Читать онлайн «Эмигрантка в стране магазинов». Страница 68

По правде говоря, именно в магазине серфинговых товаров мне чаще всего приходилось выслушивать от сотрудников по работе истории, связанные с их криминальным прошлым. Многие из сослуживцев, совершивших в других европейских государствах преступления разной тяжести, скрывались в Стране Магазинов от правосудия, поскольку ее власти не сотрудничали с Интерполом. Однако чтобы вы, уважаемые читатели, не подумали, что моим постоянным окружением были насильники и серийные убийцы, от которых можно бог знает чему научиться, поспешу вас успокоить. В большинстве своем вышеописанный контингент проштрафился на финансовых преступлениях. Жаклин с супругом удрали в Страну Магазинов после того, как в соседнем европейском государстве их поймали на неуплате налогов с продукции небольшой семейной фабрики. Рони чуть было не угодил в тюрьму за открытие нелегального публичного дома на территории своей же собственной квартиры. «Ну не повезло мне, не повезло, – сокрушался он. – Сосед, сволочь, заложил полицейским. Так я что, миллионером, что ли, с этого стал? Мелкому предпринимателю не с чего платить налоги, понимаешь? Ну, что мы там зарабатывали? Так только, на поддержку штанов, да еще девчонкам денег надо было дать на губную помаду, гель для душа, колготки и новые трусы…» Продавец по имени Энтони удрал из своей страны после того, как ему пригрозили судом за подделку наркотиков. Кроме шуток, суть его криминальных действий заключалась в том, что в качестве кокаина ему удалось втюхать нескольким наркоманам обычный зубной порошок, и надо же было тому случиться, что один из них оказался служителем закона и, разумеется, такого наглого обмана не потерпел. Робина Интерпол разыскивал из-за подделки документов, Сержа – из-за продажи товаров фальшивых марок, Клоэ – из-за проведения нелегальных абортов, Кристину – из-за погибшего при странных обстоятельствах богатого дядюшки, оставившего ей по наследству крупную сумму денег, которой, правда, она сумела воспользоваться лишь частично. Все эти истории, услышанные от сослуживцев по работе, обескураживали меня и пугали. Особенно в обеденный перерыв, когда посетителей было очень мало, мне никак не хотелось оставаться с глазу на глаз с кем-нибудь из своих коллег по работе, чтобы вновь не оказаться в ситуации доверенного лица, посвященного в криминальные события их жизни. Как бы то ни было, но сотрудники по работе не прекращали увольняться по причине того, что зарплаты оставались на прежнем, мизерном уровне, и магазинный «поезд» мчался все вперед и вперед, знакомя меня с новыми «пассажирами» и их жизненными обстоятельствами.

* * *

Надо заметить, что работа обслуживающего персонала в Стране Магазинов осложнялась еще и тем обстоятельством, что мы никогда точно не знали, с кем имели дело. Любым посетителем или посетительницей запросто мог оказаться какой-нибудь родственник, друг, подруга или родственница шефа, а потому все время нужно было держать ухо востро. При этом наибольшие неприятности доставляли супруги и дети наших начальников. Главных шефов корпорации было пять, не считая самого прародителя, господина Рено. А теперь добавьте к каждому из них супруга или супругу и еще двух-трех малолетних отпрысков и подсчитайте конечную сумму. Словом, в совокупности набиралась та еще ватага, наподобие цыганского табора, регулярно обитающего на территории принадлежащих им магазинов. Все эти женщины, мужчины и разновозрастная ребятня ежедневно сновали туда-сюда по торговым секциям: взрослые то и дело возвращали купленные ими вещи, обменивая их на другие, а дети оглашали криками помещение магазинов. И поскольку представители этой коммерческой династии не слишком утруждали себя на офисных должностях, времени на походы по магазинам корпорации у них было предостаточно. При этом самую большую выгоду извлекали для себя супруги наших начальников, которым удавалось прилично сэкономить на нянях для своих малолетних отпрысков, используя в качестве таковых служебный персонал торговых точек. Каждая из них как минимум два раза в неделю приводила к нам своих чад, а потом как бы невзначай исчезала на пару-тройку часов. В результате, продавцам и кассирам приходилось развлекать их до прихода начальственных мамаш.

К слову, меня неизменно поражало то, в какой форме родственники нашего начальства выказывали свое недовольство качеством обслуживания. Они практически никогда не обращались к продавцу, отпустившему им не тот товар, или не той марки, или не того размера, а вместо этого, с гневными выражениями на лицах отправлялись к заведующему секцией и устраивали ему взбучку. Кстати сказать, аналогичным образом вели себя и их зажравшиеся и хамоватые детишки. Оставшись без отправившейся по делам родительницы, ее ребенок выбирал на свое усмотрение в качестве няньки какого-нибудь продавца, и тот на протяжении нескольких часов вынужден был играть с ним во всякую детскую ерунду. Но как только за ним возвращалась его мать, начальственное дитё тут же бросалось ей на руки, плача, пуская сопли и жалуясь на всех подряд служащих магазина, якобы все это время его обижавших и жестоко над ним издевавшихся. Разумеется, тон такого поведения задавали сами шефы, никогда не общавшиеся напрямую с продавцами, кассирами и каким-либо другим рабочим персоналом. Помню, как однажды на моих глазах подкрашивавший стену маляр нечаянно дотронулся рукой до свежей краски, и в этот момент был замечен шефом нашего магазина. Он сразу же подозвал к себе пальцем заведующего секцией, а затем приказал ему подойти к рабочему и сказать, чтобы тот больше так не делал. Заведующий моментально передал его приказ маляру, а тот в ответ возмутился: «А разве ваш шеф сам не мог мне этого сказать?» Не мог, не захотел – какая разница? В государстве беспошлинной торговли любой владелец магазина чувствовал себя самим Господом Богом, который решал, кого казнить, а кого миловать, не вступая при этом в непосредственный контакт с провинившимися. И, следуя их примеру, таким же правом наделяли себя ближайшие родственники начальства.

Что же касается коллектива продавцов отдела, в котором мне чаще всего приходилось работать на кассе, то поскольку все они были парнями, в количестве пяти-шести человек, некоторое время ушло у меня на адаптацию к особенностям поведения в мужском коллективе. Сутками напролет ребята без зазрения совести почесывали шириночные места, зевали, крякали, пукали и отпускали в адрес кассирш гнусновато-пошловатые шуточки. И все же несмотря на это, с ними было весело и интересно. Кстати сказать, многие из моих коллег на своих рабочих местах занимались не столько продажей серфингового снаряжения, сколько подтруниванием друг над другом, кассиршами и молоденькими покупательницами. Так мы шутили, прикалывались, ржали… А где-то через пару месяцев я стала замечать в себе неожиданную трансформацию. Так же, как и продавцы своего отдела, я частенько стала почесывать себе расположенное между ног место, иногда выпускала наружу кишечные газы и вслед за сотрудниками по секции, очарованными огромным бюстом зашедшей в отдел покупательницы, повторяла: «Вот это да!» Другими словами, адаптационные процессы завели меня не в ту степь. Нет, вы не подумайте, что я тут же воспламенилась любовью к женскому полу и захотела стать лесбиянкой. Этого не произошло. Просто, как бы это сказать, сама от себя не ожидая, я стала психологически подстраиваться под своих коллег – молодых парней сорви голова. Кстати говоря, подобное, как правило, происходит и в небольших женских коллективах. Сначала у сотрудниц выравнивается менструальный цикл, в разговорах начинают преобладать одни и те же темы, а в дальнейшем некоторые из них выходят замуж и беременеют почти в одни и те же сроки. Психологи утверждают, что в данном случае срабатывает чувство коллективной общности, когда на подсознательном уровне осуществляется приведение к общему знаменателю собственных жизненных установок с установками своих коллег по работе, а затем эти подсознательные процессы начинают управлять сознательными. Одним словом, глядя на свое ближайшее окружение, мы как бы сами себе внушаем, что наш образ жизни должен соответствовать другим членам коллектива.

Хотя в моем случае скорее всего доминировало желание внести в заунывный рабочий процесс нотки задора и веселья. Окрепнув как личность, в группе, сформированной из лиц мужского пола, в какой-то момент я решила поучаствовать в их развлекательных мероприятиях. Казалось бы, чем таким интересным можно было заняться на территории, ограниченной несколькими полками и вешалками с одеждой? Однако благодаря моим сослуживцам выяснилось, что способов валять дурака существовало несметное количество и что заниматься этим на своем рабочем месте доставляет неслыханное удовольствие. К примеру, оставив одного продавца на шухере, мы периодически удалялись по двое в самый дальний угол секции и там минут десять подбрасывали на бумажном листе теннисный мячик. При этом выигрывал тот, кому дольше других удавалось не уронить его на пол. Или же всем по очереди продавцам других отделов подкладывали в карман игрушечную змейку, обнаружив которую они с криком и выражением неподдельного испуга на лицах выбрасывали ее на пол. Еще бывало, что, спрятавшись за вешалками, я с продавцами играла в волейбол подушкой, издававшей пукающие звуки. Все это было настолько занимательно, что напоминало методы расслабляющего психологического тренинга, после чего работалось с еще большей отдачей и энтузиазмом.