Читайте книги онлайн на Bookidrom.ru! Бесплатные книги в одном клике

Читать онлайн «Сайт нашего города (сборник)». Страница 23

Автор Наталья Горская

Самсонов неподдельно рыдает. Первый раз вижу, чтобы взрослый мужик так рыдал, тем более по такому поводу. Это всё не согласуется с образом основательного и серьёзного мужика, на котором когда-то держалась патриархальная Россия. Та самая, которая по заверению современных историков пила по-чёрному, так что нынешним россиянам сам бог велел.

– Ведь я когда-то, – всхлипывает он, – мог всю ночь пить и не заметно было ни в одном глазу, честное слово! А теперь не получается так: старею. Не смог… А когда-то мог мимо начальства прошмыгнуть, и никто ничего не замечал. Ни одному Джеймсу Бонду такое не по зубам!

– Да брось ты так убиваться-то из-за ерунды, – успокаивают его заводские бабы.

– Вам, дурам, всё ерунда! У бабья никаких интересов в жизни, никакого интеллекта ни на грош, – начинает ещё больше страдать Самсонов. – Чего вы можете понять своими куриными мозгами? У вас же одна цель в жизни: нарожать каких-нибудь уродов от какого-нибудь дурака… Ох, гад этот Андреич! Так оскорбить, так обидеть! За что? Уж лучше бы он меня пидором обозвал!

Печально, конечно, но мужские сопли по поводу умения пить и «держать стакан» не имеют абсолютно никакого веса в глазах женщины, которая ещё не переняла окончательно мужской взгляд на мир. Такая женщина видит какое-то впавшее в детство неприкаянное создание, выдающее свой абстинентный синдром за высокодуховные искания и терзания, нуждающееся в расслаблении при любом малейшем напряжении. Ему мерещится, что он – отважный Агент 0,7: в его задачу входит пройти незамеченным мимо начальства, держась за стеночку цеха, словно карабкаясь по отвесной скале, чтобы совершить очередной подвиг и спасти всё человечество от мирового зла. Именно ВСЁ, потому что очень скучно жить только ради близких. И именно с мировым злом схлестнуться. Это намного проще, чем оградить людей от собственной пьяной рожи. Да, в конце подвига обязательно должна появиться награда 0,7 литра. Но тут его пьяную личность запеленговали враги, и доблестный Агент 0,7 отправляется в здравпункт дышать в трубочку.

Как же это нехорошо, так цинично и нагло высмеивать чужие святыни! Ведь в современной России критиковать пьянство – это всё одно, что посягнуть на религию.

На следующий день стало известно, что у Самсонова ночью случился сердечный приступ.

– Довели мужика, – мрачно констатировали его друзья по работе и объявили бойкот Олегу Андреевичу, написав петицию, что они отказываются работать под началом такой отъявленной сволочи, которая жестоко оскорбила их коллегу и растоптала при всех его неординарную личность.

Потом на работу приковыляла еле живая Валентина Петровна и сказала, что она не имеет никаких претензий к «касатику» Самсонову: дескать сама виновата, что не там стояла и не в то время. Жена Самсонова ходила как тень и боялась посмотреть в глаза людям: не уберегла мирового парня.

А потом снова началось заседание по поводу поведения товарища Крамолина, который на днях уехал в вино-водочный магазин на заводском автокаре. И все снова чего-то орали, отстаивая свои принципы. Но у нас всё равно все любят заседания. А как же их не любить, эту исчезающую культуру человеческих отношений? На заседании можно читать газеты, спать, ковырять в носу, разглядывать как это делают другие – да всего и не перечислишь, сколько полезных дел можно выполнить во время заседания. Я же их люблю, потому что такой спектакль нигде больше не увидишь.

Князюшка

– Девки, есть в мире справедливость, как вы думаете? – влетела в столовую Анька с подшипникового цеха. – Тут хоть бы какого жениха Бог послал, пусть самого низшего сорта, а Алинке нашей, змеюке гулявой, настоящий князь подвернулся! Представляете?

– Как – князь? Какой ещё князь в бывшей стране бывших Советов? – не сразу дошло до тех, кто уже настроился на безмятежное поглощение обеда.

– Такой «какой»! Самый что ни на есть настоящий!

На улице стоит страшная жара. Погода устроила людям тест на переносимость температурных перепадов. Ещё вчера лил дождь при ледяном северном ветре, а термометр показывал от силы пять градусов тепла. Сегодня сумасшедший столбик красной жидкости уже подскочил до чёрточки с отметкой плюс 30. Хочется крикнуть ему: «Куда ты разогнался-то!». И это – при полном отсутствии ветра и облаков.

Работники Завода поглощают холодный борщ в неимоверных количествах, чтобы охладить раскалённые в горячих цехах организмы.

– Виногреду мне, виногреду! – дурачатся рабочие на раздаче, словно требуют не обед, а свободу.

– Мне, пожалуйста, повмовочного, – вежливо заказывает половину порции молочного супа кладовщик-язвенник, не выговаривающий согласную «л». – А где можно взять вожки и вивки?

– Компоту больше нету! – зычно кричит очумевшая от жары и людей повариха Нина кассирше Валентине Христофоровне.

– Это ж не еда, а яда от слова «яд», – острит кто-то из мужчин в очереди.

– Не нравится – не жри! – огрызается Нина.

– Ни-ина-а, – продолжают заигрывать кавалеры, – не буянь. Девушке это не идёт.

– Уйди от прилавка по-хорошему! – негодует она на такие знаки внимания, лихо размахивая половником.

– А компоту больше нет, Христофоровна? – хрипит угоревшая от ядовитой антикоррозийной краски бригадирша маляров Ленка Никанорова, прорвавшись к кассирше.

– Опоздала на обед, Никаноровна, – смеётся очередь.

– С ума сошли: в такую жару народ без жидкости оставили!

– Говорят, жирная крыса угодила в кастрюлю с компотом, – поведал всем технолог Паша Клещ, лузгая семечки. – Решили выловить да прокипятить, а потом ещё остужать будут. Кто ж станет горячий компот хлебать в такое пекло.

– Ихь, ахь! – брезгливо реагируют дамы из администрации.

– Ох, и трепло ты, Клещ! – качает головой Нина, но уже благосклоннее, перед этим посимпатичнее взбив поварской колпак на голове.

– Уф, хорошо, что мы раньше всех пришли, а то мотористы берут борщ по три порции сразу в одни лапы, и нам бы ничего не досталось, – ликует Маша-учётчица, громыхая поднос с тремя салатами из капусты на наш стол. – Чего ты там про князя-то говорила?

– Не понимаю, как вы можете о жратве думать, когда такие дела творятся! – негодовала Анька. – Алинкин новый хахаль – княжеского роду.

– Иди ты?

– Вот ей-богу! Практикант из ПэТэУ Кошкин.

– Ха-ха-ха!

– Чего вы ржёте? Он сам сказал!

– Ха-ха-ха! Этак любой может о себе сказок насочинять! Нынче все из грязи да в князи ломятся, не снимая сапог. И должно быть богат, как индийский набоб? – не унимались мы.

– Родословную показывал! – обижалась на недоверие Анька.

– Кому показывал? – спросила лаборантка Ира, старательно разжёвывая жилистое мясо из борща.

– Алинке.

– Народ нынче, что собаки, родословными стал обзаводиться. У меня батька партбилет до сих пор хранит, шепчет: мало ли что, мало ли какой очередной приступ стенокардии у нашей власти случится, а я тут как тут. С партбилетом на кармане. Я говорю: ага, тебя сразу и загребут, куда надо. Вместе с билетом, как самого верного отжившим идеям.

– «Вот билет на балет, партбилета вовсе нет», – пропела под общие смешки Маша.

– Главное, на пару минут их группа в цех капремонта зашла! – не слушала нас Анька, – а Алинка тут как тут: окрутила-таки его, зараза. Если бы знала, что среди практикантов князь есть, то рассмотрела бы повнимательнее… Ленка, а у Алинки новый хахаль князь! – подскакивает она к бригадирше маляров Никаноровой.

– Бывает и такое в нашем болоте, – равнодушно реагирует та.

Стало модно иметь корни благородного происхождения. Ну что ты будешь делать! Народ поделился на дворян и дворняг, даже не замечая, что название обоих классов имеет общий корень «двор». После Октябрьской революции в умах многих граждан засел культ грязных сапог – а культ мы можем создать из чего угодно, такова уж наша природа, которую в нас даже религия не способна переломить. И люди стали специально ходить в грязной обуви, всем доказывая своё «простое» происхождение. Что значит простое происхождение – сказать трудно. Любое происхождение является процессом сложным и многоступенчатым. Но после революции 1917-го года бывали случаи, когда человека могли расстрелять прямо на улице за его слишком опрятный вид. А что касается родословных, то многие скрывали благородное или просто происхождение из семьи культурных и образованных людей, как самое страшное о себе, даже документы подделывали. Сколько же тогда бесценных семейных архивов сгорело в огне, сколько интереснейших бумаг навсегда сгинуло в лихорадочных избавлениях от «проклятого прошлого»! Говорят, если своё прошлое обозвать проклятым, то и будущее получится ничем не лучше.

Не верьте, что при Советах не было никаких династий. Были, да ещё какие! В советские времена люди тоже гордились корнями и предками. Рассказы о них пользовались большим успехом у публики: «Он – из династии слесарей Ивановых», «А это внук Сидоровых – молодое поколение знаменитой династии строителей!». Попадание в такую династию обязывало человека к соблюдению определённых норм и традиций. Были династии врачей, военных, учителей, рабочих, железнодорожников. То есть советские династии непременно были привязаны к какому-то ремеслу, деятельности – без неё династия словно бы не завязывалась. Время было такое деятельное, страна нуждалась в людях активно-созидательного плана, а не пассивно-созерцательного. Были и творческие династии, и сколько бы теперь ни говорили о дворянах Михалковых, а в сознании народном – это династия прежде всего творческих людей, поэтов и художников, актёров и режиссёров с мировым именем.