Читать онлайн «Правдивые байки воинов ПВО». Страница 88

Тот – в амбицию: «Да как вы можете?! Под портретом президента Горбачёва такие слова говорить?! Он, может быть, сейчас в тюрьме страдает, или вообще жизни лишён злодеями!!!»

Ну и я не сдержался. Вызвал бойца и выдал, сгоряча, приказание на весь КП: «Снимите отсюда этот портрет и повесьте в сортире!!! Пусть товарищ майор там любуется на него! Может, и у него „Процесс пойдёт“ успешнее!!!».

Потом Шуре, конечно, вспомнили этот портрет Горби в сортире…

Тем не менее, служил он потом в армии, уже на командных должностях, достойно, и уволился в чине полковника с должности первого заместителя командира части.

Конечно, внешне Сашка изменился за эти годы.

Когда я его встретил в первый раз, у него в неполные 30 лет уже были седые виски. (Он поседел в 26 лет, будучи замполитом роты, за одну ночь, когда вёз 120 км в госпиталь своего солдата).

Сейчас бедовая голова бывшего майора Пронина уже вся покрыта серебряной сединой.

Но в душе Сашка до сих пор остался таким же молодым и задорным, как был в молодые годы.

Уже после увольнения в запас он женился и живет в любви и согласии с молодой женой. У них родился сын, и Саша, смеясь, вспоминал комичный случай. Он гулял с наследником, мальчик возился в детской песочнице и баловался, как и все дети. Разыгравшись, сын стал капризничать, и Саша слегка прикрикнул на него.

Сердобольные бабушки, которых всегда много у детских площадок, стали выговаривать мальчику: «А дедушку надо слушать!!!»

Рассказывая это, Сашка всегда задорно хохочет.

Недавно у них родилась и долгожданная девочка.

Мне хочется пожелать этому несгибаемому «дедушке»: «Так держать!»

Эта глава получится посерьёзнее других. Так и тема – серьёзная.

Приказ – одна из армейских святынь, на беспрекословном и точном исполнении приказа стояли и стоят все армии мира. Те армии, конечно, которые вообще чего-то стоят.

Когда-то и наша армия славилась железной воинской дисциплиной.

Друзья часто ошибаются, давая нам оценки: кто-то хочет сделать приятное, кто-то приукрасить недостатки своего товарища, кто-то их просто не замечает, по дружбе.

Враги ошибаются в своих оценках намного реже. Особенно если это враг умный, опытный, знающий своё дело и всерьёз «обиженный».

Предоставим слово такому врагу:

«Русский солдат любит свою „матушку Россию“, и поэтому он дерется за коммунистический режим, хотя, вообще говоря, он не является политическим фанатиком. Однако следует учитывать, что партия и её органы обладают в Красной Армии огромным влиянием. Почти все комиссары являются жителями городов и выходцами из рабочего класса. Их отвага граничит с безрассудством; это люди очень умные и решительные. Им удалось создать в русской армии то, чего ей недоставало в первую мировую войну, – железную дисциплину. Подобная, не знающая жалости военная дисциплина, – которую, я уверен, не выдержала бы ни одна другая армия – превратила неорганизованную толпу в необычайно мощное орудие войны. Дисциплина – главный козырь коммунизма, движущая сила армии. Она также явилась решающим фактором и в достижении огромных политических и военных успехов Сталина». (фон Меллентин Фридрих Вильгельм «Танковые сражения 1939—1945 гг»). Это – оценка германского генерала, а они-то знали толк и в дисциплине, и в войне.

К сожалению, в послевоенные годы в армии было потеряно очень многое. Потеряли и дисциплину…

Произошло это, конечно, не сразу, не вдруг. Причин тому было много. Полный их анализ заслуживает отдельного, обстоятельного разговора. Здесь – просто отметим несколько важных моментов.

Тут – и принятие новых Дисциплинарных Уставов 1947, 1960 и 1975 годов. Каждый из них был «слабее» предыдущего, «смягчал» дисциплинарные права командиров по отношению к нарушителям уставного порядка. Поначалу это было не очень заметно, но процесс постепенного развала уже «пошел». К слабеющим уставам Никита Хрущёв лично добавил 2 мощных удара по армии:

«Сокращение 1 млн. 200 тыс. военнослужащих», когда из армии были бесцеремонно выкинуты фронтовики, офицеры, прошедшие всю войну, имевшие бесценный опыт. Причём уволены, зачастую, за несколько месяцев до пенсии. Это нанесло тяжелейший удар и по престижу армии и по порядку в ней и по моральному состоянию оставшихся офицеров. Старшие офицеры, помнившие эту хрущёвскую дурь, рассказывали мне с горьким смехом, как газеты пропагандировали тогда какого-то майора лётчика, Героя Советского Союза. Он после этого сокращения пошёл работать … свинарём на свинарник. И ему за «трудовые подвиги» присвоили звание Героя Соцтруда!!! Свинаря – лётчика славили, как Стаханова хрущевской эпохи.

Разрешение призывать в армию ранее судимых. Эти ребята, тоже постепенно, стали заводить свои порядки в армейских подразделениях…

Так незаметно, незримо терялось самое главное в армейской жизни: её воинский дух, военное братство, традиции взаимопомощи, преемственность поколений. «Пропала связь времён», как писал когда-то Шекспир.

Резко изменилась и коллективная психология солдат. Когда-то было стыдно служить плохо.

В дореволюционные времена солдату, пришедшему домой после срочной службы «без медали», вполне мог «навалять» его собственный батюшка. Про деревенских соседей, или станичников – и говорить нечего. Трусость, лень, разгильдяйство, не говоря уже о вороватости или хулиганских привычках, – не прощались в русском сельском «обчестве» того времени. А ведь Россия на 90% была сельской, деревенской. Отсюда – и слава русских солдат 18—19 веков – неприхотливых, «справных», расторопных и сметливых бойцов. Эти незаменимые качества ратной доблести наших прадедов еще долго жили в душах их потомков. Не случайно в послевоенное время были придуманы так называемые «знаки солдатской доблести»: значки классности, ВСК, «Отличник Советской армии» и т. д. Ими гордились, их стремились заслужить.

Но постепенно, незаметно менялся и моральный климат в солдатских коллективах. Становились всё более популярными уголовные порядки и замашки. Стыдно стало служить хорошо!!! Родилась и стала знаменитой поговорка про дочь проститутку и сына ефрейтора. Многие отслужившие воины стали гордиться не успехами в службе, овладении боевой специальностью, а своим «пофигизмом», разгильдяйством, распущенностью. «Служи, сынок, как „дед“ служил. А „дед“ на службу – хер ложил!» – этот стишок стал передаваться из уст в уста уволенными в запас воинами.

Многие хвалились тем, что провели немалое число суток на гауптвахте за свои «подвиги». Помню, как меня удивил Витька Завьялов, с которым мы выросли в одном ленинградском дворе. Я, уже будучи офицером, встретил его на улице. Витька только что «дембельнулся». «Я на Новой Земле служил! 117 суток на „губе“ там отсидел!!!» – сообщил он мне с радостным возбуждением. Видно было, что это – предмет его гордости.

Это всё происходило не вдруг, исподволь. В хороших частях и подразделениях, при сильных командирах и офицерских коллективах, «порядок» держался довольно долго. Мне, по крайней мере, доводилось такие части видеть и в 70-е и в 80-е годы. Их было не очень много, но они были. Да и дивизион, где я прослужил 3 года, тоже всегда отличался в лучшую сторону по вопросам дисциплины и порядка, и мы, его офицеры, гордились этим.

Но так было уже далеко не везде. Одной из причин этого печального явления была и заметная девальвация слова и самого понятия «приказ» в армии. Сами приказы, конечно, остались Их ежедневно издавали десятки тысяч только письменных: от суточных по части до приказов Министра обороны по разным поводам. Еженедельно по пятницам во всех частях проходили так называемые «читки приказов». На них «доводили» до офицеров и прапорщиков эти бесчисленные приказы. На мой взгляд, это не приносило никакой пользы. Эти еженедельные десятки зачитываемых приказов мы зачастую не успевали даже запомнить, а не то что исполнять.

Самое печальное то, что стали издавать заведомо невыполнимые приказы и директивы, особенно по вопросам укрепления воинской дисциплины. «Изжить в 19.. году происшествия и преступления в войсках!» Такие и им подобные формулировки ничего, кроме изумления дуростью тех, кто их подписал, не вызывали. Приказы, издаваемые в огромных количествах, переставали восприниматься как ЗАКОНЫ, как нечто – обязательное для исполнения. На них просто перестали обращать внимание.