Читать онлайн «Китайские миллионы». Страница 8

— Я не тороплюсь с этим, потому что думал некоторое время отдохнуть здесь, — остановил его Будимирский.

— Мера очень благоразумная, сэр, ввиду… указанных мною уже опасностей, и именно поэтому я рекомендую вам теперь дать ваши приказания. Затем, когда в вашем присутствии здесь никто не будет видеть ничего особенного, вы уедете, когда вздумается, не предупреждая даже.

Будимирский, недолго подумав, оценил этот совет, и клерк был позван. «Странно, — он точно за меня думает, как замести следы» подумал Будимирский, расписываясь в книгах и диктуя клерку имена различных лиц (чьи паспорта имелись в запасе у авантюриста, получателей по чекам). Впрочем, два крупные чека на Париж и Лондон написаны были на имя «жены поручика Бушуева, Изы ди-Торро» и несколько мелких на предъявителя. На имя Майкеля Найта не было ни одного чека, наличными же он попросил доставить ему в банковых английских билетах лишь 5000 фунтов.

— Вы не удивляетесь, что я не пишу чеков на вое имя? — спросил авантюрист.

— Я нахожу это в высшей степени благоразумным только, — ответил банкир, поняв прекрасно, что компаньон его прав, считая назначение таинственного капитала подозрительным.

«Тем не менее министру колоний следует донести о появлении на европейских рынках такого капитала» решил Джемс Солтер.

«Ты находишь это благоразумным, но подозреваешь и кому следует сообщишь обо мне» в свою очередь думал Будимирский, прощаясь с Солтером и клерком.

Через полчаса тот же клерк доставил авантюристу портфель с банкнотами.

«Раньше ночи я не увижу Изу, — целый день передо мною, и его надо так провести, как Иза советовала, — как проводят такие дни истинные туристы-англичане» решил Будимирский.

Пока «миссионер»-Будимирский умывался, завтракал и беседовал с банкиром, небо очистилось, и из окна гостиницы Гон-Конг показался авантюристу куда более привлекательным. Прекрасная картина, развернувшаяся перед его глазами, даже на него подействовала.

Ясное теплое солнце освещало обширную бухту, усеянную сотнями всевозможных судов, от небольших туфлеобразных лодок до колоссальнейших океанских пароходов. Вот он Гон-Конг — вход-ворота в обширное китайское царство, написанное на английском языке предисловие к запечатанной семью печатями книге, именуемой Китай, и лучшее введение к этой книге… Вот одно из величайших созданий английской предприимчивости, создавшей здесь, на голом гранитном острове, в какие-нибудь полсотни лет один из важнейших торговых портов мира и в то же время райский уголок. По северному берегу острова раскинулся верст на шесть большой город с 300000 жителей, а огромная гавань его, пространством в 20 кв. верст, ежегодно дает приют 20 тысячам кораблей. Ежедневно по 40–50 они приходят сюда и уходят, направляясь во все страны Старого и Нового света, и торговый оборот этой самой маленькой из английских колоний достигает 500 миллионов рублей в год.

Глядя на Гон-Конг, нельзя не удивляться и невероятным результатам деятельности осевшей здесь горсти англичан и чуждому нам, европейцам, китайскому миру, который окружает эту горсть, с виду грозит затопить ее своими волнами, но на самом деле даже в данную тревожную эпоху остается покойным и легко управляется этой горстью англичан.

«Поднять бы этот мир, эту народную массу и обрушиться на этих выхоленных коммерсантов-спортсменов — думал Будимирский. — Сколько богатств, сколько миллионов в этих колоссальных зданиях, банках, конторах, депо! Даже дух захватывает! Но нет, удовольствуемся тем, что судьба нам дала и… постараемся сохранить наши миллионы… Сохранить? О, нет, — воспользоваться ими, а не беречь их… Пусть берегут их эти лавочники в их безобразных каменных ящиках» заключил он, глядя на громоздкую, тяжелую архитектуру зданий на Pedder Street'е, не подозревая, что Гон-Конг расположен в центре ужасной области тифонов, сметающей с лица земли все легкие постройки, не зная, что 25 лет назад в каких-нибудь полчаса в Гон-Конге уничтожено было свыше 1000 домов, причем тысячи людей лишились жизни…

Находясь в угловой комнате, Будимирский мог в одно окно любоваться красавицей-гаванью, живописностью своею уступающей только Неаполю и Сан-Франциско, а в другое — пиком Виктории, горою в 2000 футов, у подножия которой лежит город и которая не дает ему раздвинуться вширь.

Поэтому вдоль Прайя, как здесь зовут берег, тянутся лишь две-три улицы, от Прайя же ведет в гору множество боковых улиц, теряющихся в зелени пышных садов с тропическою растительностью. Здесь растут пальмы с закрученными султанами. Мощнолистные бананы, высокие аракуарии, кактусы и агавы всех видов, и среди этой волшебной флоры возвышаются роскошные виллы…

Видя их прекрасные очертания на фоне зелени гор, Будимирский вспомнил совет Изы. Он надел на себя черед под рубашку, уложив в него предварительно чеки и значительное число банкнотов, положил в карман револьвер, вооружился палкой с налитой свинцом ручкой, унаследованной им от миссионера, по звонил и вышел.

— Carriage, please! — бросил швейцару, требуя экипаж, и на свист швейцара к подъезду подбежали четыре кули в синих рубашках и панталонах с белыми кантами, неся на плечах легкий паланкин.

Движение в упряжных экипажах по круто идущим в гору улицам Гон-Конга невозможно, но невозможно оно и по немногим ровным улицам города вследствие невероятного скопления народа и сутолоки. Экипажи заменяются здесь японскими «рикшами», т. е. двухколесными ручными колясочками, для передвижения которых достаточно одного дюжего кули. На углах улиц в Гон-Конге такие колясочки стоят целыми рядами, и чуть только какой европеец выйдет за порог дома, его тотчас окружает толпа диких на вид, полуголых дженрикшей, предлагающих свои услуги за пять центов в полчаса (10 коп.). Если вздумаешь действительно довериться такому человеку-лошади, сев в колясочку и сказав только, куда надо ехать, то кули, снявшись с места в карьер, во весь дух помчит вас в гору, под гору и наконец остановится где попало, быть может за 5 верст от того места, куда вы приказали ему бежать. Кули в большинстве случаев ни слова не понимают по-английски и привыкли, что седоки правят ими палкой. Гонконгские европейцы предпочитают, однако, носилки, и каждое семейство, каждый торговый дом и гостиница, такая как «Гон-Конг Отель» тем более, держат собственную «конюшню», т. е. несколько кули и носилок, нередко отличающихся дорогой отделкой.

Будимирский знаком был по Тиен-Тзину уже с достоинствами и недостатками кули, а потому, садясь в кресло из индийского тростника с шелковой подушкой, занавесками, зонтом и висящей подножкой, просил швейцара показать ему, не бывавшему в Гон-Конге туристу, городские достопримечательности.

Швейцар, раскланявшись «миссионеру», объяснил, что следует, кули, ответившим «all right!», и «экипаж» помчался в гору.

мог бы вспомнить Будимирский, глядя на разноплеменную толпу, толкавшуюся на Queen Street'е. Тут были и парсы-огнепоклонники в своих камилавках, и малайцы в их похожих на узкие юбки саранчах, и арабы в белых бурнусах, и японцы в халатах, и индусы в огромных тюрбанах. Среди толпы, точно статуи, возвышались долговязые индусы-полицейские и набранные в помощь им «сихи» в европейских мундирах и ярко красных конусообразных шапках. Яркими пятнами выделялись в толпе белые фланелевые вестоны штатских и красные мундиры военных англичан и синие блузы матросов всех стран и народов. Слышались самые разнообразные языки и наречия, но внешняя рамка — улицы, дома, учреждения — оставалась в высшей степени английская, что еще более усиливало странность впечатления.

По Queen Street'у кули вынесли галопом Будимирского на площадь перед претенциозной выстроенной ратушей, «City Hall», на которой (площади) царило большое оживление. Будимирский увидел картину, обычную в Англии, где-нибудь в лондонском Hurlingham Club'e или на St. John's Wood'е но здесь, тем более в эту эпоху, производившую поражающее впечатление. Вокруг площади, одетые в элегантные туалеты и сидя под навесами палаток, дамы следили за перипетиями матча в крикет, в котором упражнялись полуголые джентльмены и офицеры ее величества. В Африке или Азии, где сойдутся четверо англичан, они немедленно устроят крикет, как немцы — кружок хорового пения, а русские — винт… Устроили крикет британцы и в Гон-Конге, воспользовавшись единственной ровной площадкой в городе.

Показывать себя в этом обществе не было в расчетах Будимирского, и он палкой и мимикой показал кули направиться в горы.

Улицы, застроенные большими зданиями, скоро кончились, и кули бежали по дороге, мимо дворцов и вилл, выстроенных европейцами на китайские деньги, и роскошных садов, из которых наилучшими являются губернаторский и комендантский. Почти рядом тянулась железная дорога с проволочной тягой, устроенная по образцу горных швейцарских и соединяющая «Сити», деловой город, с этим прелестным предместьем, где проживают семьи коммерсантов, высшего чиновничества и офицерства.