Читать онлайн «Последняя песнь Акелы. Книга третья». Страница 48

Девушка, получив неожиданный шлепок прикладом винтовки по заду, внезапно ускорилась, пробежала по инерции несколько шагов до поворота, ухватившись на бегу за выступ в стене, остановилась, показала Пелевину язык и скрылась за углом. Траппер проводил проказницу возмущенно-одобрительным хмыканьем, словно гордящийся дитёнком родитель, в очередной раз проверил распределённую по плечам амуницию и, крутя в пальцах спичечный коробок, прислушался к удаляющимся шагам. Услышав неразборчивый, но громкий девичий вопль, Алексей споро прочёл молитву, коротко перекрестил пространство перед собой, поджёг огнепроводной шнур на заранее подготовленной шашке и с силой швырнул динамит за угол. В склепе послышались панические крики, чья-то неразборчивая и явно ругательная скороговорка, заполошный выстрел и топот ног. Правда, весь инородный шум охотнику был еле слышен, так как все посторонние звуки заглушались собственным топотом.

Секунд через двадцать приглушённо хлопнул взрыв, коридор тряхнуло, заволокло пылью, и в спину ударил спрессованный воздушный кулак. Еле удержавшись на ногах, Алексей стряхнул с полей шляпы комья земли, поджёг шнур ещё одной шашки, отчаянно отплёвываясь, швырнул её через плечо и гигантскими прыжками понесся к еле различимому в стене пыли пятну света.

Выскакивая из коридора, траппер получил ещё один воздушный удар в спину, а перевалившись через порог – ослепляющий в голову. Не удержавшись на ногах, Алексей рухнул на колени и, запечатывая веки, с силой вжал ладони в глазницы. Через пару минут он с трудом утвердился на подгибающихся на ногах. Из коридора несло пылью, сгоревшей взрывчаткой и чем-то ещё. Наверное, тленом истории или ещё чем-нибудь заумным. Зажав саднящие болью виски ладонями, Алексей обвёл округу слезящимся взглядом, коротким жестом отправил Полину с питомцами спуститься пониже и, запалив после недолго раздумья последнюю шашку, надсадно кряхтя, швырнул её в проход. Он успел спуститься ярдов на тридцать и даже окончательно прийти в себя, когда внутри скалы громыхнуло, из подземного прохода, словно орудийный выстрел, выметнулся столб пыли с зарядом из щебня и скальных осколков. Карниз над входом в подземелье, словно раздумывая, как ему поступить в создавшейся ситуации, немного поскрипел и, перегородив вход в коридор, рухнул вниз. Алексей и Полина обменялись многозначительными ухмылками и, кликнув усевшихся поодаль питомцев, неспешно направились к зеленящейся вдали полоске буша.

Уже у подножия скалы трапперу вдруг показалось, что поясницу леденит чей-то ненавидящий взгляд. Пелевин резко обернулся и, ругая себя за паранойю, с чувством сплюнул: всё вокруг – скала, редкий кустарник и пропеченные солнцем камни – источало спокойствие. Нагромождение камней у бывшего входа в подземелье – и то перестало куриться пылью и дымом. Алексей ещё раз оглянулся по сторонам, неопределенно пожал плечами и поспешил следом за ушедшими вперед друзьями.

– Не переживай, vossa excelkncia* (порт. твое превосходительство), – Рамирес успокаивающе похлопал дона Педро по плечу и вновь приник к просвету в завале на выходе из подземелья. – Эта парочка, – португалец, на миг оторвавшись от обозрения окрестностей, кивнул на удаляющихся мужчину и женщину, – отсюда только к Лоуматане выйдет и не раньше, чем завтра. Нет тут другого пути. А там, – ибериец смакующее причмокнул губами, – мы их встретим, и тогда…

– Вот когда встретим, – дон Педро ожег сподвижника ледяным взглядом, – тогда и будем сладострастным мечтаньям предаваться. А пока давайте из этой могилы выбираться. За камушками, – проповедник ухватил Рамиреса за шкирку и откинул от коридора в сокровищницу, – потом, как с конкурентами расквитаемся, вернемся.

– O que vock diz, excelkncia* (как скажете), – португалец уныло взглянул на склеп и с тоскливым вздохом потопал к выходу. – Хотя лично мне горсть-другая камней, когда я на стволы этого seta mad* (безумного стрелка) полезу, душу бы согрела. О! Excelkncia! – Рамирес, загоревшись какой-то мыслью, спотыкнулся на ровном месте и повернулся к проповеднику. – А когда мы этих bastardos * (ублюдков) поймаем, вы им речь читать будете?

– Зачем? – дон Педро смерил сподвижника недоуменным взглядом и, отодвинув его с пути, неторопливо побрёл дальше.

– Как зачем? – опешив от такого ответа, Рамирес остановился и удивлённо помотал головой. – А увещевать? Ну, в смысле – перевоспитывать?

– Я что, дурак? – дон Педро с досадой пнул подвернувшуюся под ногу черепушку и со злостью сплюнул. – Таких, как эти… – подбирая подходящий эпитет, проповедник прикусил мякоть большого пальца и, не найдя слов, с чувством махнул рукой. – Таких только могила исправит, да и то – гарантий никаких…

– К сожалению, мы оба оказались правы, – Алексей бесшумно просочился сквозь стену колючего кустарника и устало прислонился к стволу одинокого абаша, – и в том, что нас преследуют, и в том, что возглавляет охоту наш милейший дон Педро, – охотник неторопливо стёк к корням и с блаженной улыбкой вытянул ноги. – До них ещё мили полторы, но идут, сволочи, шустро, так что нужно что-то делать…

– Так сразу и дон Педро, – недоверчиво фыркнула Полина, с подозрением посматривая на отдыхающего Пелевина. – Вот так ты, орел востроглазый, в такой дали – и разглядел, кто там по бушу бродит?

– А монокуляр на что? – не удосужившись хотя бы приоткрыть глаза, траппер хлопнул по оттопыривающемуся нагрудному карману. – Оптика отличная, вот и разглядел. Следом за нами топают сеньор проповедник и шестеро его бодигардов.

– Опять бежать? – тягуче вздохнула Полина, обмениваясь тоскливыми взглядами с Феей. – Или что там у нас по плану?

– Да ничего особенного, – флегматично пожал плечами Пелевин, вынимая кисет и трубку. – Я покурю и пойду с загонщиками поздороваюсь, а ты, – Алексей покосился на девушку, – тут подремлешь, сил для предстоящего пути наберешься…

– Я с тобой, – Полина оперлась на дробовик, как на костыль и с видимым усилием оторвалась от земли. – Ишь чего удумал…

– Конечно, со мной, – прищурился траппер, выдыхая струю дыма. – Вот как вернусь, так ты сразу же со мной дальше потопаешь. А пока, – Алексей, надавив на плечо, усадил девушку на землю, – тут отдохни.

Выслушав компаньона, Полина от комментариев воздержалась, недовольно надула губы и, посадив Фею себе на колени, принялась с задумчивым видом рассматривать окрестности.

– Да! – понаблюдав пару минут за заговорщицки настроенными кошками, Пелевин звонко хлопнул себя ладонью по лбу. – А чтоб у вас никаких мыслей не было, – охотник щелчком подозвал Бирюша и, указав на девушку и кошку, буркнул:

– Охраняй. Пока не вернусь, никуда их не пускай.

Бирюш, вывалив язык, одарил хозяина обожающим взглядом и, расплываясь в улыбке, повернулся к Полине. Та, возмущённая мужским произволом, резво вскочила и даже успела шагнуть к кустам, но на этом её достижения и закончились: Бирюш, аккуратно прикусив полу её куртки, рывком кудлатой головы усадил мятежницу на место. Фея, поражённая до глубины души фактом посягательства какого-то пса на любимую хозяйку, выгнув спину, махнула лапой и зашипела, как разозленная змеюка. Бирюш удивлённо покосился на подружку, флегматично зевнул и что-то примиряющее буркнул. Фея не угомонилась. Бирюш совершенно по-человечески вздохнул, слегка виновато покосился на Полину и придавил возмутительницу спокойствия лапой к земле. Алексей удовлетворённо улыбнулся, потрепал собаку по холке и, подмигнув расстроенной девушке, направился к кустам.

– Лёш! – Полина дёрнулась было следом, но, услышав недовольное урчание собаки, осталась на месте. – А они нас точнее не убьют?

– Кишка тонка, – Алексей остановился и скептично качнул головой. – И вообще: мы никогда не умрём!

– Точно? – с надеждой шмыгнула носом Полина и прижалась к Бирюшу.

– То есть абсолютно! – Пелевин немного подумал и, развернувшись лицом к друзьям, продекламировал:

– Понятно, чудо? – траппер в очередной раз подмигнул Полине и закинул винтовку на плечо. – Переживать совершенно не из-за чего…

– Лёш, а Лёш! – восхищённо прошептала Полина. – А это ты сам написал, а?

– Не, – чуть смущено буркнул Пелевин, – не я. В Претории услышал, вот и запомнил. – Алексей подумал, стоит ли уточнять, что стихи, а точнее, песню он слышал всего лишь раз, в кабаке, стремительно напиваясь в хлам, потом решил, что опускаться до подробностей не стоит и прощально махнул рукой.