Читать онлайн «Письма к Андрею». Страница 6

Ученику нужно просто понять и запомнить этот метод, который можно применять и к любым другим произведениям. Лучшие ученики быстро схватывают, применяют и даже развивают полученный метод, видя, что он универсален. Благодаря этому методу ученик убеждается, что разобрать, разъять и понять можно всё – любое искусство. А если же метод не приводит к конкретному ответу, то ученик делает вывод, что произведение создано неправильно, как ошибочно или плохо сформулированная задача, то есть даны неверные условия или есть лишние данные.

Такой способ преподавания и изучения искусства ужасен, пагубен и антигуманен одновременно. Он подобен практическому изучению анатомии прямо на живом организме с целью выяснения точного места расположения жизни в нём. Этот метод ведёт к неминуемой мучительной смерти, а точнее, к убийству живого, без единого шанса постичь жизнь как чудо.

Такой метод в целом понимает мировое искусство как огромное количество шифровок, всех же поэтов, художников, писателей и в новейшей истории кинематографистов как этаких хитрых мастеров загадывать загадки, этаких шифровальщиков.

Как иначе ученикам понимать и видеть писателей, когда всего за несколько уроков учитель у них на глазах сводит весь объём огромных романов Толстого или Достоевского к двум-трём выводам. А ещё точнее – к одному: некое добро прекрасно, а некое зло ужасно.

Чего ради после таких уроков читать эти романы? Куда приятнее и, главное, полезнее прочитать хороший, крепкий детектив, где конкретное зло будет наказано, а конкретное добро победит.

Изучение искусства с целью его понять очень часто убивает в человеке всякую возможность и способность искусство почувствовать и принять, то есть сопережить.

Вульгарное понимание произведения искусства как зашифрованных идей или концепций вырабатывает у большинства людей недоверие как к самим произведениям, так и к их авторам. Трудное для восприятия произведение, сложно устроенное, требующее внимания и чувственного проникновения, не доверяющий искусству человек скорее отвергнет, заподозрив его в умышленной запутанности и намеренном усложнении автором случайных и неинтересных человеку идей. Недоверие не позволит ему распознать подлинное искусство в массе фальшивок и манипуляций.

Не доверяющий искусству человек будет всегда искать разгадку, относясь к произведению как к цирковому фокусу. И, даже не найдя разгадки, он всегда будет подразумевать, что такая разгадка есть, просто она сокрыта от глаз. И он непременно её разглядел бы, вот только что толку терять время на разгадывание какого-то фокуса. Человек, не доверяющий искусству, не допускает наличия чуда в произведении.

Чуда – которое не фокус. Которое рационально понять невозможно. Его можно только почувствовать и пережить. Сопережить!!! Однако сопереживание в случае недоверия практически невозможно.

В то же время моё утверждение не отвергает возможности преподавания искусства как такового. Наоборот! Берусь настаивать на том, что знакомить с искусством человека необходимо с самого раннего возраста. Человечество накопило множество произведений, адресованных детям и совсем юным душам.

Большинство людей, неразрывно связывающих свою жизнь с искусством, не в смысле его создания, а в смысле осознания его как важнейшей, необходимой части своей жизни… осознающих искусство как жизненно необходимую составляющую себя, могут вспомнить, например, как родители или бабушка читали им книги вслух. Читали совсем не для того, чтобы усыпить вечером, а, наоборот, чтобы разбудить любовь к литературному впечатлению, любовь к переживанию и сопереживанию художественного.

Знакомство человека с искусством нужно начинать с открытия перед ним феномена художественного впечатления. Человек должен знакомиться с искусством радостно, без страха быть наказанным за неправильное его понимание и восприятие. Человеку нужно дать возможность встретиться с искусством как с чудом. Встреча же с чудом всегда радостна.

Ну а если человек не способен или не желает принимать искусство таковым – это его личное дело. Нельзя настаивать или заставлять. В противном случае человек возненавидит искусство, да ещё активной ненавистью. Как много таких примеров мы встречаем! Как много непроходящих травм наносят юным душам чрезмерные и насильственные попытки приобщения их к искусству.

Откуда, как не из таких вот травм, происходят гонители и хулители художников и их произведений. Как много из них выросло критиков… Как много бед знает история искусства и культуры из-за чьего-то рвения в прививании чувства прекрасного кому-то в детстве.

Как ни странно, именно неспособные переживать и принимать искусство, но умеющие понимать что-то однозначно, а также не состоявшиеся в юности поэты, всю жизнь впоследствии страдающие графоманией, часто дорывались и дорываются до власти… До власти в культуре в том числе.

Можно ли научить человека быть творцом искусства, можно ли сделать путём обучения неким художественным навыкам из человека подлинного художника? Я утверждаю, что невозможно!

Может ли возникнуть крупный, самобытный художник или, проще сказать, гений без изучения и познания существующего искусства? Я утверждаю, что нет!

Человека можно и легко научить читать. В смысле сначала обучить алфавиту, показать, как из букв складываются слова и т. д. Однако научить человека читать книги и найти в этом переживания высшего порядка – дело таинственное и сложное. Научить этому почти невозможно. Можно только увлечь человека собственным примером, пообещать ему многие в этом радости, заманить его. Человеку можно помогать беседами и советами, когда он встретится на пути чтения произведения искусства с трудностями. Можно вести человека по сложному пути прочтения мировой литературы. Но научить – это таинственно и сложно. Без чуда влюблённости в чтение и в искусство, без получения того самого неформулируемого впечатления ничего не получится. А человек может и не влюбиться. Тогда для него все бесконечные написанные литераторами тома – это не более чем горы ненужной информации.

То есть научить человека читать настоящую литературу – это уже таинственно и крайне индивидуально. А как же научить человека писать? Писать произведения искусства! Это невозможно! Сколько выпускников литинститута, разных сценарных курсов и прочих творческих образовательных организаций стали подлинными художниками? Не журналистами, не критиками, не авторами бестселлеров на три дня, не сценаристами сериалов и не редакторами, не режиссёрами бесконечных кривляний на сцене, а самостоятельными и подлинными художниками!.. «Неких» крепких профессионалов много. Художников почти нет.

Обучение профессии театра и кино я рассматривать не стану. Это коллективные виды искусства, и они связаны с производством. Тут вроде есть чему поучить… Хоть и в случае и театра и кино также невозможно научить авторству и рождению подлинного художественного замысла.

Рождение и появление большого художника, большого автора, в литературе и в кино, да и в любом другом искусстве, всегда непостижимо как чудо. А это и есть чудо!!! Божий промысел.

Прочти хоть десять раз биографию того или иного гения – никогда не поймёшь, почему он стал писателем или художником, а его родной брат или сосед по парте не стал.

Но изучать искусство, накопленные человечеством залежи произведений искусства, человек, чувствующий в себе призыв к служению искусству, должен и даже обязан. Научившись читать произведения литературы, научившись смотреть и видеть живопись и искусство кино, человеку необходимо приступить к изучению устройства произведений как источника того самого таинственного художественного впечатления, которое произведение в человеке вызывает.

Врач, понимая факт жизни как чудо и даже осознавая божественность факта её присутствия и наличия, обязан изучать анатомию. И хоть знание анатомии не даёт ответа на вопрос, что такое жизнь, но признание жизни чудом на основе знаний анатомии – это куда более мощный поступок, чем праздная болтовня об этом склонных к экзальтации словоблудов.

Только знающий анатомию и при этом признающий чудо жизни человек может по-настоящему лечить, брать на себя ответственность за жизнь другого или пытаться облегчить боль и страдание.

Подлинный художник должен знать свершения предшественников. Он должен это знать не из страха повторения, мы знаем примеры гениальных повторов в искусстве… И он это должен знать не для того даже, чтобы выяснить секреты мастерства и на основе этих знаний сделать что-то совсем оригинальное (подковать чью-то блоху). Нет! Знание культуры, глубокое изучение художественного наследия и художественных законов выковывает в художнике уверенность в том, что он может сказать что-то совсем новое, до него не сказанное… Высказаться пусть и на вечную тему, но неповторимым способом. Только так появляются новые художники и даже новые виды искусства.