Читать онлайн «С индейцами в Скалистых горах». Страница 27

Погоняя измученных лошадей, мы спустились с холма в долину реки Миссури. Здесь повстречался нам мальчик-индеец, карауливший табуны. Узнав нас, он полетел, как стрела, к лагерю черноногих, раскинутому у стен форта.

Из вигвамов выбежали, люди. Их было несколько сот человек. Все говорили одновременно, перебивая друг друга, засыпая нас вопросами. Окруженные толпой, подъехали мы к форту. Служащие компании вышли узнать о причине суматохи; издали я увидел дядю и его жену.

В нашей комнате собрались приятели дяди; явился даже начальник форта. Меня усадили на почетное место и заставили рассказать о нашей зимовке в горах. С каким вниманием слушали меня эти старые трапперы, как жадно ловили они каждое мое слово! А когда я закончил рассказ, они не поскупились на похвалы. Никогда еще не чувствовал я себя таким счастливым!

Наконец все наши гости ушли, и я уселся на свою мягкую постель из бизоньих шкур. Тсистсаки суетилась, готовила ужин, достала для меня чистое белье, полотенце, кусок мыла, налила воды в таз. Дядя Уэсли ни секунды не мог посидеть спокойно: он вскакивал, подходил ко мне, похлопывал меня по спине. Казалось, он хотел удостовериться, что я действительно вернулся домой.

До конца жизни буду я помнить свои первые приключения в Скалистых горах.

Томас Фокс стал моим другом в семидесятых годах прошлого века, когда я покинул цивилизованный мир и присоединился к торговцам и трапперам северо-запада. Часто приходилось нам в течение нескольких месяцев жить вместе в индейских лагерях или торговых фортах. Он любил рассказывать о своей молодости и пережитых им приключениях, и я постепенно узнавал различные эпизоды его жизни. В долгие зимние вечера сиживали мы у костра в вигваме или грелись у очага в одном из торговых фортов; он говорил, а я внимательно слушал. Рассказы его меня интересовали, и я часто записывал их, чтобы они навсегда остались в моей памяти.

Я уговаривал его написать свои воспоминания — настолько необычна и интересна была его жизнь. С большой охотой последовал он моему совету, но непривычная работа скоро ему надоела. Однако впоследствии, когда истреблены были в прериях все бизоны и мы поселились на ранчо, где жизнь текла тускло и монотонно, я снова убедил его продолжать записки.

Некоторые эпизоды своей жизни он записывал очень подробно, но иногда ограничивался датами и двумя-тремя фразами.

Не суждено ему было довести до конца записки. Когда-то пуля пробила ему легкие, и с тех пор здоровье его было подорвано. Зимой 1885 года он заболел воспалением легких, и смерть наступила быстро. Он обратился ко мне с последней просьбой: просмотреть его записки и привести их в порядок для опубликования.

Я сделал все, что было в моих силах; пусть читатель судит о результатах.

Черноногие и трапперы называли его А-та-то-йи (Лисица). Смелый и честный друг! Мы похоронили его на утесе, возвышающемся над долиной реки Два Талисмана, у Подножья Скалистых гор — Спинного Хребта Мира, который он так любил.

Когда засыпана была могила, Питамакан и я долго сидели подле свежего холмика. Закатилось солнце, повеяло холодом, и мы спустились в долину, где нас ждали лошади. Старый вождь плакал. Чуть слышно он сказал:

— Человек, оставшийся там, на утесе, был моим братом. 

Габара — род грузового судна.

Меховые компании извлекали из своих меновых операций с индейцами огромные барыши. Особенно отличалась Английская компания Гудзонова залива. Агенты этой компании давали индейцам в долг грошовые вещи и требовали уплаты за них ценными мехами.

Клан — самостоятельная часть племени.

Каньон — ущелье, в котором протекает река либо пролегает русло высохшей реки.

Так индейцы называют Скалистые горы.

Обсидиан — темный камень вулканического происхождения, напоминающий стекло.

«Держи-ладья» — рыба со щитком на голове; этим щитком она присасывается к другим рыбам или судам.