Читать онлайн «Огни святого Эльма». Страница 33

Штурман стал воспринимать жизнь как возможность получить краткое удовольствие среди страданий. Для этого были нужны деньги, для самых красивых женщин и машин, самых дорогих вин и изысканной пищи. Да, тот богатый наследник, с которым он еще в семнадцатом веке познакомился в кабаке, был прав, отчасти это помогало забыть. Дирк не любил оставаться наедине с собой, очень не любил еще с молодости, ему постоянно нужны были слушатели. Никто не знал, откуда у него такие деньги и штурман никому не говорил об этом.

Только Филипп либо знал, либо догадывался. Капитан его враг, соперник, единственный человек, которого Дирк в глубине души считал, если не умнее то, может быть, равным себе по силе духа и завидовал. Штурман не был готов повиноваться ни ему, ни кому-либо еще в этом мире. Эта так называемая субординация раздражала Дирка. Почему один человек должен подчиняться другому? Как нелепо устроен мир! Сама необходимость выполнения приказов приводила штурмана в ярость. Каждый должен все решать сам, воздействие извне унижает достоинство. Многие тупые люди не могут существовать без жесткой власти, но лично его это правило не касается.

Но для неприязненного отношения к Филиппу были еще причины, о которых Дирк никому не говорил. Штурман собирался в скором времени привести в исполнение свой давний тайный план, это касалось Сони и Данилы, и Дирк предполагал, как рассердится капитан.

«Я уже столько лет жил без глубоких чувств, с пустым сердцем, я не могу позволить себе привязаться к этой девочке. Но почему, когда я увидел, как она разговаривает с Элаем, как смотрит на него, мне стало так больно? — думал Дирк. — Я привык добиваться всего, чего хотел в этом мире. Любил ли я когда-нибудь кого-либо? Наверно, нет. Но с чего у меня такие мысли? Эта девочка не для меня. Можно приложить усилия, чтобы быть с ней, Соня, конечно, в конце концов, согласиться, но я не могу позволить себе чувства, проникающие до глубины души. Почему мне постоянно вспоминаются ее большие глаза, горящие жизнью и светом, и длинные ресницы, ее живое такое юное лицо? Я не хочу разрушить свою жизнь, свое спокойствие и успех и начать испытывать любовь к другому человеку, которая часто связана с болью.

Но, с другой стороны, мне хочется быть с ней. Мучительно хочется, как никогда и ни с кем. Все-таки мне необходимо добиться близости с ней, во что бы то ни стало. Я знаю, чувствую, как проникнуть в сердце наивной девочки, как привязать ее к себе невидимыми, незаметными сначала даже для нее самой, но от этого не менее крепкими цепями мучительного острого как наточенный нож убийцы влечения. У меня никогда не было такой юной возлюбленной из современного мира, и к тому же не проститутки. И ладно, пусть для меня это будет связано с определенными переживаниями, в конце концов, боль тоже может быть частью наслаждения. Кроме того, это будет какая-то новая нотка в этом скучном блестящем мире, который мне сильно надоел со всеми его удовольствиями. Скоро мне будет принадлежать другой человек юный живой, со своими мыслями и страданиями, которые скоро будут связаны со мной и только со мной, от этой мысли так тепло на сердце. Она будет, как глоток свежей воды для моей усталой души и тела.

Моя любовь с Соней, конечно, еще более осложнит ссору с Филиппом, которая и так неминуемо последует за приведением в исполнение моего плана, но не убью же я капитана, к сожалению, это невозможно» — с грустью подумал Дирк. И его лицо стало очень жестким и злым на какое-то мгновение, но он согнал это выражение и, слегка улыбаясь, пошел к ребятам. Дирк видел, как Элай подошел и встал рядом с Соней и Данилой.

Цыган тоже оперся локтями о борт корабля, его черные слегка вьющиеся волосы развевались от сильного ветра. Элай вдруг показался Соне воплощением именно того первого образа мужественности и красоты, который невольно возникает в фантазиях девчонок всех времен и народов под влиянием таинственной энергии жизни, наполняющей каждого человека.

— Пираты уплыли в неизвестном направлении, с нашим кораблем опасно встречаться, — сказал цыган спокойным уверенным голосом, — да, ужасный шторм, я понимаю. У нас так всегда. А все-таки нравится ли тебе море? Ты знаешь, каким оно бывает спокойным и прекрасным? Корабль проклят и обречен вечно скитаться по волнам. Капитан почему-то скрывает, как можно избавиться от наказания, это страшная тайна. Все остальные думают сасение невозможно, но я знаю, есть какой-то способ. Я это, в конце концов, выясню, и парусник освободится от проклятия. И тогда мы с тобой заживем нормальной жизнью.

«Почему со мной? — Соню поразили эти слова. — Что он имел в виду? Я буду жить именно с ним или мы будем жить на суше, каждый сам по себе? Да, я все-таки ошибалась, когда мне при первой встрече показалось, что Элай не вызывает у меня никаких эмоций. Мне просто очень хорошо с ним, и когда мы вместе, мне больше ничего в этом мире не нужно».

На море наступило временное небольшое затишье, кто-то из матросов играл на губной гармошке, слышался громкий смех и ругательства.

— А здесь не так уж плохо, — сказала Соня. И они оба вдруг засмеялись. Она сама и ее слова совершенно не вписывались в эту обстановку, Элай и Соня вдруг это почувствовали, и почему-то в тот момент им обоим стало ужасно смешно. Этот смех каким-то образом сблизил их. Соня опять почувствовала сладостную легкость, смешанную с неясным ожиданием чего-то прекрасного впереди, и успокоение, которого не было уже очень давно. Ее охватила непонятная эйфория, хотелось дурачиться и смеяться. Только здесь на корабле она снова начала жить. И, пускай, потом снова вернутся страх и тревога. Мы всегда преодолеваем какие-то сложности, и все равно есть что-то хорошее в жизни. А, может, она просто сошла с ума, и видит странный сон.

И тут к ним подошел Дирк, необыкновенный загадочный Дирк, с которым она чувствовала такое внутреннее напряжение, но все равно хотелось быть рядом с ним. Ее сердце бешено заколотилось.

Элай был в той же широкой красной рубахе с вышивкой, вместо чулков и пантолонов в этот раз он надел шаровары. А штурман решил полностью сменить имидж: на нем был камзол, тонкая рубаха качественной выделки, вроде бы шелковая, чулки, рейтузы и бархатный берет, правда, все далеко не новое.

— Вам очень идет. Рискну предположить, вы так приоделись, чтобы поразить мое воображение, правда, вы, наверно, не в курсе, за последнее время мода немного поменялась, — иронически улыбнулась Соня.

— Проклятая старинная одежда, ненавижу, в смокинге и то чувствую себя лучше, — проворчал Дирк.

— И часто вы надеваете смокинг, здесь иногда устраиваются приемы? А, может быть, балы?