Читать онлайн «Родовое проклятие». Страница 16

Вечером отец объяснил, что теперь с нами рядом будут жить американцы. А вагончики называются модули, из них соберут целые дома со всеми удобствами.

Это все было очень странно, и мы несколько недель, пока шло строительство, наблюдали за происходящим. Нас собралось человек пять советских детей. Очень хотелось сходить туда, на стройку, поближе увидеть загадочные модули, но стоило выйти за бетонную ограду и приблизиться к шоссе, как нас охватывала робость и мы отступали.

Вагончики сдвигали по четыре, и вскоре приземистые плоскокрышие домики, сливающиеся цветом с землей, образовали полукруг, обоими своими концами упиравшийся в шоссе. Рабочие и техника исчезли, на их место прибыли новые наши соседи.

Теперь наш наблюдательный пункт переместился за ограду, и мы часами наблюдали за чужой территорией. Там были дети!

Они оказались смелее нас. Хотя, первый смельчак, решившийся вступить за наш забор, заметно нервничал. Видимо там вышел какой-то спор, типа: «Слабо тебе зайти к русским?». Мальчишке было страшно, а ну как эти ужасные коммунисты только и ждут, чтобы он пришел? И что они могут сделать с ним? Пока он, двигаясь, как лунатик, пытающийся сохранить гордый и независимый вид, шагал, не видя ничего перед собой по нашей гравиевой дорожке, мы, открыв рты, смотрели на него.

Это был совсем обычный, светловолосый мальчишка, в джинсах и зеленой кофте, тоже, наверное, связанной мамой или бабушкой. У него хватило характера, чтобы пройти нашу территорию до конца, но вернуться тем же путем он не решился – обошел вокруг. Русские казались страшнее стай одичавших собак и не менее диких аборигенов.

Несколько его товарищей поджидали первопроходца у самой дороги, они переговаривались и поглядывали на нас. Я решилась и помахала им рукой, в знак того, что с их другом все в порядке. Он подошел к своим и они встретились, как мужчины после боя, каждый похлопал его по плечу и сказал что-то негромко.

Мальчишки больше не приходили, зато появились две почти одинаковые девочки. Они безбоязненно пересекли дорогу и подошли к нам, держась за руки и улыбаясь. Девочки оказались сестрами. Старшая представилась как Эмми, младшая – Лейли. Они совершенно не знали французского, а мы по привычке все пытались с ними говорить на этом языке.

В свою очередь сестры принялись учить нас английскому. У них не получалось, они смешно досадовали, а мы таращили глаза, силясь понять. Видимо сестры что-то задумали и через несколько дней я и моя русская подружка Таня, попали-таки в дом из вагончиков.

Новые подруги привели нас к молодой, черноволосой американке, которая сразу же усадила нас, дала по большой глянцевой книжке, с яркими картинками и крупными буквами. Женщина о чем-то шумно просила нас, показывая на картинки. Я смотрела на нее и на окружающую нас незнакомую обстановку. В вагонном доме были шерстяные полы, низкие потолки и много вещей, разбросанных, как попало. Женщина взволнованно объясняла что-то и произносила одно и то же слово.

– Джамп, – она подскочила и постукивала пальцем по открытой странице книги на моих коленях. Я начала разбирать буквы, читая текст по-французски.

– Ноу! – воскликнула женщина. Она вскочила на стул и спрыгнула с него. – Джамп!

– Джамп? – спросила Таня. И женщина сразу же заулыбалась и заговорила быстро, продолжая требовательно указывать пальцем на книги.

– Она хочет, чтобы мы читали, – тихо сказала я Тане.

– Мы не умеем, – Таня честными глазами смотрела на хозяйку дома. Та как-то сразу устала, выдохлась и, повернувшись к сестрам, сделала жест рукой в сторону двери. Нас явно выпроваживали. Так закончились мои уроки английского.

Дети очень быстро объединили взрослых. Казалось, наши родители только и ждали предлога, чтобы поближе познакомиться с американцами. Буквально через несколько дней после моего посещения американского дома, мои родители вечером, тщательно одевшись (мама обула новые модные туфли на высоком каблуке), вышли под руку из дома и направились через дорогу с другими такими же нарядными парочками.

Я осталась и долго ждала их возвращения. Не дождавшись, уснула.

А через некоторое время нашего парторга вызвали в советское посольство, потом всех наших собирали на собрание. Отец, стесняясь, объяснял маме, что «нельзя терять бдительность, о каких-то провокациях и о сокращении контактов с американцами…». Он явно говорил с чужих слов, и мама понимала это.

После всех этих событий наши словно перестали замечать соседей, и вообще стали более сдержанными в разговорах друг с другом. Кого-то обвиняли в стукачестве, причем, мнения разделились, точно никто ничего не знал, но бояться стали все. Хотя, настоящий раскол произошел позднее.

Казалось, только моим родителям было все равно. Мы продолжали дружить с иностранцами, к французу добавился венгр, потом еще один француз; отец слушал по радио, как читали «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына, а к маме по-прежнему ходил контрабандист.

Он настолько освоился, что стал просить маму подержать у себя кое-какой товарец, и мама оставляла его сумки, даже не пряча. У Азиза теперь работы явно прибавилось, он приходил деловой и озабоченный. Торопился и посматривал в окно, на ту сторону шоссе.

Мама ловила его взгляд и ворчала:

– И ты туда же…

– Бизнес, мадам, – пожимал плечами Азиз. Куда-то пропал его вечный испуг и подобострастие. Азиз действительно стал своим в обоих лагерях: советском и американском.

– Смотри, не доведет тебя до добра твой бизнес, – предупреждала мама, наливая ему кофе. Азиз отмахивался, пил кофе, благодарил наскоро и убегал.

Мы наблюдали в окно, как он спокойно, не скрываясь, пересекает шоссе. И только наш верный пес Рыжый яростно облаивал Азиза, упорно не желая признавать его за своего.

Лиза пригласила всех советских детей на день рождения Самира. Мы знали, что Лиза собирает всех детей, то есть американцы тоже будут.

Я уже была на дне рождения у американских сестренок Эмми и Лейли, там надо было с завязанными глазами бить палкой по огромному картонному попугаю, подвешенному к потолку. Пока американские дети лупили палками несчастную птицу, я испуганно жалась в стороне. Моя подружка Таня совсем американизировалась и на день рождения пришла в шортах, меня же мама нарядила по старинке: белые колготки, лакированные туфельки, наглаженная юбочка и гипюровая блузка с пышным жабо. Как же я испугалась, увидев этих диких детей с палками!

Добрая мама сестренок подталкивала меня в общую кучу-малу. Я упиралась и отнекивалась изо всех сил. А когда, наконец, птицу разбили, и из ее лопнувшего нутра на пол хлынул поток конфет, игрушек и мелких денег, дети с воплями упали на пол и жадно подгребли под себя рассыпанное богатство. Добрая мама бросилась к детям и отобрала часть сладостей для меня.

Домой мы шли, прижимая каждая свой кулек с трофеями.

– Почему ты не играла? – допытывалась Таня.

– Как же я могу в таком виде? – оправдывалась я.

На день рождения к Самиру я решила надеть джинсы.

– Ты что! – Возмутилась мама, – какие штаны?! Лиза все-таки наша, советская, у нее наверняка никакого бардака не будет. И потом – это мы им должны показывать, как надо себя вести! Поняла?

Мама нарядила меня в розовую шелковую блузку, только что связанную длинную жилетку и неизменные белые колготки с красными туфлями.

Оказывается Лиза предупредила наших заранее, что хочет устроить что-то типа светского раута.

Даже американские сестренки пришли в платьях.

Виновник торжества и его брат вообще щеголяли во фраках. Канат, Кайрат, Нурик и Сережка – все пришли в черных брюках, белых рубашках и бабочках.

Лиза и Саид встречали нас у входа и первое, что я услышала от них:

– Машенька, у нас жарко, давай снимем твою кофточку…

– Нет! – Я схватилась за планку с пуговицами, ведь у меня там нет ничего, кроме колготок. Но я почему-то не объяснила этого Лизе, и она все время сердобольно предлагала мне раздеться.

Потом пришли американцы. Мы узнали мальчишек, которых впервые увидели у дороги, и того, белобрысого, что рискнул пройти по нашей территории…

– Господи, – выдохнула Лиза, – они даже рук не вымыли!

Гости явились с опозданием, у них были черные от несмытой пыли руки и ногти, грязные, а у кого-то даже рваные джинсы и майки. Самый старший красовался в фетровой алой шляпе с металлическими пластинами на тулье.

Мальчишки, словно не замечали испуганных хозяев, шумно расселись за столом, хватали еду с тарелок руками, громко смеялись, откидываясь на стульях. А тот, старший, даже не снял шляпу. Застолье не получилось. Мы сидели напряженные, разглядывая странных соседей. Эмми и Лейли пытались тихонько урезонить мальчишек, они крутили пальцами у висков и шептали:

– stop!

– Silence!

– Stupid boys!

Лиза спохватилась и постаралась взять ситуацию под контроль.

– Ребята, а теперь давайте покажем нашим американским друзьям концерт! – возгласила она и принялась поднимать нас из-за стола, подталкивая в другую комнату.