Читать онлайн «Аркаимский колдун». Страница 26

Березайка с каждым часом становилась все уже и уже. Вскоре варяги побросали веревки и взяли лодку за борта, идя рядом по колено в воде. Колдун в это время витал в облаках, глазами жаворонка осматривая окрестные степи. Отсюда, из звенящего зенита, были хорошо различимы сразу четыре кочевья, несколько табунов и овечьих отар. Но все они держались возле берегов Волги и мелких рек, текущих в стороне от Березайки, и опасности не представляли.

К полудню нового дня река превратилась в ручей, о днище которого лодка постоянно скреблась килем. Однако варяги упрямо толкали свое суденышко вперед, пока не причалили у каменной бабы, сидящей на небольшом взгорке.

– Я уж думал, не доберемся! – с облегчением откинулся на спину рыжебородый. – Старый-то наш сгинул, чтоб за него всех лесовиков волки поймали. Все мерещилось, заблудились.

– Я тоже не первый раз иду, – ответил Биклык, роясь в носу лодки, извлек круто изогнутую деревяшку, с внутренней стороны которой было наклеено множество мелких каменных пластинок. – Пошли кланяться!

Захватывая рукою пучки ковыля и подсекая их снизу своим странным инструментом, варяг нарезал изрядную охапку травы, после чего все корабельщики, включая чародея, поднялись к грубо вытесанной из серого гранита скульптуре. Человеческий силуэт в ней скорее угадывался: голова, плечи. На месте глаз и рта – небольшие выемки, нос выступает треугольником, двумя линиями обозначены сложенные на животе руки. Перед истуканом раскинулась обширная площадка.

– Кто это? – тихо поинтересовался Андрей.

– Табити, – так же тихо ответил рыжебородый варяг. – Она путников грабить запрещает. Сие место под ее покровительством. Кабы не власть богини, все бы растащили…

Биклык сложил нарезанный ковыль на кострище, достал кресало, выбил на сухую, как порох, траву несколько искр, раздул. Когда огонек, потрескивая, начал дымить и расползаться по стеблям, варяги опустились на колени, ткнулись лбом в землю:

– Милости твоей себя вручаем, всемогущая Табити, твоей воле и мудрости. О покровительстве молим и снисхождении! Даруй нам свое внимание и милость, даруй спокойный путь через вечно твои земли!

Сухая трава быстро и ярко полыхнула, но так же быстро и погасла. Корабельщики дождались, пока развеются последние дымки, распрямились и побежали к ручью. Торопливо разобрали валяющиеся на берегу небольшие бревнышки, которые Андрей принял за мусор, уложили перед носом лодки. Столпились около кормы…

– Навали-ись!!! – Все разом уперлись в борта. Лодка заскрипела, накатилась носом на крайнее бревнышко, пошла вверх. Дальше, дальше… – Не отпускай!!!

Ладья качнулась вперед, легла на подложенные катки, проехала еще на пару шагов, застыла. Варяги тоже продвинулись, дружно выдохнули:

– Навали-ись!!! – По каткам судно пошло веселее. Не со скоростью пешехода, но близко к тому. Биклык и еще один корабельщик еле успевали бегать, забирая катки из-под кормы и перетаскивая вперед.

Темноту путники встретили на вершине широкого пологого холма, устало попадав вокруг лодки. Впервые за все это время они спали не на воде, а на твердой земле, и, может быть, поэтому мужчины постоянно вскрикивали, крутились с боку на бок, брыкались во сне и скребли дерн ногтями.

Андрею же не спалось. Он сидел, поджав под себя ноги, и слушал мир вокруг, полный шорохов, легких дробных шагов и шелеста крыльев, цветочных и сенных запахов. В пасмурной темноте колдун не видел ни зги. Но он хорошо ощущал всех их – птиц, зай-цев, мышей, сусликов, змей. Степная жизнь напоминала ему звездное небо со слабыми или сильными искорками от каждого существа. Вот только созвездия этой вселенной постоянно менялись и перемещались. А сами «звезды», увы, то и дело пожирали друг друга…

Когда он проснулся, варяги умчались уже довольно далеко. Именно умчались – от взгорка волок шел только вниз, и лодку приходилось не столько толкать, сколько ловить и удерживать. Догонять корабельщиков пришлось бегом, а помогать теперь и вовсе не требовалось.

К сумеркам путники добрались до каменной бабы, стоящей возле текущего на запад ручья, и заночевали вокруг богини. А утром, устроив еще один сенный костер и поблагодарив Табити за помощь, они скатили лодку на воду, сложили бревнышки ближе к холму с истуканом – для иных путников, пришедших к волоку, взяли свое судно за борта и повели вниз по руслу.

В полдень нового дня варяги наконец-то смогли забраться на борт и взяться за весла – ширина реки это уже позволяла. И в ночной темноте они наконец-то выскользнули из тихой, опушенной камышами речушки на простор столь же тихого, но величавого Дона!

Отдав якорь в сотне шагов от берега, путники свалились на отдых после преодоления волока и только с рассветом двинулись дальше уже привычным круглосуточным способом. Тем более что ночи стояли ясные, и помощи колдуна варягам для этого не требовалось.

На третий день, стремительно промчавшись мимо многочисленных прибрежных селений, лодка вышла в море и повернула к югу. Течение исчезло, и варягам пришлось всерьез взяться за весла, разделившись на две смены – причем для Андрея исключения никто не делал. Так же, как все, он два часа греб, два часа отлеживался, потом снова греб. И так же, как все, в сумерках упал на войлочные тюки.

О ночном переходе после тяжелой работы от рассвета до заката никто и не помышлял.

Новое утро принесло немного вяленого мяса, миску воды – и новую смену на веслах.

К ночи варяги вошли в Керченский пролив, заночевали в бухте между двумя мысами, с рассветом вышли в Черное море, встретившее огромными волнами, повернули на запад, стараясь держаться в виду берега, но особо к нему не приближаться. Биклык очень боялся, что при любой заминке хлипкое суденышко выбросит на берег. Однако вечером, хочешь – не хочешь, пришлось причаливать.

И случился великий праздник! За пляжем из мелкой гальки, на котором они встали, поднимался густой зеленый лес, настоящие джунгли, полные хвороста и валежника! Впервые почти за три десятка дней путники наконец-то смогли поесть нормальной горячей еды – вместо надоевших всем вусмерть вяленых рыб и сушеных яблок.

Еще четыре перехода к закату – и берег Крыма наконец-то ушел к северу. Лодка повернула за ним, еще несколько часов трещала на высоких волнах, пугая работающих изо всех сил гребцов, снова повернула вправо и…

И внезапно наступили тишина и покой.

Варяги вошли в просторную бухту с высокими обрывистыми берегами, поросшими травой и опушенными лесом поверху. В глубине виднелась череда белокаменных ступеней со странными темными пятнами на каждой. Далеко не сразу Андрей сообразил, что это – окна. Издалека огромной лестницей казались ряды домов, в которых крыши одного ряда становились порогами для следующего.

Перед путниками раскинулся огромный город, сросшийся со стенами бухты, начинаясь от причалов и заканчиваясь у корней могучих деревьев. Город поражал девственной белизной, неожиданно приятными ароматами свежести и малолюдием. Никто не бегал по улицам и причалам, не кричал, привлекая покупателей или разыскивая знакомых, не занимался по берегам бухты никакими грязными работами – не потрошил улов, не полоскал белье, не вымачивал шкур. Изумрудно-зеленая вода, белые ступени, зеленый лес, голубое небо, свежесть и благостный покой.

Воистину, бухта была достойным преддверием для храма могучих, достойных и вполне культурных богов!

Когда лодка одолела почти всю бухту и стало возможно различить детали, Андрей увидел на склоне напротив еще одну лестницу, шириной примерно в пять метров, с высокими перилами, украшенными скульптурами тончайшей резьбы, и все ступени – чистейший белый мрамор.

Человек, желающий попасть в обитель скифских богов, не нуждался в проводнике. Путь к храму был понятен с первого взгляда.

Варяги сложили весла, подкатываясь по инерции к самому дальнему от лестницы, низкому причалу, обложенному покатыми валунами. Здесь путников поджидала стража из десяти воинов, одетых в кожаные панцири, в точности повторяющие контуры тела, с пластинчатыми юбками и в сапогах до колен. Все воины были гладко выбритыми, курчавыми, голубоглазыми блондинами одного роста, все с круглыми щитами и копьями с желтыми, явно бронзовыми, наконечниками. Инкубаторные красавчики, неразличимые, как братья, всем своим видом подчеркивали богатство города и возможности его правителей, безупречный утонченный вкус богов, которому подчинено все и вся.

Один из стражников – безоружный, но в позолоченном доспехе и с проклепанными серебром пластинами юбки – с холодным презрением спросил:

– Что вам здесь надобно, грязные лесные ди-кари?

– Не по своей прихоти, храбрый воин, приплыли мы в Тавриду, – приложил ладонь к груди Биклык. – Мы привезли сюда гостя, ищущего внимания всемогущей, всевидящей, неодолимой Табити, да не оставит всех нас ее мудрость!