Читать онлайн «Письма к Андрею». Страница 12

Беда заключается в том, что кино как самостоятельное искусство ещё не успело сформироваться и осознать себя таковым. Подлинных произведений искусства, настоящих шедевров кинематографа ничтожно мало по сравнению с тем колоссальным количеством гениальных произведений, накопленных человечеством в области литературы, наряду с целыми пластами книжного мусора и отбросов. Литература, в отличие от кинематографа, может предложить бездонные запасы шедевров разных эпох, стран, жанров и направлений. Кино же может похвастаться несколькими десятками славных имён и несколькими сотнями названий кинокартин, в которых были большие или меньшие достижения на пути движения кино к становлению самостоятельным искусством и к нахождению неповторимого, феноменального своего языка и материала, отдельного от литературы, драмы, музыки и прочих.

Очень немногие признанные мастера кино ставили перед собой высшую художественную задачу – развивать кино как самостоятельное искусство. Ещё меньшее количество из них добились хоть каких-то результатов в этом направлении. Подавляющее же большинство кинематографистов делали и делают фильм за фильмом, даже не задумываясь о том, что творят. Этих авторов бессчётные сотни по всему миру. Кино невероятно продуктивно. Его делают даже в тех странах, где никогда не было национальной литературы, философии, театра.

Вдуматься только! Никогда в истории человечества в создании некого культурно-художественного продукта не было задействовано столько людей, как в создании и производстве кино. По сравнению с армией кинематографистов всех профессий и должностей то количество людей, которые строили египетские пирамиды и Великую Китайскую стену, – просто жалкая горстка статистов, не самая большая массовка не самого высокобюджетного фильма.

Отчего же кино, особенно последнюю четверть века, практически не показывает развития и движения в сторону искусства, но демонстрирует мощное стремление в сторону развития технологий? В чём же проблема? Почему если подлинная художественная идея и пробивается, прорастает на поле кинематографа, то она так редка, притом что именно поле кинематографа уже целый век является самым обширным и урожайным.

А дело в том, что в самой сути процесса создания кино есть практически непреодолимые препятствия на пути рождения подлинного искусства. В том, как делается кино, изначально заложены эти препятствия. У кино, которое мы знаем, есть врождённые дефекты, которые требуют глубочайших изменений. Однако кино стремительно эволюционирует совсем в другом направлении, превращаясь во всё большего и большего, крайне прожорливого и могучего монстра. Как искусство же, кино мельчает, превращаясь в нежизнеспособный и почти исчезающий вид.

Кино – это сложный производственный процесс, в котором задействовано большое количество людей, и на него необходимы значительные деньги. А деньги – это тоже не что иное, как участие в кино людей, которые эти деньги на кино выделяют по тем или иным причинам и на тех или иных условиях.

Именно участие денег и людей, помимо автора, создателя, в производстве кино – самый главный фактор, тормозящий развитие кино как самостоятельного и феноменального вида искусства. Этот фактор, это препятствие в сегодняшнем обществе, в современном мире – непреодолимо. Современное общество не даёт кино шансов на движение в направлении подлинного искусства. Все же прорывы и достижения кинематографа как феноменального искусства можно считать чудесными случайностями и теми исключениями, которые подтверждают правило.

Но даже если не брать производственно-финансовую сторону кино, то в самом творческом процессе, в том, как традиционно сложилось распределение обязанностей в работе над кинокартиной, изначально заложен принцип, противоречащий сути создания искусства… Подлинное произведение искусства может и должен создавать только его автор, художник, творец. Только он и никто больше! Только он может знать всё в творимом им искусстве, и только он может за всё отвечать.

Творческие тандемы существовали и были даже результативны, но высот величайших гениев никогда не достигали. Кто бы мог быть соавтором Гёте, Баха, Достоевского, Толстого?! Любые более многофигурные и коллективные виды творчества могут из себя выдавить только забавные мелочи и миниатюры. Любые кружки по интересам, так называемые «творческие лаборатории и объединения», ничего значительного и масштабного создать не могли и не могут. Никогда из многих, пусть даже талантливых художников, не складывалось одного целого гения.

Подлинный художник может творить только один, шагая в никому не ведомое пространство создания искусства. Никто ему в этом не может помочь! Любая кажущаяся помощью попытка участия в создании искусства всегда оборачивается вредом и помехой.

Автор, хозяин изначального замысла, художник, не может переложить в другие руки ни одного инструмента, задействованного в создании его произведения искусства. Он не может и не должен доверить никому разработку, казалось бы, даже самой незначительной детали произведения.

Произведение искусства – это живое, органически целое существо. В нём не может быть ни одной инородной части. В противном случае они будут чем-то вроде протезов, имплантатов или донорских органов. Чем-то чужим, пусть даже приживлённым.

В процессе же создания кино сложилась практика разделения труда и традиция коллективной работы. И хоть считается, что создателем фильма является режиссёр, который принимает основные решения, отвечает за целое и несёт в себе идею всей картины, однако он делегирует и отдаёт в другие руки основополагающие составные части процесса работы над фильмом и над тем, что является языком создаваемого кино.

Во-первых, подавляющее большинство режиссёров получают сценарий от сценариста.

Сценарий, конечно, не приказ и не закон, который должен быть исполнен буквально. Но когда замысел фильма исходит от сценариста и сценария – сам принцип, сама суть зарождения художественной идеи… сам вечный закон рождения искусства нарушается изначально.

В театре в основе любого спектакля лежит пьеса. Но пьеса доступна всем: режиссёрам и театрам, как уже осуществлённое, готовое художественное произведение. В сам художественный замысел театрального режиссёра и входит выбор какой-то пьесы из множества существующих. Сценарий не является художественным, литературным произведением. Он является инициирующим процесс материалом, как минимум – поводом и как максимум – основой кинокартины.

Лучшие режиссёры понимали и видели это как глубокую проблему, единственным способом преодоления которой было самостоятельное написание сценария или неотрывное участие в его написании вместе со сценаристом, с непременной инициативой создания оного. Когда такое осуществлялось, появлялись картины, в которых не чувствовалось доминирование литературного замысла, из которых сценарий не торчал своей излишней литературностью в виде негибкой, но мощной композиции или же излишней повествовательностью.

Если автор и создатель фильма мог и может выступать как сценарист и режиссёр в одном лице, то в процессе создания кино есть ещё одна фигура, влияющая на художественный язык и художественную ткань фильма… Влиятельнейшей фигурой, способной даже определить стилистические особенности кинокартины, многоопределяющей личностью на съёмочной площадке, кроме самой главной фигуры режиссёра, является оператор.

Значение оператора невозможно переоценить. От него зависит так много, что даже сложно понять иногда, где начинается индивидуальность оператора и кончается режиссёрская.

Как бы талантлив ни был человек, снимающий камерой то, что задумал режиссёр, сколь точно он ни впитал бы в себя режиссёрский замысел, как бы тонко он ни чувствовал режиссёра, а тот в свою очередь оператора… как бы точно и подробно оператор ни исполнял режиссёрское задание – всё равно… Невозможно изменить самого главного: оператор – это другой человек, он не одно целое, не одно сознание, не одна душа с режиссёром. При этом его функции столь огромны… Они сравнимы с функциями руки живописца. Однако только попробуйте представить себе, что эта рука имела бы отдельное сознание, понимание, взгляд, адрес и паспорт.

Уже в этом разделении труда содержится огромное препятствие на пути развития кино как подлинного искусства. Но кинематограф упорно использует только эту практику, не видя никакой другой.

Я уже не говорю про то, что очень часто монтаж фильма осуществляется не режиссёром. Звуковой составляющей своих кинокартин многие авторы даже не касаются, доверяя её звукорежиссёру, и даже не особенно согласовывая с ним звуковые выразительные средства.

Так заведено, так принято. И иного метода работы кинематографическое сообщество даже себе не фантазирует. Наиболее ответственные режиссёры курируют все послесъёмочные процессы работы над окончательным видом и формой фильма. Этим они напоминают хороших, рачительных начальников цехов или заведующих производством.