ногами в прыжке, оторвался от карниза и вцепился обеими руками в ржавые поручни. Подтянулся, нащупал подошвой опору и оказался на дрожащей от каждого движения ветхой конструкции и чуть ли не бегом рванул вверх. Лестница дребезжала, шаталась, болты вылетали из стены и валились вниз. Отлетел самый первый пролет, свалился с жалобным грохотом, но Илья даже не посмотрел ему вслед. Второй этаж, еще пролет, еще один – все, он у цели, над головой небольшой кирпичный козырек, влево уводит «тропинка» из положенных на ребро белых кирпичей. Саня описал все так подробно, словно сам не раз и не два преодолел этот маршрут, а Илье только и оставалось, что пройти по следам хирурга. «По пьяни всякое бывает». Илья ступил на первый кирпич, положил ладони на стену, прижался к ней щекой. И осторожно, стараясь успокоить сбившееся после экстремального восхождения дыхание, двинулся к углу здания.

Одиннадцать белых «ступенек» до него и пять после – Илья оказался под подоконником заветного окна. За ним темно и ничего не видно, как ни заглядывал он туда с третьей «ступени». Ветер зверствовал на высоте, бил в лицо, заставлял отворачиваться. Илью мотнуло, рюкзак за спиной тянул вниз. Все, ждать больше нельзя – либо он заходит, либо «потрошителю» сегодня ночью подвалит работенка. От одной мысли об этом стало нехорошо, Илья выпрямился, толкнул створку. Она послушно распахнулась, в лицо пахнуло теплом, хлоркой и лекарствами. Илья бросил в окно рюкзак, подтянулся, лег животом на подоконник и приземлился на согнутые в локтях руки, упал на скользкий линолеум и проехался животом по полу. Справа тянулась глухая стена, слева оказалась ниша с белой дверью в глубине небольшого «предбанника». Илья вскочил, присел на корточки и в последний момент успел откатиться к стене. С тихим стуком опрокинулся стул, Илья только и успел заметить, как из темноты к нему метнулся кто-то весь в белом. И пропал в ослепительной вспышке и густом мраке, рухнувшем следом. Вот он, ангел-хранитель, сидит, как и положено, на боевом посту. А еще написано, что посторонним вход воспрещен. Но этот дядя тут точно не посторонний, не то что Илья.

Из носа хлынула кровь, голову отбросило назад, Илья свалился на спину, почти ослеп и оглох от боли. Отполз к стене, поджал колени и повернулся на бок, но от удара в висок едва не потерял сознание. Спасла смягчившая удар шапка, Илья закрыл руками голову, размазывая ладонями по лицу кровь, и боком свалился на пол. Пропустил следующий удар, врезал ногой наугад, попал кому-то по голени. Тот охнул, попятился к стулу и на время пропал из виду. Но Илья отлично слышал его сопение, слышал, как скрипят подошвы тяжелых ботинок на скользком полу. «Ангел» пришел в себя первым, Илья еще плохо ориентировался в происходящем, но успел собраться, перекатился на спину и с силой врезал ногами в живот подоспевшего охранника. Того отбросило к стене, раздался глухой стук, Илья поднялся, стащил с головы шапку и вытер кровь с лица, запихнул ее в карман и ринулся навстречу охраннику.

Тот уже стоял на ногах, покачивался и по-прежнему тяжело сопел, что неудивительно при таком телосложении. Весил дядя под сотню, но двигался активно, и реакцией его бог не обидел. А вот с дыхалкой, похоже, у него были проблемы, или давно не тренировался, выдернутый в «поле» с кабинетной работы. Одетый в белый халат, он казался еще толще, взглянул исподлобья и молча кинулся на Илью. Пуговицы с халата полетели на пол, «ангелочек» сделал выпад, кулак пронесло в паре сантиметров от головы Ильи. Он присел, перехватил охранника за руку, вывернул тому запястье, вынуждая согнуться. И врезал коленом по роже нападавшего, повторил и, не удержавшись, ударил еще раз. Отпустил заломленную руку, скользнул в сторону и врезал «ангелу» ребрами ладоней по ушам. Охранника мотнуло, он повалился на колени, но успел сгрести Илью лапой за штанину, дернул на себя. Свободной от захвата ногой Илья ударил его снизу в челюсть и добавил подошвой в выперший под оплывшим подбородком кадык.

Обездвиженная туша успокоилась на полу, завалилась на бок. Из носа снова закапала кровь, Илья вытер ее рукавом, присел рядом с охранником. Проверил пульс на жирной, с щетинистыми складками шее – вроде шевелится что-то под пальцами, но едва заметно, и черт его знает, не оборвется ли через пару минут. Илья быстро обшарил карманы штанов бездыханного охранника, нашел мобильник, отключил его и положил на место. Найденный «ТТ» тоже вернулся в открытую поясную кобуру под свитером, но с пустым магазином.

Илья подкрался к двери в предбаннике, постоял, прислушиваясь. Тихо, как в том заведении, что он покинул четверть часа назад, аж жуть берет. Но тишина обманчива, в любой момент может принести кого-нибудь из персонала, или заявится сменщик то ли живого, то ли не совсем охранника. Илья вернулся обратно, поставил на место перевернутый стул и взялся за ручку второй двери. Постоял в раздумьях и шагнул к охраннику, кое-как стянул с него халат. И накрылся им, словно плащ-палаткой, – размер одежды у дяди был близок к слоновьему. Попытался застегнуть, но не обнаружил ни одной пуговицы. Запахнул разлетавшиеся полы, подобрал рюкзак и повернул дверную ручку. Створка отошла бесшумно, Илья заглянул внутрь. Палата небольшая, на одного человека, очень тепло и тихо, слышно, как в стекло бьются снежинки. Окно закрывают жалюзи, у подоконника небольшая тумбочка, кровать стоит почти у двери. Рядом стойка капельницы, трубки спускаются к лежащему на кровати человеку. Видно, что руки у него перебинтованы, лежит, отвернувшись от двери. И, кажется, спит – на движение и грохот за дверью не реагирует.

«А если она без сознания или ее накачали наркотой?» Илья шагнул в палату, неслышно прикрыл за собой дверь, подошел к кровати, наклонился над Ольгой. Бледная, волосы собраны в хвост, на лице то ли гримаса, то ли судорога застыла. И дышит еле слышно, нос заострился, щеки впали. Илья сел на край кровати и взял Ольгу за руку, легонько сжал ее пальцы. Она не отреагировала, тогда он взял жену за плечи и несильно встряхнул. Это помогло, Илья едва успел закрыть ей ладонью рот и прошептал, наклонившись к уху: